— Я… Я тут… — От неожиданности вопроса она растерялась. Темные, очень близорукие глаза смотрели на нее осуждающе. Светлана взяла себя в руки. — Я могу вам помочь, — почти умоляюще сказала она. — Я делаю литературные переводы с английского и французского, подстрочники — с испанского.

— А с японского? — в разговор включился молодой, судя по голосу, парень, который сидел спиной к окну поэтому Светлана видела только его силуэт. Повернувшись к нему, она сняла очки, положила их в сумочку и, вдруг успокоившись, словно не замечая издевки, ответила:

— Нет, японским я не владею. Можно я сяду? — спросила она уже мужчину в очках и, не дожидаясь ответа, тяжело опустилась на стул. — У меня был тяжелый день.

Мужчина молча протянул ей брошенную уходящей женщиной книгу и сказал:

— Можешь с листа перевести?

Она прочла название и вся как-то сразу подобралась, сконцентрировавшись, чтобы показать себя в лучшем виде.

— С какой страницы начать?

— С первой. — Парень встал из-за стола и подошел к ней. Вблизи он оказался старше, чем она предполагала, — лет тридцати, с начинающей уже лысеть макушкой. Его светло-серые глаза пристально, чуть насмешливо смотрели на нее.

Светлана бегло просмотрела страницу и начала: «Никогда не гнал он автомобиль так быстро. Никогда не срывался в подобную поездку по телеграмме, оставляя на солнечных берегах итальянского озера Камо свое счастье, о полноте которого он не мог и думать несколькими неделями ранее…» — девушка читала медленно, иногда делая паузы, выстраивая фразы по правилам русского языка и в то же время стараясь быть точной в переводе.

— Почти как у нашей маститой переводчицы, — глядя на лист бумаги с машинописным текстом, сказала блондинка, — только той, для того чтобы перевести одну страницу, понадобилось два месяца, а девчонка читает прямо с листа.

— У тебя есть переводческий опыт? — спросил мужчина в очках в роговой оправе. — Кстати, меня зовут Виктор Васильевич, его, — указывая на лысеющего мужчину, — Леонид, это, — он кивнул в сторону блондинки, — Татьяна. А вас как величать, молодая леди? Как постигали языки?

— Светлана Коробейникова, — представилась она. — Я читала в подлиннике классиков. В пятнадцать лет, после смерти мамы, чтобы не сойти с ума, я стала переводить Мопассана. У меня было два сборника: один — на французском, другой — на русском. Сначала я переводила абзацами; переведу — сверю с русским изданием. Потом, когда стала переводить увереннее, сверяла только по окончании: было интересно — у кого точнее. С первым рассказом я возилась почти месяц. Потом пошло быстрее. За летние каникулы я перевела двенадцать рассказов, а когда заболела и почти три месяца лежала в больнице, подруга принесла мне роман Франсуазы Саган, недавно изданный во Франции. За этот перевод мне даже поставили автоматом экзамен по французскому языку.

— Милая девочка, не могла бы ты принести нам баночку растворимого «Нескафе»? — перебил ее Леонид, доставая из кармана деньги и протягивая сотенную бумажку. — Здесь рядом есть небольшой магазинчик. А Танюша, — обернувшись к блондинке, продолжал он, улыбаясь, — пока вскипятит чайник.

— Хорошо, — с готовностью ответила Светлана, понимая, что сейчас, намеренно отослав ее, они должны принять решение и, судя по тому, что ей сразу не ответили отказом, у нее был явный шанс получить эту работу.

Выйдя в коридор, она осталась у двери, стараясь через приоткрытую дверь узнать итоги переговоров.

— Слушай, шеф, — начал Леонид, — разве у нас есть другие варианты? Через три — максимум четыре недели мы должны сдать эту книгу в работу. Старая стерва уверила нас, что у нее все готово, а что оказалось? Гонорар, видите ли, слишком мал! Хорошо еще, что Татьяна предупредила, что видела ее в «Динтрейде»! Наверняка на них работает. У нас ведь и бумага закуплена. Если сорвем сроки, типография возьмет в работу другую книгу. Это отсрочка почти на два месяца. А наша разведка доложила, что издательство «Динтрейд» тоже готовит перевод «Плутовки», но только в сборнике и в переплете. Если опередим их и выкинем на рынок нашу книгу в мягкой обложке задешево — перехватим у них покупателей. Так что, я считаю, эта девушка послана нам свыше.

— Вы звонили Мишелю? — раздался усталый голос Виктора Васильевича.

— Уже три недели, как он гуляет по Парижу.

— А Лидочке?

— Она на третьем месяце, — ответила Татьяна, — и страшно мучается от токсикоза.

— А Илье Николаевичу?

— Ну я вам уже объяснял, что все варианты мы проработали и остается брать только человека со стороны. — В голосе Леонида явно слышалось нарастающее раздражение.

— Насколько я разбираюсь в людях, — вновь послышался низкий, немного хрипловатый, но уверенный голос Татьяны, — а у меня большая практика, несмотря на мой юный возраст, эта девушка принадлежит к той категории людей, которые склонны скорее преуменьшать свои возможности, чем преувеличивать. И если она говорит, что справится с работой, значит, есть большая доля вероятности, что это действительно так.

— Ну что, кофе-то мы сегодня будем пить? — неожиданно сменил тему шеф. — Может, наша спасительница скрылась, довольствуясь сотенной?

Светлана как ошпаренная отпрянула от двери. Магазинчик действительно был в соседнем доме. Купив кофе, она бегом побежала в редакцию.

— Извините, я, вероятно, пошла не в ту сторону и не сразу нашла магазин.

— Да ничего, — любезно ответил Леонид, приглашая ее присесть и наливая в чашку кипяток из пластмассового электрического чайника. — С сахаром?

— Да, спасибо. — Она старалась утихомирить колотящееся от нервного напряжения сердце и выровнять дыхание, мысленно успокаивая себя.

— Вот что мы решили, Светлана, — начал Виктор Васильевич. — Для начала вы переведете страниц десять. Если нас устроит ваша работа — будете получать хорошие деньги. Но все, как вы понимаете, зависит от качества и сроков. Через день мы вас ждем.

— Через два.

Мужчины от неожиданности даже переглянулись, а Светлана пояснила:

— Один день мне нужен для ознакомления с текстом: надо хотя бы приблизительно составить общее впечатление о романе в целом, а на другой день я займусь собственно переводом.

— Хорошо, нас это устраивает, — поспешно ответил Леонид.

— Послезавтра к вечеру вы должны быть в редакции. Принесете то, что успеете сделать, — спокойно, но в то же время твердо, вставая из-за стола и показывая, что на этом разговор закончен, сказал Виктор Васильевич. — Вы где живете?

— В районе ВДНХ, — немного растерявшись от неожиданного вопроса, пробормотала Света.

Татьяна подошла к ней. Оказалось, она почти на две головы выше Светланы. Записав ее точный адрес и телефон в блокнот, блондинка воскликнула:

— Как здорово! Это точно перст судьбы! — И, уже обращаясь к коллеге, замурлыкала: — Ленчик, она так устала, подвези девушку домой, ты ведь такой добрый, хороший, милый…

— Ну что ж, мне нетрудно, — «Ленчику» явно доставляло удовольствие выслушивать комплименты.

— А заодно подбросишь и меня, мы с ней почти соседи, о’кей? — И не дожидаясь возражений, девушка накинула легкую беличью шубку и, достав зеркальце из элегантного портфеля, стала подкрашивать губы.

Леонид снисходительно улыбнулся:

— Ну как не порадеть родному человечку, — пропел он и добавил, переходя на прозу: — Я вас жду в машине. До свидания, шеф. — Надев уже на ходу замшевую куртку и кивнув на прощание, он удалился, захватив с собой кожаную папку ярко-желтого цвета.

Татьяна, натянув почти на самые глаза кепку и бросив «прощайте, милый друг» в сторону шефа, подхватила Светлану под руку, и они вышли из комнаты редакции.

Расположившись на заднем сиденье, Татьяна закурила тонкую сигарету. После нескольких затяжек она начала:

— Светлана, ангел, ты действительно была послана нам с небес. Мы с Леней идем сегодня в ночной клуб, и я голову сломала, что наговорить предкам, чтобы не шумели. Но ты нас выручишь. Я тебя представлю своим родичам. Папа у меня военный, а я — генеральская дочь и, по его понятиям, должна всегда ночевать дома. Легенда наша такова: моя подруга, то есть ты, плохо себя чувствует после вчерашнего приступа и нуждается в присмотре. На это они должны клюнуть. Твой вид внушает доверие. Я дам им твой номер телефона, а если они решат проверить, скажешь, что я в ванной. Я потом перезвоню тебе из бара и узнаю обстановку. Да? — И она с веселыми искорками в глазах, наклонясь к Светлане, чмокнула ее в щеку: — В знак скрепления нашей дружбы.