Света понимала, что ее используют, но была искренне благодарна судьбе за то, что оказалась вовремя в нужном месте. Эти люди дали ей шанс, почему бы и ей не помочь им?

Только после полуночи, совершив ритуал знакомства с Татьяниными родителями, выгуляв собаку и приняв ванну, она с наслаждением растянулась на тахте. Ей хотелось немного отдохнуть, а потом начать работу, но, закрыв глаза, она сразу забылась сном.

Пронзительный звонок заставил ее проснуться, резко вырвав из плена чудесного сна, который она в тот же миг забыла, сохранив прекрасное настроение. Светлана протянула руку к телефону, но, услышав лай Стеллы в коридоре, поняла, что звонят в дверь. Она посмотрела на часы — четыре утра. Скорее всего, это кто-то ошибся адресом.

— Кто там? — спросила Светлана и, услышав голос Татьяны, отворила дверь.

— Скоты, мерзавцы, подонки! — Устало ругаясь, Татьяна с трудом стащила с себя шубку и бросила ее прямо на пол. Шатаясь, она побрела по коридору; но, увидев постель с откинутым одеялом, издала какой-то гортанный звук и рухнула на нее, даже не сняв одежду.

Светлана раздела ее и накрыла пледом. Ничего страшного, сегодня она начнет день пораньше.

Ровно в девять, прочитав около полусотни страниц, она услышала, как зазвонил телефон; с трудом растолкав Татьяну, она передала ей трубку.

— Все хорошо, сегодня у нее опять ночью был приступ, поэтому я еще сплю, на работу пойду попозже. Целую, — стараясь четко выговаривать слова, сонным голосом сказала Татьяна и, бросив трубку, повернувшись на другой бок, опять засопела.

Когда Светлана, устроившись на кухне, начала переводить, было уже почти пять часов вечера. Пронзительный визг Татьяны, а затем лай собаки заставили ее сорваться с места. Вбежав в комнату, она увидела довольно забавную картину: Татьяна с взлохмаченными волосами, отчаянно визжа, стояла на тахте, прижавшись спиной к стене, а Стелла бегала вокруг и громко лаяла.

— Убери зверя! Я боюсь!

— Стелла, ко мне, — позвала Светлана овчарку и, гладя ее по спине, добавила: — Свои, это свои.

— Где это я? — опустившись на колени и приходя в себя, стала оглядываться Татьяна. — Который час? Господи! Весь день проспала. Надеюсь, Ленька позвонил на работу и предупредил, что меня не будет. Где телефон? — И, увидев трубку, набрала номер. — Да, Виктор Васильевич, ужасно болит голова, но завтра будет все о’кей. Вы самый хороший шеф на свете. До завтра. — И, положив трубку, опять легла на тахту. — Родичи не звонили? — потянувшись, тихо спросила она.

— Звонили, ты что, не помнишь? — удивилась Света. — Ты сама с матерью разговаривала.

— Хорошо, дай мне, пожалуйста, анальгин, он у меня в сумочке, — жалобно простонала она и, запив таблетку водой, опять со стоном откинулась на подушку.

Только часа через два, выпив несколько чашек кофе, приняв ванну и выкурив сигарету, Татьяна повеселела.

— Как твои дела, мой ангел-хранитель? — спросила она, присаживаясь рядом.

— Вот уже три страницы перевела, — неохотно отрываясь от работы, коротко ответила Света.

— Да, почерк у тебя неважнецкий, — взглянув на исписанную мелким убористым почерком страницу, протянула блондинка. — Замаешься разбирать. Компьютер есть?

— Рядом с тахтой.

— Надо тебе как-то отплатить за услугу — давай я наберу. Шеф не любит напрягать зрение.

Татьяна схватила исписанные листы. Уже через несколько минут Светлана услышала еле слышный стук клавиш.

Примерно час спустя раздался звонок в дверь. Светлана открыла. Перед ней стоял высокий, чуть полноватый мужчина с военной выправкой:

— Татьяна у вас? — и, не дожидаясь ответа, прошел в коридор.

Стелла напряглась, вглядываясь в незнакомца.

— Свои, — успокоила собаку Светлана, но все же взяла ее за ошейник и отвела в дальнюю комнату.

— Папа, какими судьбами? — услышала она возглас Татьяны. — Проверять пришел, ты что мне, не доверяешь?! — В ее голосе слышались нотки недовольства и чуть ли не оскорбленного достоинства.

— Присаживайтесь, — вернувшись, пригласила Света, включая верхний свет. — Мы с Татьяной работаем. Мне заказали срочный перевод, а Татьяна помогает мне, она так быстро набирает!

— Так-так, — чуть смущенно, усаживаясь на тахту, проговорил мужчина. — Раз у вас срочная работа — мешать не буду. Я, собственно, по делу.

Он поправил стрелку на брюках, огляделся по сторонам и вдруг спросил Светлану:

— Вы действительно больны?

— Да нет, сейчас я уже выздоравливаю, — смущаясь, ответила Света, чувствуя неловкость за то, что ей приходится участвовать в обмане. — Татьяна преувеличивает.

— Я могу помочь. У нас замечательная больница, и, если необходимо, мы организуем вам обследование, — сказал мужчина. — Вы давно знакомы с моей дочерью?

— Я же говорила — мы вместе работаем, — вмешалась Татьяна.

— Дело, собственно, вот в чем. Вчера мне пришло письмо — через недельку-другую приедут мои друзья еще по Суворовскому училищу, хотят остановиться у меня. Не могли бы вы, Светлана, на день-два приютить у себя Татьяну. Мои друзья — люди шумные… Тем более у вас срочная работа, — добавил он после некоторой паузы, — я в этом убедился собственными глазами.

— Конечно, пожалуйста, — неуверенно залепетала Света.

— Ну и хорошо! — с явным облегчением сказал мужчина, вставая. — Ты когда домой? Много еще у тебя на сегодня работы? — обращаясь к дочери, спросил он.

— Часа на два, — ответила Татьяна, — ты не беспокойся, Света с овчаркой меня проводят.

Когда дверь за отцом закрылась, Татьяна запрыгала по комнате, хлопая в ладоши:

— Ура! Несколько дней полной свободы! Да здравствуют все вояки на свете! — и, немного успокоившись, добавила: — Папаньке захотелось оттянуться. Представляю, какая у них намечается крутая пьянка. Пусть, мы тоже тут от скуки не пропадем. А сейчас — за работу: враг будет разбит, победа будет за нами! — И с этими словами она плюхнулась на стул так, что тот жалобно скрипнул под ней. Она, как профессиональная пианистка, вскинула руки, опустила их на клавиатуру и опять мерно застучала.

На следующий день, сдав пятнадцать страниц перевода и получив добро, а заодно и аванс, Светлана начала новую жизнь строго по плану: утром прогулка с собакой, гимнастика, три часа работы, затем обед, пять часов работы, прогулка с собакой за продуктами и опять работа допоздна; на сон она отвела не более пяти-шести часов. Каждый день Татьяна забегала за рукописью и приносила деньги; Светланину работу оценили в тысячу двести за авторский лист, пообещав премию в случае сдачи работы в срок.

Дней через десять, когда уже большая часть перевода была сделана, Татьяна, забежав к ней утром, спросила:

— Помнишь тот приход моего папаши?

— Конечно.

— Так я сегодня вечером к тебе нагряну. Отец собирает мальчишник. Маманьку еще три дня назад отправил к бабуле, а я перекантуюсь у тебя. — Татьяна поморщила нос, и лукавые огоньки зажглись в ее глазах. — Перестройка открыла «железный занавес», который скрывал от наших предков правду о жизни. Теперь мужики, испугавшись грозящей импотенции, ринулись на освоение высот сексуального искусства. Я как-то принесла домой книгу, которую мы только что выпустили, — «Исповедь проститутки». Мать начала орать, а отец втихую прочитал, я точно знаю, сама склеивала страницы!

Это все она быстро выпалила, стоя в коридоре и запихивая листы с переводом в свой изящный портфельчик.

— Ну, до вечера!

Наклонившись к Светлане и по привычке чмокнув ее в щечку, Татьяна пропела:

— «Жди меня, и я вернусь, только очень жди».

Звонок раздался, когда Светлана нежилась в ванне. Она находила особое удовольствие в этом ежевечернем получасовом блаженном ничегонеделании под успокаивающий шум текущей из крана воды. Завернувшись в большое махровое полотенце, она побежала открывать. Татьяна вихрем ворвалась в коридор и с облегчением поставила на пол большую дорожную сумку.