Обо всех особенностях предстоящей гесперологам работы Элисей узнал между прочим, не особо того желая: инженеры обсуждали свои задачи над картой, собираясь в каюте иной раз по семь, восемь человек. Чаще же с этой целью они оставались в кубрике после завтрака или обеда.

Элисея поражал энтузиазм, с которым те готовились к предстоящей работе. Таких фанатично преданных своей работе людей, он, пожалуй, еще не встречал.

К своей же собственной предстоящей работе он относился как-то абстрактно: сначала прилечу, осмотрюсь, а там видно будет. Скорее всего, так проявлялась неуверенность и некоторый испуг перед новой и незнакомой обстановкой, новыми людьми и космосом, который до сего момента находился где-то там, далеко, за пределами его собственных чаяний.

Свободное время Элисей убивал за чтением мемуаров об освоении Венеры. Он решил узнать о трудностях, с которыми пришлось столкнуться пионерам-первопроходцам, чтобы составить для себя представление о том, куда он сейчас направляется.

"Вдали, заслоняя полнеба, вздымалась исполинская скала-гора, угольно-черная, озаряемая ослепительными вспышками разноцветного пламени. Вершина ее тонула в бегущих багровых тучах. Оглушительный грохот несся из недр этого чудовищного, вечно бурлящего котла, и почва вздрагивала, уходя из-под ног, словно живое существо.

Быков не мог оторвать глаз от невообразимо огромной черной горы на горизонте. Наконец он понял -- перед ним столб дыма. Не верилось, что это мрачное сооружение состоит из пара, раскаленных газов и пылевых частиц. Только приглядевшись, можно было различить еле заметное на таком расстоянии медленно-неуклонное движение гладких стен вверх, к низкому небу. На мгновение ему стало не по себе. Необъятная труба, будто вонзившаяся в тело планеты, всасывала в себя тысячи тонн песка, пыли и щебня, выбрасывая все это в атмосферу. Там, по склонам черной "горы", с безумной скоростью мчатся сейчас в небо облака каменного крошева, раскаленного до невероятных температур".

Элисей выключил и отложил книгу, уставившись в потолок и дивясь прочитанному.

"Неужели всё так и было? Неужели потребовалось столько смертей, только чтобы удачно сесть на Венеру? Неужели экспедиция по разведке этого уранового месторождения проходила в таких диких условиях на такой совершенно неприспособленной технике? Кошмар, да и только! Как-то это всё нелепо, несуразно, дико и в тоже время анекдотично. Неужели так всё и было?"

Элисей несколько раз порывался расспросить подробности у кого-то из попутчиков, но не стал этого делать: ему было стыдно, что он ничего не знает о событиях тех, не таких уж далеких, лет. Но откуда бы ему знать подробности? В школе что-то говорили о героях-первопроходцах, но как-то с неохотой, вскользь, словно стесняясь своей собственной истории. Слышал он о тех событиях и в институте на первом курсе, на предмете "Введение в специальность", но как только закрыли сессию - сразу же забыл: история не являлась профилирующим предметом, а в компании друзей, и даже сокурсников, разговоры на подобные темы не велись.

О чем они тогда вообще говорили? Просто трепались о том, кто как будет "коротать эту скучную жизнь". Странно, что в его окружении не было людей хоть мало-мальски чем-то увлеченных. Время героев, время первооткрывателей незаметно и неизбежно проходило, наступало то самое Светлое Будущее, когда человеку станет не о чем беспокоиться и не за что переживать. Вторая война за Ресурсы Земли благополучно завершилась. Неотступно наступала Эпоха Комфорта. Большинство проблем уже решено или успешно решается кем-то другим, где-то там, за пределами сферы их интересов.

Они ведь так и говорили тогда - "скучная жизнь". И тому были неопровержимые доказательства: всё открыто, всё достигнуто, всё изобретено. Проектирование и разработка чего-то нового доверена быстрым и точным компьютерам. Роботостроение развивается невиданными темпами. Умные машины замещают человека в среде грубого, тяжелого труда. Человек становится свободнее. Свобода? Скорее уж ненужность. Человек становился невостребованным, лишним в этом Светлом Будущем. Но разве кто-то решился бы сказать: "А король-то голый!" - нет. Говорили именно о свободе. Вот только чем занять эту свободу? Творчеством? Но не у всех людей есть такие способности...

Странно, что особо на эту тему никто не высказывался. Говорили об уюте, комфорте, достатке. Говорили о том, что на смену Человеку Разумному приходит Человек Потребляющий - Homo Consumiens. Великий Жрец! Гаргантюа! Говорили в шутку, со смехом. Но выходило, что это неизбежно?..

О том, что люди когда-то полетят к другим звездам, и разговоров не было. Зачем лететь? Солнечная система осваивается, стало быть больше проблем с сырьем не будет. Обеспечат производство, обеспечат население. Тогда и войн больше не будет. Начнется перенаселение? Но теперь, когда многие пустыни террареформированы - это тоже не проблема.

Так что, лететь к звездам, чтобы найти братьев по разуму? К чему? Узнать, что мы не одни во Вселенной? Поделиться достижениями? Узнать что-то новое? К чему всё это?..

Космос - это скука. Человеку дана Земля, здесь он и должен жить. Жить в комфорте, уюте, защищенности - человечество добилось этого трудом многих поколений. Что жить будет скучно - не беда. С этим можно смириться. И к тому времени что-то да изобретут и против скуки...

Элисей отмахнулся от этих воспоминаний - чего это его понесло куда-то? Уж он-то таким не станет! Он же летит работать, получив лишь первую ступень образования, а мог бы продолжить обучение, как это сделали многие из сокурсников. Элисей поднялся и отправился в оранжерею, подышать свежим воздухом.

* * *

На расчетном режиме корабль летел ровно, без вибраций и толчков, словно не двигался вообще. К гулу двигателей Элисей привык настолько, что вообще перестал его замечать.

За всё время полета "качка" случилась лишь раз, когда проходили вблизи Солнца. "Вблизи" - это около полумиллиона километров. Тогда Элисей понял, что подразумевает собой флуктуация поблизости от больших небесных тел. Он по обыкновению предавался послеобеденному сну, когда по корпусу контейнеровоза прокатилась дрожь, словно пробежала судорога по живому телу. Элисей дернулся, проснулся, озадаченно взглянул на попутчиков. Те, совершенно не реагируя на тряску, спокойно продолжали обсуждать свои предстоящие задачи.

- Что-то случилось? - полусонно поинтересовался Элисей.

- Качка! - ехидно ответил Борис. Моисеев мельком глянул на Элисея. - Сходи, посмотри - это красиво.

Очевидно, для самих инженеров происходящее не было диковинкой.

Элисей поднялся на обзорную площадку: здесь уже собралось около десятка человек. Как всегда в подобной ситуации среди присутствующих были те, кто переживал подобное впервые и те, для кого всё происходящее было не впервой. Вот и сейчас молодой коренастый человек лет под тридцать с римским профилем и ясным арийским взором, пояснял остальным, что, собственно, происходило. Вполне возможно, что он и сам видел это впервые, но польщенный вниманием присутствующих, рассказывал уверенно, размеренным менторским тоном, начав с основ гиперпространственных полетов.

Элисей позевывая, присоединился к слушателям. "Лектор" говорил о том, что всякое пространство обладает определенной кривизной, потому кратчайшим путем является не тот путь, что лежит на поверхности, а тот, что "идет насквозь". Для наглядности он продемонстрировал апельсин, у которого диаметр, что было очевидно, меньше полуокружности, с чем присутствующие согласились.

- Здесь, - "Лектор" обвел рукой простор за панорамным окном, - всё выглядит также. Путь между планетами пролегает, словно по дну глубокой тарелки, но, используя гиперпространство, мы пролетаем над этим дном, значительно сокращая путь. Конечно, в условиях Солнечной системы кривизна пространства мала, потому и время в пути долговато. В дальнейшем, когда будут освоены межзвездные перелеты, за то время, что мы тратим сейчас на полет от Земли до Венеры, звездолеты будут достигать не самых близких от нас звезд. Вот тогда гиперпространственные перелеты будут оправдываться, что называется, на все сто процентов. Теперь, относительно того, что происходит с нами сейчас.