От поверхности воды до ступицы винта около 2,5 метров. Вода ледяная, небольшой, но резкий холодный ветер. Так что ни в воде, ни на воздухе долго не пробудешь.
Обвязали концом Петракова, дали в зубы нож и он спустился по штормтрапу за борт. Нырнул, все ждали. Вынырнул, подышал и опять нырнул, так до нескольких раз, затем полез по трапу вверх. Его подхватили под руки и втащили на палубу, накинули капитанскую альпаговую куртуку. "Все".- сказал Петраков, вынимая нож из зубов: "Я его размотал".
Случай получил известность. "Комсомольская правда" напечатала большую статью, рассказывя о Петракове, как о герое. Конечно, без всяких натяжек поступок Петракова является героическим. Не каждый способен погружаться в антарктический ледяной океан, да еще нырять на глубину 2,5 метра.
Надо сказать, что Антарктика не самое комфортное место на Земле. Температура воздуха держится около нуля градусов, то чуть выше, то чуть ниже. Постоянные сильные ветры то со снегом, то с ледяным дождем. Работать, нести вахту приходиться все время на открытом воздухе, часто в мокрой одежде и обуви.
Собираясь на вахту, идешь в сушилку и снимаешь с крюков свою просохшую одежду. Одеваешь теплое белье. ватные штаны, свитер, шерстяные носки, кирзовые сапоги, фуфайку, шапку ушами вниз, брезентовые рукавицы и ты готов к работе.
В функции матроса 1 класса входили не только вахта на руле, но и всякие промысловые и другие судовые работы во время подвахты. Я стоял вахту со старпомои с 4х часов до 8 утра и затем с 16.00 до 20.00. Время с 12.00 до 16.00 было отведено на подвахтенные работы. В основном, сюда входили наблюдения за морем с целью обнаружения китов, а также после загарпунивания кита работа на палубе по постановке кита на флаг, швартовке его к борту, подмена марсового матроса в "бочке", подготовка пушки к выстрелу.
Последнее особенно запомнилось. Как сейчас помню, стою на полубаке на самом носу судна лицом к пушке, спиной к морю и нагнувшись "койлаю" линь в углублении под пушкой. Его надо аккуратно кольцами уложить "корзину", чтобы при выстреле гарпун, вылетев из ствола пушки. свободно увлекал линь за собой. Нос судна на волне, то ухает вниз, то взлетает вверх. Когда он движется вниз, палуба уходит из-под ног, замирает сердце, ты как будто без опоры летишь в пучину моря. Но, вот, нос пошел вверх, тебя как-бы прижимает к палубе. Да и палубы, собственно говоря, нет. Стою на краях корзины без ограждения, без какого-либо страховочного троса. Фуфайка и свитер задрались на согнутой спине, обнажилось голое тело, открытое ледяному ветру и соленым брызгам. До сих пор понять не могу, как я не сваливался за борт, в воду.
От постоянного контакта с ледяной водой, в основном, с мокрыми тросами, мои руки опухли. Тыльные стороны ладоне превратились в красные пышки. У некоторых членов экипажа уже к середине рейса на лице начали появляться черные пятна размером с рублевую монету. Все это исчезло и нормализовалось через несколько дней после перехода в более теплые широты.
Кормили хорошо: постоянно мясные блюда, свежие овощи и фрукты, деликатесы типа красной икры, шоколада, кофе постоянно (надо помнить, что в Союзе кофе было в дефиците) и т.д. Говорят, что в первом рейсе флотилии "Советская Россия" в Антарктику в обеде давали по 100 грамм спирта. Потом прекратили этот разврат.
Из Союза регулярно приходили рефрежираторы, которые привозили продукты питания, письма, газеты, фильмы и д.р. Забирали готовую продукцию промысла: китовое мясо, китовый жир, муку из китовых отходов и др. Танкеры привозили топливо для судов. Так что, большой оторванности от Родины не было.
Близился конец промыслового сезона, ночью стало темно. Апрель застал флотилию в районе земли Грейама. Так называется западное побережье Антарктического полуострова. Здесь от материка Антарктиды протягивается на север в сторону Южной Америки узкая гористая обледенелая полоса суши, как бы стремясь соединиться со скалами мыса Горн. Однако преодолеть достаточно широкий пролив Дрейка ей оказалось не под силу.
Вдоль западного побережья земли Грейама разбросаны многочисленные островки, подводные камни и скалы. Китобоец под номером 24 "Расторопный", абсолютно новый, месяц назад прибывший с судостроительного завода города Николаева, вел в этом районе поиск китов. Видимо, он слишком близко подошел к незнакомому ему берегу и на полном ходу напоролся на подводный камень. Подвели морские карты, они здесь не отличались высокой точностью.
Вначале ╧24 пытался сам "слезть" с рифа, безуспешно. Подошли другие китобойцы, пробуя "стащить" аварийное судно с помощью буксира. Нет, никак не получалось. Начался шторм, китобоец стало долбить о камень, на котором он "сидел", все больше расширяя пробоину. Возникла угроза для жизни людей на борту. Капитан-директор Буянов принимает тяжелое решение: снять экипаж с судна. И во время. Через несколько часов ╧24 затонул. Газета "Советская Россия" в своей статье по поводу этого события писала: "Прощаясь с судном, помощник гарпунера Инно╛кентий Рыскин сделал последний выстрел, Со слезами на глазах увидели моряки "Расторопного", как лопнул стальной буксир и их родной китобоец исчез в водах океана."
Обидно и горько, но промысел надо было продолжать. Флотилия двинулась в район Фолклендских островов. Стало немного теплее и море иногда было синим, но китов не было. Пора домой. Взяли курс на Монтевидео.
Наконец, после полугодового плавания совсем рядом за бортом была твердая земля. Стояли в порту неделю. Три раза группами по 3 человека ходили в город. Наши китобои все поражали иностранцев своим алкогольным потенциалом.
Как-то в первый день, устав от хождения по городу и проголодавшись, зашли в ресторан. Сели за стол и стали заказывать на жутком английском, испанском, русском, жестами еду и напитки. Процесс был сложный и путанный, но, наконец, договорились.
Приносят какое-то мясо и фужеры с коньяком на донышке. Коньяку совсем мало, на два глотка. Компанию постигло глубокое разочарование. Позвали официанта и стали объяснять, что надо долить в фужеры. Официант давал понять, что так принято пить коньяк маленькими глотками, вдыхая аромат этого фирменного напитка.
Не добившись понимания, приказали принести бутылку. Быстро разлили, наполнив от души фужеры. Выпили, мало. Требуют еще бутылку. Принесли. Весь персонал ресторана, сгрудившись у стойки, с любопытством наблюдал за этими русскими. Проявляли живой интерес и посетители ресторана. Такое внимание подтолкнула моториста Илькевича на "подвиг". Он налил полный фужер коньяка, встал во весь рост и обратившись к публике, объявил, что пьет за их здоровье. Затем оглушил весь фужер. Все ждали, что он упадет после этого. Но, нет устоял. Когда, расплатившись, моряки вышли на улицу, вся публика, и обслуживающий персонал и посетители, вышли на улицу, посмотреть, не упадет ли Илькевич. Вот такие "геройские" поступки вытворяли и с гордостью об этом рассказывали, совершенно не понимая, что демонстрируют свое невежество и дикость.
Заход в порт Монтевидео советской китобойной флотилии явилось событием для города. Особенно возбудились торговцы ширпотребом и русская диаспора. Отношение было везде любопытное, но доброжелательное. "Русо марино".- кричали некоторые прохожие на улице, поднимая в приветствии руку.
Город, однако, производил впечатление запущенности. Местами попадались какие-то развалины, плохо убранные улицы, обшарпанные дома. Впечатление депрессии и упадка.
Простояв в Монтевидео неделю, флотилия взяла курс на юг. Обогнули Южную Америку и через пролив Дрейка вышли в Тихий океан. Далее путь лежал на север западнее Южной и Северной Америк в Аляскинский залив.
Здесь флотилия еще больше месяца вела промысел китов. По сравнению с Антарктикой здесь, конечно, было немного теплее. В остальном ритм жизни тот же. Поиск китов, охота, буксировка и так далее. Любопытны были котики. В Антарктике они не водятся. Когда на море штиль, смотришь, на зеркальной глади воды плавает какой-то старый башмак. Судно подходит ближе и, вдруг, этот башмак переворачивается и из воды на тебя смотрит усатая кошачья морда. Как-то теплее становится на душе.
