– Наша скромная обитель, духовенство храма Великого Двуединоначалия и активные прихожане давно участвуют в археологических разработках культурных слоёв в Древней Скандии с целью обогатить познания атлантов в понимании собственной истории. В основу наших исследований апологетами идеологии Великого Двуединоначалия было положено мифотворчество атлантов.

«Ну, надо же хоть что-нибудь положить для приличия», – мысленно прокомментировала оратора леди Флоренция. Хор Малис продолжал:

– Обнаруженные в Древней Скандии артефакты свидетельствуют о подтверждении некоторых исторических событий, указания на которые есть в легендах и сказаниях первой Книги Бытия Атлантиды. Мы считаем, что наши дальнейшие исследования стоит перенести на более высокую ступень, то есть государственный уровень.

«Ишь ты, чего захотел, „не дал Бог жабе хвоста, иначе бы всю траву перетолкла“!» – подумала официальная дама. Она продолжала развлекаться, а храмовник добавил воодушевления в речь:

– Созрели объективные предпосылки для учреждения Министерства Культуры с бюджетным финансированием. Поэтому убедительно просим вас, уважаемые господа сенаторы, рассмотреть нашу скромную просьбу о предоставлении служителям духовных знаний двенадцати мест в Нижней Палате и шести мест в Палате Сената.

Леди Флоренция Арон на этих словах чуть не подавилась кусочком жаркого из агути, подумала: «Какие молодцы святые отцы! Как глубоко копают – научную базу подводят, о Книге Бытия Атлантиды вспомнили. Двенадцать мест в Нижней Палате и шесть мест в Палате Сената!? А морда ваша лиловая не треснет случайно-то от жадности? Ну и ну, очень большой кусочек пирожочка и со сладким вкусом! Ай да святые отцы – сама невинность; скромность вас украшает!»

Воцарилось дипломатичное молчание. Все неспешно жевали, молчаливо пили напитки. Дружное перестукивание вилок и ножей, звяканье бокалов, шуршание накрахмаленных салфеток и зверский скрип стульев стали ответом оратору.

Хор Малис скрутил текст доклада в рулон, затянул шёлковой нитью и запечатал сургучной печатью, поданной другим братом священником. Он с поклоном передал свиток отцу Менкаухору-ра. Священник пристально посмотрел в бесстрастное лицо леди Флоренции Арон, как будто уловив некую толику скептицизма, и неожиданно улыбнулся:

– Леди Флоренция Арон, мы просим вас, как сенатора с соответствующими полномочиями, помочь нашим скромным усилиям не пропасть втуне. Мы бы хотели способствовать устранению стереотипов мышления, исторически изживших себя в обществе атлантов. Массовое сознание обывателя давно созрело для того, чтобы направить невостребованный идеологический потенциал в русло социально-политической проблемы глобального плана. Пусть ваша фракция обсудит этот вопрос, ведь мы тоже входим в круг ваших избирателей и почитателей.

Отец Менкаухор-ра играл «на грани фола» и против правил протокола. Прямой взгляд, короткий вздох и скромно потупленный взор должны были убедить женщину больше, чем слова. Главный священник протянул официальной даме свиток. Сенатор взяла документ в руку, но их святейшество слегка придержал бумагу, прежде чем отпустить. И был вознагражден воспламенившимся от возмущения взглядом первой красавицы фракции «Белая Медведица». Он мысленно усмехнулся: «Я, кажется, молодец!» – похвалил он себя. Леди Флоренция вытерла салфеткой полные губы, светски улыбнулась:

– Уважаемый отец Менкаухор-ра, ваше святейшество! («Ну, ты и фрукт!») Мы непременно поставим ваш вопрос на рассмотрение на ближайшем заседании «Белой Медведицы». («После дождичка в четверг, жди!») Однако существуют писаные правила, обязательные для всех депутатов. («Обломайся, дорогой!») Основное из них гласит: «…все депутаты представляют одно политическое течение, общество или партию…» («Выпил много, так закуси как следует!») Это означает, что надо соблюсти статус-кво, то есть быть представителем партии! («Съел, голубчик?») Кроме того, позвольте ремарку. («Ушки-то навостри!») В государстве Атлантида институт церкви отделен от политического управления. («Тебе носовой платочек для носика дать сейчас или позже?»)

– Что вы хотите этим сказать, леди сенатор? Мы не пользуемся правами простого электората?

– Я этого не сказала. («Достал своим занудством совсем!») Вы вправе создать партию, разработать её устав и членство. («Зелен виноград потому, что высоко висит».) Если спроектируете программу-максимум и программу-минимум и наберёте необходимое число приверженцев среди атлантов, то формально нет никаких препятствий к следующему пункту процедуры. («Каши мало ел, лиловый капюшон, поешь ещё чуть-чуть!») Если вам удастся зарегистрировать вашу партию при правительстве, как это принято Конституцией Атлантиды, то мы будем рады поздравить вас с рождением новой политической ветви. («Ветки с персиками, сплошная Камасутра, однако!»). Эту процедуру не я придумала. («Покушай-ка лимончик, милый, он кисленький!») Оглянитесь, уважаемый отец Менкаухор-ра, за моими словами народ Атлантиды. («Я говорю, оглянись, а ты мне на бюст пялишься!») Альтернатива всегда при вас. («Не ешь меня глазами!») Какие карты в руки! («Сумей-ка выиграть этот кон, господин игрок!»)

Священник поморщился. Кислое лицо его святейшества стало кислее лимона.

– Вопрос, у кого джокер? Ваш окончательный вердикт, леди Флоренция Арон?

– Письменный ответ вы сможете получить после заседания фракции «Белая Медведица». («Размечтался, святой отец!») Следите за выпуском нашего одноименного бюллетеня. Как вы понимаете, любое решение единственно, и арбитража не будет! Искренне желаем успеха! Благодарим вас за обед, он был великолепен, и за ваши усилия в области археологии. («Жук-скарабей!») Смею надеяться на плодотворное сотрудничество. («Не верь ушам своим!») Сегодня чудесный день, отец Менкаухор-ра!

– Верю, наш альянс впереди, дорогая леди Флоренция Арон! Сегодня чудесный день! – официально попрощались обе стороны.

Хозяева необычного саммита проводили правительственную делегацию до геликоптера. Трап втянулся внутрь. Двери закрылись. Из иллюминатора выглянула раскрасневшаяся леди Флоренция Арон. Отец Менкаухор-ра, отвернувшись от лиловых братьев, послал ей воздушный поцелуй. Женщина в ответ скорчила ему рожицу и показала язык.

– Змея! Тварь белая и пушистая! – прошипел про себя отец Менкаухор-ра, восхищённо цокая языком.

– Волюнтарист! – пробормотала леди сенатор. Она натянула перчатки и кивнула пилотам, мысленно снимая одежды с его святейшества. Результат эротических фантазий показался ей интересным. Она негромко хмыкнула. Правительственный геликоптер взмыл в воздух.

Вскоре сенатор леди Флоренция Арон в качестве «правой руки» президента леди Гаафы Олдамы – позиции, решительно отвоёванной у мужа, уже пребывала с ревизией в восточной крепости «Аквадос» и проверяла всю имеющуюся и долженствующую иметься наличность крепости: от кухонной утвари до стратегического и тактического вооружения. Командование крепости тихо подвывало от её проверок, но деваться некуда, от резолюции сенатора леди Флоренции Арон зависело окончательное мнение президента леди Гаафы Олдамы. Важнее же было то обстоятельство, что от этого «высочайшего» мнения зависел дальнейший расклад в командовании крепостью и, прежде всего, её финансирование.

Вечерами леди Флоренция после чайной церемонии с леди Гаафой звонила из крепости «Аквадос» супругу сэру Велизару на службу и затем домой – справиться о ходе текущих дел в семействе Арон. В день Выпускников высокочтимая дама планировала прилететь на церемонию в Гелиополь, посмотреть на дочь и поздравить её с этим серьёзным праздником, вступлением во взрослую жизнь Атлантиды. Удивительно, что леди Гаафа Олдама тоже решила почтить личным высоким присутствием торжественную церемонию вечера Выпускников Школы Второй Ступени. По-видимому, она просто хотела сделать приятный жест для верной подруги.

На океанский песчаный берег, простирающийся близ крепости «Аквадос», с шумом набежала и вновь отступила почти в полтора человеческих роста волна. Комендант крепости «Аквадос», сэр Ольгерд, любил подолгу стоять на каменном пирсе в предрассветной тишине, дышать солёным морским воздухом и встречать первые солнечные лучи. Ему не спалось. Рассветное небо пылало алыми, жёлтыми и малиновыми грозовыми тучами. Раскаты первого весеннего грома приближались стремительно. До самого горизонта простиралась неспокойная водная стихия. Первые шторма коротки и преходящи.