– Они сами начали, – сказал Руслан. – Подтверди, Бакс.

– Русик правду говорит, – кивнул Баксаков. – Сынок Артемовых первый залу… это, задираться начал.

Котов не терпел сквернословия от подчиненных, и они прекрасно знали это. Но ни Бакс, ни Русик, даже не по годам умный Летягин не могли взять в толк, отчего это потемнело и нахмурилось лицо их босса.

– Первый, второй, – с досадой произнес Котов. – Здесь вам не детский сад.

Все трое дружно опустили головы, тогда как на губах телохранителей появился намек на улыбку.

– Вы мне лучше другое скажите, – продолжал Котов, прохаживаясь перед своим небольшим строем. – Вы что же, и при посторонних свои погоняла называли?

Имелись в виду клички, конечно. Переглянувшись, Русик и Бакс дружно покачали головами:

– Нет, папа. Не безмозглые ведь.

Но Котов смотрел не на них. Его глаза были устремлены на замявшегося Летягина. Бегающий взгляд юного бизнесмена высказал то, что отказывались признавать виновные.

– Не называли? Русик? Бакс? – Котов остановился, хищно подавшись вперед. – А? В глаза смотреть, в глаза! – Он показал пальцем на свою переносицу. – Не называли? Отвечаете? А если завтра менты мне ваши кликухи поганые назовут? А? А?

Котов ткнул перстнем в физиономию одного, потом другого. Бушевал он картинно, напоказ, но злость его была неподдельной. Он не мог допустить, чтобы парочка придурков подставляла его, выставляя в неприглядном свете перед высокопоставленными партнерами. В денежном выражении подобная «засветка» стоила пару тысяч баксов, не больше, но репутации Котова она могла нанести непоправимый ущерб. Вот в чем состояла главная ошибка подчиненных. Но имелась еще одна.

Котов остановился перед Летягиным и вкрадчиво осведомился:

– А скажи мне, Олежка, как ты считаешь, после сегодняшнего эти Артемовы еще станут разговаривать о продаже дачи? Или намертво упрутся, из принципа? А? Отвечай.

– Упрутся, Никита Петрович, – выдавил из себя несчастный Летягин.

– Можно их… того, – предложил Бакс. – Мы с Русиком оформим, без премиальных.

Котов помолчал, обдумывая предложение. Да, от Артемовых придется избавляться. Многовато смертных случаев в бизнес-проекте, но за такие вещи старшие товарищи укорять не станут. Грубо, зато эффективно. Как говорится, лес рубят, щепки летят…

Вместе с дровосеками.

Многолетний опыт Котова говорил о том, что от черновых исполнителей необходимо периодически избавляться, поскольку эта шелупонь рано или поздно начинает зарываться и попадается. Похоже, пришел черед Русика и Бакса. Тем более что они сами дали повод.

– Ты сам, Бакс, справишься, – сказал Котов, мягко отступая на два шага. – Русик не нужен больше. Совсем.

Баксаков заглянул в глубину хозяйских глаз: правильно ли истолковал высказанное пожелание. Кавказец сделал то же самое. Мгновенно поняв, что означали слова Котова, он наклонился, выхватывая из-под штанины нож. Баксаков, слегка присев на одной ноге, впечатал подошву в лоб бывшему напарнику. На месте зрачков Русика образовались две белые полоски. Не выпуская из рук ножа, он стал клониться вперед.

Не теряя времени, Бакс ткнул его локтем в затылок, позволил упасть, добавил и вопросительно посмотрел на Котова.

Поощрительно улыбнувшись в усы, тот оттопырил большой палец и развернул его вниз, как римский сенатор, наблюдающий за поединком гладиаторов. Бакс послушно навалился на противника, просунул руку под его щетинистым подбородком и стал выворачивать голову назад, стремясь сломать шейные позвонки.

Прежде чем перейти на предсмертный хрип, Русик успел издать страшный горловой крик, но Котов и бровью не повел: создатели пентхауса позаботились о звукоизоляции. Вот в чем было преимущество резиденции на верхнем этаже: жильцы снизу не подозревали о том, что творилось у них над головами, а выше уже никого не было. Наличие отдельного лифта и свои охранники в холле обеспечивали Котову полную конспирацию. Хоть оружие наверх провози, хоть трупы выноси, ни одна собака не пронюхает.

– Готов, – доложил Бакс, пружинисто распрямляясь.

После схватки его мускулатура выглядела особенно рельефной под тесной спортивной рубашечкой. Борясь за жизнь, Русик умудрился порезать Баксу ляжку, и теперь оттуда сочилась кровь, оставляя круглые выпуклые капли на сверкающем полу. Сам покойник еще подергивал одной ногой и пускал изо рта розовую пену.

– Уберите, – негромко скомандовал Котов.

Если Бакс решил, что это был приказ навести в комнате порядок, то он здорово ошибся. Зато телохранители в одинаковых черных водолазках все поняли правильно: недаром они сопровождали хозяина неотлучно, как тени.

Бакс и опомниться не успел, как получил мощный разряд тока в шею, после чего забился в судорогах, не в состоянии оказывать сопротивление, несмотря на всю свою физическую силу.

– Добавьте, – тихо сказал Котов. – Но так, чтобы больше не оклемался. В щитовой есть силовой кабель… ну, вы знаете.

Бандиты синхронно кивнули. Недавно они уже проделывали подобную процедуру. Тело потом подбросили в трансформаторную будку, накачав спиртом.

Пока они выносили бьющегося в конвульсиях Бакса, Летягин обнаружил, что давно уже не стоит, а сидит на первом подвернувшемся кресле. Он инстинктивно добрался сюда, сообразив, что ноги его больше не держат. Но одной этой меры предосторожности было маловато. Перед глазами Летягина плавало темное облако, слышал он плохо и боялся грохнуться в обморок. Очнешься, а у тебя оголенный конец кабеля в зубах…

Пошевелив отяжелевшим языком, Летягин решил, что в состоянии говорить, а потому должен что-то сказать.

– Никита Петрович, – пьяно произнес он.

– Решил, что теперь твой черед? – весело полюбопытствовал Котов, опускаясь на белый кожаный диван и раскидывая руки по спинке. – Не бойся. Я против тебя ничего не имею. Ты хорошо работаешь.

– Спа… – протолкнул Летягин сквозь пересохшую гортань.

Это означало «спасибо», разумеется.

– Не за что, – великодушно произнес Котов. – Как думаешь, к Артемовым стоит еще разок подкатить?

Летягину очень хотелось соврать, что он сумеет уломать несговорчивых владельцев дачи, но он нашел в себе мужество покачать головой.

– Нет, Никита Петрович. Бесполезно. Они теперь из принципа продавать не станут. Назло.

– Тогда обойдемся без них, – сказал Котов, подождав, пока смолкнет отдаленный вопль. – Сегодня этими старыми пердунами займутся, а заодно и документы поищут. Как правило, их хранят на даче. Учет и контроль.

– Бывает и дома, – возразил Летягин, постепенно обретающий уверенность в том, что прямо сейчас его убивать не станут.

– Бывает. Но проблемы будем решать по мере их поступления.

– Как скажете, Никита Петрович.

– А скажу я так, – решил Котов, подвигав усами из стороны в сторону. – Езжай-ка ты, дружок, домой и выспись как следует, а то глаза запали, как у наркомана подзаборного. Ты, случайно, дурью не балуешься?

Не в силах вымолвить ни слова, Летягин только вытаращил глаза и молитвенно прижал ладони к груди.

Удовлетворенный, Котов махнул на него рукой и отправился смотреть на ночной город. С верхушки «Олимпа» он казался лежащим у ног.

Фильм им не понравился. Такое впечатление, что создатели специально надергали отрывочных кадров, чтобы не дать возможности заметить изъяны компьютерной графики. Сюжет оказался настолько запутанным, что пересказать его, наверное, не сумели бы и сами сценаристы. Актеров вполне можно было заменить на любых других, без всякого ущерба для зрелища. Одним словом, выходя из кинотеатра, зрители жалели о потраченных деньгах и времени.

– Давай в кафе посидим, – предложила Ленка, когда они прошлись по ночной улице, приходя в себя после мелькания красок и рева стереодинамиков.

– Дома все есть, – сказал Женька.

Ему не хотелось в кафе. Он и в кино бы не пошел, по правде говоря, предпочтя сразу затащить подругу в постель. Не то чтобы он не уважал ее как человека, но у человека этого были такие великолепные формы, что душа и интеллект отступали на задний план. Разве Женька был виноват, что его больше тянуло к Ленкиному телу? Он просто голову терял, когда дело доходило до главного.