Пока Лиза убирала остатки завтрака, Влад сидел и вздыхал. Совсем неожиданно девочка обняла его за шею:

 Я не хочу оставаться одна!

Светлые, пахнущие пылью, кудряшки, мокрое детское сопение возле его уха. У Влада перехватило горло. За эти два дня Лиза стала самым близким ему человеком  даже невозможно сказать, насколько близким! К тому же она ребенок, а он взрослый, а взрослые должны заботиться о детях, и он очень хочет о ней заботиться, только ему надо идти, у него на Васильевском острове остались жена и сын! И взять ее с собой он никак не может, потому как здесь она хотя бы с Мышкой, а что там за поворотом делается

Лиза все понимала. Она провела в этих развалинах на несколько дней больше, чем он, и эти несколько дней сделали ее почти взрослой. И в то же время она, видимо, до самого последнего момента надеялась, что все волшебным образом устроится  и они не расстанутся. Когда он был уже возле выхода, девочка попросила подождать и скрылась в полумраке подвала. Через минуту она появилась с большой бутылкой апельсинового лимонада, упаковкой шоколадных пряников и тремя банками шпрот. А еще, словно игрушечную машину за веревочку, она волочила автомат Калашникова, перекинув его ремень через свой детский локоток. Приблизившись к нему почти вплотную, Лиза подняла огромные глаза  и улыбнулась. И это было уже выше его сил.

Влад опустился перед девочкой на колени, и стало уже не разобрать, где чьи слезы. Он говорил и говорил. О том, что обязательно вернется за ней. И что ей надо надеяться, но не на него конкретно, а вообще. Что если через десять дней  столько дней, сколько пальчиков на ее ручках,  если через десять дней его все еще не будет, то ей следует идти к бабушке. Она же в Луге живет, ее бабушка? Ну вот, в Луге. И это хорошо, что она была у папы штурманом и поэтому знает дорогу. А он, может, встретит где-нибудь ее папу. Правда-правда! Иногда такое случается, что папы задерживаются вдали от дома  как он, например. Нет, он никому не скажет, где она прячется, честно слово! Да-да, конечно, и про их серебристую машину «Форд» он тоже помнит

Она проводила его до бывшей Ивановской улицы. В последний раз Влад обернулся с горы битых кирпичей, составлявших когда-то красивое здание с колоннами. Между ними было уже метров тридцать. Лиза стояла на пятачке ровного асфальта и махала обеими ручками. Вокруг ее сандаликов с открытыми носами металась большая седая крыса по имени Мышка.

Господи, разве такое возможно, чтобы крысы стали относиться к людям с состраданием?..

Влад помахал Лизе на прощание  все равно это не должно быть по-настоящему!  и решительно повернулся.

Домой!

Он не хотел думать о том, что произошло с привычным ему миром. Задаваться вопросом, почему улицы родного города превратились в руины, значило то же самое, что признавать за этим право на существование. Не то чтобы он подвергал сомнению свои восприятия  просто старался никак их не оценивать. Ведь то, чего не может быть, может быть чем угодно: сном, галлюцинацией, чьей-то глупой ошибкой! Но чем бы оно ни было, у него путь один. Туда, где Маша, где Серега И о них тоже не надо думать  надо просто идти!

Автомат брать он не стал. Сказал Лизе, чтобы спрятала подальше этот «механизм для убийства». Так что из снаряжения у него только увязанные в тряпку шпроты, пряники и лимонад. К слову, узелок получился не очень тяжелый, однако быстро выяснилось, что преодолевать препятствия с ним в руках удовольствие так себе. Вот не додумался он сделать плечевой ремень сразу, во время сборов  придется присмотреть какую-нибудь веревку по дороге. Хотя, можно и не присматривать, ведь здесь расстояния-то всего ничего!

План был такой. Напрямую через развалины он не пойдет. А выберется сначала к Неве, там повернет налево  и дальше вдоль берега. Долетит на всех парах до площади Александра Невского, потом до Большеохтинского моста, бывшего Петра Великого

Нет, какая-то логика присутствовать должна всегда. Даже если чьи-то глаза застряли в дурном сне! А раз так, то для него сейчас самое главное  это не заблудиться в развалинах. Поэтому только вдоль Невы, других вариантов нет! Насколько он помнит, здания по проспекту Обуховской Обороны не подступали к самой воде. Значит, ему не придется карабкаться по этим руинам, на каждом шагу натыкаясь на раздавленную обувь.

Глава 5

Вода в Неве была черной. И еще казалось, что она стоит. Это странно, потому что если река, то должна куда-то течь. А если не течет, тогда это уже

Влад пошарил глазами в поисках какой-нибудь палки. В ближайшем окружении ничего подходящего не нашел. Не хватало еще заниматься тщательными поисками случайной деревяшки! Он поднял первый попавшийся камень, как мог замахнулся, бросил. Нет, это не было болотом, но бульк получился глухим и круги по поверхности едва разошлись.

Река с незнакомой водой, обрушенный пролет моста, липкий туман, с запасом скрывающий другой берег. Вдобавок к этому собственное тело, отзывающееся болью при каждом обращении к нему Все это просто невозможно!

Надежды на то, что двигаться по берегу Невы будет намного легче, не оправдались. Поваленные деревья громоздились поверх разбитых чугунных ограждений, а кое-где встречался еще и острый булыжник. Оказывается, набережная в этом месте выложена булыжником! Ну, в смысле, была выложена Владу подумалось, что он ведь всегда ездил по этой набережной на машине: прогуляйся по ней пешком еще неделю назад  и то открыл бы для себя много нового. Поэтому разве удивительно, что сейчас он здесь просто как ежик в тумане?

Ежик в тумане. Воспоминание о забавном мультфильме вызывало улыбку. Но тут нога за что-то зацепилась  и он упал. Почти не больно упал, лицом в этот бесконечный строительный мусор. И даже не настолько досадно, чтобы сразу вставать.

Когда лежишь на земле, то поле зрения, конечно, сужается. Зато становятся видны мелкие детали. Вот здесь, в десяти сантиметрах от его правой ладони, притаился детский тапочек. Наполовину темный, наполовину светлый. Граница между этими половинками неровная, будто кто-то плеснул бурой краской на бежевую ткань Его вдруг охватила такая злость, что он вскочил! Оглянулся, хотел было пнуть уронивший его камень, но в тот же миг передумал  выругался в полный голос как выстрелил, поднял сверток с едой