– Но, если по совести Паша, – Петрович поднял указательный палец, – настоящий мужчина всегда должен сделать всё ради женщины, лишь бы на ней не жениться!

– Да у мм-меня по ээтому пооводу ммноого разных ммыслей!

– Дорогой Паша! Учти, много мыслей – это хорошо, так как чем меньше их в голове, тем легче они путаются…

Поздняя осень. Уже местами лежал снег. К старому бревенчатому дому, где проживали Ивановы, подъехала машина в шашечку. Из такси вышел мужчина элегантно, но не по сезону одетый в плащ цвета кофе с молоком. Такси осталось ждать незнакомца. Он неторопливо прошёл через калитку и, пройдя вдоль покосившегося забора, остановился у дверей старой террасы, покрашенной в голубой цвет. На стук в дверь вышел Оскар.

– Вам кого?

– По всей видимости, ВАС, Оскар Остапович. Я – Вилли (по паспорту Веня) Цукерберг от Остапа Ибрагимовича Бендера!

– От кого? Я извиняюсь…, но вы случайно не из дефицитного чтива «12 стульев и Золотой телёнок»!

– Нет. Какие уж тут шутки. Я ещё раз вам повторяю, что я лично от Остапа Ибрагимовича! А, что касается чтива, то это штрихи его автобиографии в юные и динамичные годы в период взлёта и падения НЭПА.

– Если Вы не шутите, то объясните мне кто такой Остап Ибрагимович?

– Это ВАШ ОТЕЦ!

– Снова шутить изволите! Во-первых, – моя фамилия Иванов, а во-вторых, – мой отец погиб на войне.

– Он не погиб, а был ранен, но выжил и сейчас процветает, но ТАМ…! А с фамилией всё в порядке, об этом ваша матушка расскажет. Да и какие могут быть шутки! Вы давно смотрелись в зеркало? Так вот вы как две капли похожи на него! Как говорили у нас в Одесе: «Яблоко от яблони далеко не падает». Убедитесь сами…

И он протянул Иванову фото. С фотографии на него смотрел с лёгкой нагловатой ухмылкой мужчина приятной наружности и действительно весьма похожий на него.

– Невероятно!!! Ну, если это так, тогда добро пожаловать в наш «дворец»!

Вилли, осматриваясь, медленно прошёл мимо печки во вторую комнату с низким потолком, оклеенным белой бумагой. Содержимое комнат «дворца» состояло из двух железных кроватей, четырёх древних «венских» стульев, дивана, шкафа, тумбочки общего пользования, периода «всеобщего достатка», и старинных с кремлёвским боем инкрустированных настенных часов.

– А Зинаида Михайловна где?

– Уехала к знакомым в город.

– Жаль! Я хотел передать ей привет лично от Остапа Ибрагимовича! Видимо не дождусь, так как мне сегодня же надо улететь домой. У меня сегодня заканчивается виза, да и билеты на руках. Такси, как вы наверно обратили внимание, осталось меня ждать у калитки. У меня, как Вы понимаете, время ограниченно! Так что садитесь и слушайте! …

– Лично для вас я привёз тайное послание от вашего отца Остапа Ибрагимовича. Да, на всякий случай покажите, пожалуйста, Ваш паспорт.

И ознакомившись с данными паспорта, попросил:

– Можете мне дать ножницы или что-нибудь режущее, лучше бритву?

Оскар взял из своей «безопасной» бритвы лезвие и передал его Цукербергу.

Сняв свой пиджак, Вилли отпорол низ клетчатого пиджака. С внутренней стороны подкладки пиджака он отпорол какой-то белый материал размером с носовой платок и передал его Иванову.

– Это что, скатерть – самобранка?

– Нет, но я надеюсь, что информация для Вас будет ценной.

– Оскар повертел в руках белую тонкую, ткань:

– Ну и где это послание божие?

И ещё не веря в реальность происходящего, с недоумением произнёс:

– Где это тайное заклинание для проникновения в закрома Родины? И пошутил. «Сим-сим откройся»!

Цукерберг улыбнулся и спросил:

– Стакан и горячий утюг найдутся?

– Стакан, … понятно! А горячий утюг зачем?

Оскар поставил стакан на стол и пошёл к покосившейся печке, чтобы наполнить утюг горячими углями. В это время Вилли достал из своего портфеля бутылку виски и, налив полстакана, поставил её на стол. Взяв ткань, стал постепенно замачивать её в содержимом стакана. Затем расправив её на круглом столе, несколько раз медленно, как любимую женщину, прогладил горячим утюгом. Иванов с большим интересом следил за процессом.

Вилли, поставив утюг на подставку, присел на стул, наслаждаясь запахом густых паров виски, висящих над столом и исходящих от ещё не остывшей материи.

– Теперь, пока проявляется послание и у нас с вами есть несколько минут, я вам, по просьбе вашего отца, кратко поведаю историю происшедшую с ним за эти годы.

И он начал своё повествование:

– В те бурные годы развития кооперативов Остап Ибрагимович, после удачно проведённой финансово-поисковой операции решил посетить Западную цивилизацию. Для реализации мечты своей юности он выбрал границу Румынии. Об этом, кстати, достаточно писали в прессе. Но румынские пограничники, нарушив Международную конвенцию, не поняв душу «рабочего подростка», обобрали его до нитки, и развернули в обратную сторону. А посему ему ничего не оставалось, как попроситься в «объятия» родного правосудия. По «направлению» суда он прошёл «интернациональные курсы» «научного коммунизма» по разделу древесины в местах «не столь отдалённых». А с началом второй мировой, освоив дополнительно несколько новых профессий, был направлен в действующую армию. Ранен. Награждён. А в конце войны, в чине майора связи, оказался с передовыми частями в Германии. После победы над Германией его вместе с полком послали в Китай на разгром Квантунской армии, откуда после победы над Японией его направили в Восточную Германию. Но туда ему долететь было не суждено. Самолёт летел ночью, сбился с курса и потерпел аварию в Западной Германии. Долго не приходил в себя. Очнулся у знакомого немца по имени Шульц, которого он знал по Восточной Германии. Тот ему рассказал, что все, кроме него, кто летел с ним – погибли. Ему повезло, что Шульц знал русский язык и прибыл на место аварии самолёта первым, а также сильно повезло, что тот узнал его и увёз до прибытия других очевидцев и местных властей. Через несколько месяцев Остап Ибрагимович стал поправляться. К этому времени он уже сносно стал говорить и понимать немецкую речь. А судя по слухам и Западной прессе, всех кто возвращался из плена или из оккупированных районов в то время у вас отправляли в заключение. Поэтому О. И. не стал искушать судьбу, тем более что его душа оказалась там, куда он стремился всю свою сознательную жизнь! Шульц оказался на редкость деловым, порядочным, но одиноким, не вполне здоровым и уже пожилым человеком. Он имел хороший дом и пивной бар. Шульц выправил Остапу Ибрагимовичу немецкий паспорт на имя Генриха Шлосера и попросил помочь ему в ведении своего пивного бизнеса. Шульц посетовал, что в бар приходит мало посетителей и попросил его что-нибудь придумать для увеличения притока любителей пива. Твой отец гениальный человек, действительно Великий Комбинатор! Он мгновенно организовал какие-то аттракционы с напёрстками. Затем придумал целый ряд заманчивых лохотронов. Стал регулярно выступать с лекциями, например, «О пользе пивной пены». Так, говорил он, добавление пятидесяти граммов шнапса в кружку пива, в несколько раз усиливает влечение мужской части к женской… Дела у Шульца резко пошли в гору, и он предложил Остапу Ибрагимовичу стать его компаньоном, при этом передав ему пятьдесят процентов его дела! Кстати – это редчайший случай в мировой практике! Всё это так вдохновило Остапа Ибрагимовича, что он открыл дополнительно сеть ресторанов – баров и даже сеть ночных стриптиз казино с вывеской «Остап». Выпустил акции, и часть из них успешно реализовал вместе со своим компаньоном. Удачно участвовал в торгах ценных бумаг. Всё это привело к притоку большого капитала. К сожалению, пока Остап Ибрагимович не может приехать по понятным причинам. Мне, практически чистым перед СССР, даже при горячей поддержке немецкого посла, с большим трудом удалось получить разрешение на въезд в эту страну «через занавеску» и то по линии какого-то культурного обмена.