Странно, сегодня Полина одна. Где же наша обычная компания в составе Ларисы и Алины, которые тоже всегда приходят раньше меня?

Я сажусь за столик напротив Полины. У моей инсобы таинственный вид, она смотрит на меня с нетерпением.

– Что такое? – спрашиваю я.

– Сейчас, сейчас, сейчас, – шепчет она.

– Что – «сейчас»?

– Тсс.

Я замолкаю, слежу за её взглядом. Он бегает туда-сюда: от меня, в точку за моей спиной слева, и снова ко мне. Я хотела бы обернуться, но понимаю, что будет неуместно. Проходит мужчина. Полина зажмуривается. Потом распахивает глаза, и спрашивает с плохо сдерживаемой улыбкой:

– Как ты думаешь, сколько ему лет?

Я жду, когда мужчина усядется, и даст мне возможность разглядеть его лицо, а пока я вижу только сутулую спину в сером потёртом пиджаке. Он забирается на высокий стул у окна. Мне приходится повернуть корпус немного вбок, иначе его будет загораживать цэрперка за соседним столиком.

– Средняя степень выраженности лобных и подглазничных морщин, невыраженные и негрубые носогубные складки, отсутствие соответствующих изменений в области нижней части лица, в том числе предкозелковых морщин, говорят, что ему не меньше 35 и не больше 40 лет… Почему у тебя всегда такие круглые глаза, когда я отвечаю на твои вопросы?

Полина поджимает губы и моргает:

– Мне иногда кажется, что ты – робот.

– Ты – невнимательный наблюдатель. Моя память то и дело даёт сбои.

– Да? – она удивлённо морщит лоб и делает глоток из стакана через дринкстик.

– Почему он заинтересовал тебя?

– Он кажется типичным демотивированным цэрпером, да? – пожимает она плечом. – Но несмотря на свой возраст – ему тридцать три – он уже сменил две профессии. Ещё он очень похож на тех ботаников, которых так любят пускать в «Спарту» в качестве расходного материала, но он там не участвовал.

– Думаешь, в нём есть какая-то ценность? – спрашиваю я.

– Не в нашей примитивной корпорации ему место. С его способностями ему место в «Витруме», – в её голосе звучит восхищение, а взгляд мечтательно зависает на особи второго пола на лишние две секунды.

– Может он из этих?

– Каких – этих?

– Ходят же слухи, что между ЗОПом и группой особей второго пола заговор. Они похищают горожанок. Может поэтому его не отправили в «Спарту» до сих пор?

– Да что ты опять про свой заговор!

– Разве сейчас не модно в него верить?

– Мода – это не к тебе. Только не обижайся!

Бедная Полина. Она ведь думает, что знает меня всю жизнь. Наши методы всегда казались мне справедливыми. Ну вкрутили ей в голову коллекцию воспоминаний, где мы вместе учимся. Она так и умрёт с этим обманом. Почему же сейчас я думаю о том, что будет с человеком, если он узнает правду? Ведь я становлюсь для неё тем, что раньше называли «подруга». Что будет с Полиной, если она вдруг поймёт, что испытывала какие-то чувства к человеку, которого на самом деле… нет и никогда не было? Какая-то жуткая иллюзия.

«Ты, кстати, Полину ещё не спрашивала», – тянет мой внутренний голос.

– А как ты думаешь? Что происходит? Со всеми этими женщинами?

Полина задумывается на несколько секунд:

– Наверняка здесь замешана элита. Но у меня есть ещё одна версия. Когда пропала пятая жертва, появился один слух… помнишь, я говорила тебе про психары, которые могут покидать купол? Якобы девочка, которая пропала, Тита, занималась этой темой. Она искала людей, которые видели психары. И сама часто ошивалась на краю Города. Так вот, я думаю…

– Эффективного квартала суток, – к нам подходят Лариса и Алина.

– Кира, ты тоже только подошла? – у Алины сбилось дыхание. Она бухается на стул рядом с Полиной. – Сегодня в директиве моего направления движение совсем какое-то сумасшедшее. Я на дорогу всего сорок минут потратила. А обычно час выходит, – Алина делает круглые глаза, сама себе удивляясь.

– Ты тоже ещё не успела сделать заказ, – спрашивает Лариса, оглядывая пустой стол передо мной.

– Не успела. Пойдём?

– Возьмите мне салат с атисом и апельсиновый сок! – кричит нам вдогонку Алина. – Сама я в ближайшее время никуда не дойду уже.

Салат с атисом? Ну-ну. Интересно, что туда добавляют вместо него? Разве что-то может заменить вкус плодов атиса?

«Сочетание редиса, клубники и… шампанского…» – томно протягивает мой внутренний голос.

– Не могу согласиться с Алиной, – бормочет Лариса, пока мы делаем у стойки заказ. – Лично я наоборот пришла позже, чем планировала, потому что мой поток сегодня был каким-то медленным. А ты что думаешь?

– Я пришла давно. Просто мы с Полиной разговорились, и я забыла, что собиралась завтракать.

– Вы много общаетесь, я вам завидую. У меня нет инсобы уже лет пять.

– Сочувствую.

– Почему Полина стала для тебя интересным собеседником? Какие у Вас темы для обсуждения помимо работы?

– Разные, – пожимаю плечами. – Она много знает. Я тоже. Сейчас, например, мы обсуждали пропавших без вести.

– Что же здесь обсуждать? И так всё понятно. Это дело рук элиты. Они убирают цэрпер, которые могут перейти в статус Зозо.

– Насколько я знаю, жертвы были не такими уж успешными горожанками.

– Ты плохо осведомлена. У них был шанс, у каждой. Все пропавшие отличались странными колебаниями в динамике капитала – мне об этом рассказывала сотрудник Банка. Их аффективные выбросы происходили часто, и при этом были качественными. Одна из жертв – актриса, по-моему – заработала как-то таким выбросом почти десять миллионов тонн психаров.

– Не может этого быть.

– Мой источник не будет врать. У нас рациональные отношения. Больше всего элиту ужасала непредсказуемость. Заработанные пропавшими Средства списывались почти сразу же после выброса – за выплеск непригодных для купола эмоций. Очевидно, что элите такие аномалии не понравились. А если бы эти женщины научились избегать проявления непригодных эмоций, создать необходимый баланс? Тогда в два счёта можно было накопить на недвижимость загородом. Конечно, таких цэрпер необходимо ликвидировать.

Мы возвращаемся к нашему столику.

– Я как раз рассказывала Алине про наше с тобой совместное детство, – Полина улыбается мне.

– Ах вот в чём дело, – хмыкает Лариса. – Вы, оказывается, ещё с детства инсобы.

– Нас вывозили на стадион «Спарты» для тренировок, представьте себе, какая жуть! Там такая атмосфера… – Полину даже передёргивает от ужаса.

– Расскажите. Интересно, – Алина уплетает принесённый салат. От него пахнет хлором, перекисью водорода и подгоревшим сахаром. Как не стыдно называть это салатом с атисом?

– Да, расскажите какой-нибудь необычный случай. Может кто-то из вас нашёл зуб мёртвого цэрпера, пока отжимался на голограмме спартанских песков? – требует Лариса.

– Фу, ужасно! – Полина морщится. – Я очень рада, что такого не было! Там всё хорошенько стерилизуют после шоу… Надо… надо что-нибудь весёлое. О! А расскажи, расскажи им, как на стадионе во время пробежки тебя чуть ядром не сшибло! – Полина стучит ладонями по столу, и громко хохочет.

– Ядром?! – истерический вопль Алины прорывается сквозь разжёванную еду.

Я вздыхаю. Мы с Полиной никогда не обсуждали «наше совместное прошлое», и я уже забыла, что мне там написали в инструкциях. Ладно. Надо, значит надо. Главное – использовать метафоры. Я начинаю:

– Тренировки по бегу проходили два раза в неделю, не помню, кажется по средам и пятницам? – я смотрю на Полину, она пожимает плечами «тоже не помню». – Но в этот раз тренировку перенесли на другой день. Четверг, кажется. Наши сокурсницы больше двух кругов не делали. Эта вот – вы не смотрите, что она такая активная, – я киваю на Полину, – сдохла на третьем круге. Сидит и ждёт меня на лавке, ножки потирает. А я люблю побегать. Бегу я, значит, одна. Представьте себе, обычный день в середине недели. Скоро выходить на первую стажировку. Нам всего 12 лет. Жизнь только начинается. Над стадионом… вы же там были? – девушки оживлённо кивают. – Над стадионом голограмма голубого неба в начале дня, летнего. Искусственный песок попадает в ботинки, он прохладный, остывший за первый квартал суток. Кондиционер только-только разошёлся, ещё не печёт. Не душно. Хорошо. Небо нарисовано чистым-чистым… Но кто же знал, что на соседней площадке во второй квартал суток по четвергам тренируются новички в метании ядра? – я понижаю голос. Девушки хихикают.