Обходя развалины, а где-то и перелезая через них, они вышли на Ивановскую. Влад смог определить это по тому, что путь им преградил длинный ряд исковерканных автомобилей, наполовину погребенных под руинами домов. Свернув опять направо, они стали продвигаться к Володарскому мосту.

На этой стороне «улицы» завалов было меньше. Но все равно битые стекла, поваленные деревья, провода. И на каждом шагу обувь. Влад заметил эту характерную черту окружающей обстановки еще утром, когда они ходили к магазину. Тогда он не придал этому особого значения. Однако здесь, на правой стороне Ивановской, обуви было просто не сосчитать! Коричневый ботинок на шнурке, с оторванным носком. Торчащий из-под кирпичей бок темного с желтыми полосками кроссовка. Возле раздавленного красного автомобиля острый каблук женской туфельки. И все без пары, в пыли, будто на помойке

А еще этот проклятый запах!

Когда они подобрались к Володарскому мосту, стало уже темнеть. Собственно моста не было  лишь закрученные огромной спиралью трамвайные рельсы терялись в серой мгле. И вряд ли имело смысл спускаться к самой воде и попробовать что-то рассмотреть оттуда, поскольку видимость и днем-то была метров на пятьдесят, а тут Влад неожиданно осознал, что уличные фонари не зажгутся и путь назад не осветят. Черт! Он все еще пытался мерить эту реальность старыми привычками: электричество, газовая плита на кухне, письма с уведомлениями из пенсионного фонда Лиза чуть слышно всхлипнула и крепко обхватила его руку.

Нужно срочно поворачивать обратно!

Их дорога «домой» разделилась на два этапа. Сначала Влад вел Лизу за руку, стараясь проложить для нее безопасный путь. Потом, когда они добрались до бывшей улицы Седова, уже Лиза была впереди  пробиралась по развалинам на ощупь и звала: «Сюда, сюда». В кромешной темноте Влад полз на этот голос и больше всего на свете боялся того, что девочка его бросит. Да, просто замолчит и поспешит к своей подруге, крысе по имени Мышка, а он останется один.

Бойся, бойся, поделом тебе! Ведь было же сказано, что скоро стемнеет. Вот сдохнешь в этой ночи  в следующий раз не будешь таким самонадеянным!

Когда они заползли в подвал, Влада едва хватило на то, чтобы устроиться на своем месте у стены. Лиза предложила воды, однако в ответ он лишь нащупал в темноте ее ладошку и поцеловал. А потом подтянул колени к подбородку и нырнул в сон.

Глава 4

В ту ночь ему ничего не снилось. Да и самой ночи будто не было. Он вроде только прикрыл глаза в этой полной темноте, вздохнул и уже белый день. Белый по подвальным меркам, конечно.

Желая встать, Влад оперся на руку  и со стоном повалился обратно.

Боль!!!

Все вокруг превратилось в пчелиный рой, разбуженный неосторожным движением! Собственное тело  совсем недавно такое знакомое и родное  теперь жалило его, заставляя сжиматься и отступать в поисках безопасного уголка! Почему же вчера он чувствовал себя вполне сносно? Потому что был еще в состоянии шока? А сегодня  неужели очухался?

Господи, как больно

Какое-то время Влад лежал не шевелясь, внутренне превратившись в точку. Боль вроде как стала успокаиваться Он почему-то вспомнил случай из детства, когда зимой играл во дворе в хоккей и получил шайбой прямо в солнечное сплетение. Тот момент отпечатался в памяти во всех деталях. Сильный удар  его тело падает и по инерции скользит по льду. И жуткая боль! Она тянет его куда-то. А он хочет за что-нибудь зацепиться, но не может, и вздохнуть тоже не может. И не вздохнуть, не вздохнуть, не вздохнуть  еще немного и все будет кончено, это его последние мгновения И тут боль отпускает! Морозный воздух полной грудью! Темные круги перед глазами. И ощущение невообразимого счастья! Это счастье расходится по телу приятной волной, покалывает на кончиках пальцев, и он, замерев, несколько секунд им наслаждался Вот и сейчас, лежа в полуразрушенном подвале, Влад чувствовал облегчение, подобное тому, детскому. Ему хотелось испытать и то самое счастье, но он знал, что на этот раз оно не придет, даже если удастся сохранить полную неподвижность. Потому как физическая боль  это еще не все.

Едва он вновь открыл глаза, Лиза тут же приложила свою ладошку к его лбу:

 Ты больной и должен лежать дома!

Должен лежать. Дома

Он вскочил, но не удержал равновесие и завалился на спину, ударившись затылком о стену. Боль, получив подмогу извне, набросилась на него с новыми силами. Однако от нее никто уже не собирался прятаться! То ли вслух, то ли всего лишь мысленно Влад со всей яростью обрушился на эту атаковавшую его боль. Он кричал, что еще посмотрит, кто из них двоих быстрей обломается! Подначивал ее прибавить огоньку, а то ему становится совсем скучно! Советовал не расстраиваться слишком уж сильно из-за того, что теперь они друзья навек В конце концов боль отступила. Нет, она, конечно, продолжала держать свои когти на его лице, на локтях, на горле, но в то же время как бы пожала плечами: «Ну ладно, пока здесь хозяин ты»

Когда в голове прояснилось, Влад осторожно поднялся на ноги. Лиза сидела на бетонном полу, поджав ноги и устроив подбородок на коленках.

 Давно рассвело?  спросил он.

 Давно.

 Мне надо идти.

Девочка молча встала, сходила в дальний угол подвала, принесла банку шпрот, печенье и бутылку воды.

 Будем завтракать,  сказала она.

Он минуту смотрел на то, как Лиза расстилает на полу тряпку, служившую им скатертью, как раскладывает на ней печенье. Потом подошел, опустился рядом и принялся гнутым столовым ножом открывать консервную банку.

Шпроты в масле, сладкое печенье, чистая вода. Ничего вкуснее Влад не ел  вчерашний день не в счет! Жаль только, что не было хлеба. Мягкого черного хлеба, кусочек которого так хорошо промочить в оставшемся на дне банки масле и затем отправить в рот. Печенье для этого не очень подходит, оно плохо впитывает масло, да и тот неповторимый хлебный дух в нем отсутствует.