Видение сменила тень кентавра, несшегося куда-то в компании подобных себе созданий. Все они были настроены крайне агрессивно и их суетливые гонки ничего доброго не предвещали. Топот и крики этих существ вызывали ужас с дрожью всего тела.
Наконец, пропитанная солнцем зеленая лужайка... Песня Орфея... И сама Дина, Эвридика, любимая, счастливая... И подползающая змея. Тело бьется в ознобе. Вокруг с бешеной скоростью вращается черно-белая спираль времени.
Кариатиды роскошнейшего дворца, площадь, триумфальная дорога, - по которой она, прекрасная, не хуже самой Афродиты, идет от берега моря, опираясь на руку солнечного красавца, и им скандирует радостная толпа. Навстречу бежит растрепанная девица... Тревожно кричит, плачет... На нее указывают пальцами, над ней смеются... А она, ни на кого не обращая внимания, машет рукой, тычет в Дину, предостерегает: "Не пускайте Елену! Это беда, призванная погубить нас всех! Уезжай к своим детям!". Да ведь это и есть Кас-Сандра, безоговорочно, новая знакомая! Дину знобит. Раскрутка спирали времени. Очень быстрая, несколько лет? Сколько там длилась Троянская война?
Тот же путь, только обратный, с другим, постылым, противным и уже под брань и поношения людей... Город горит... Двое греков тащут плачущую провидицу, она сопротивляется, но бесполезно. Вдруг взгляды пересекаются. "Будь ты проклята, Елена", - во всю мощь своей глотки орет несчастная. - Ты не заслужила своей красоты! Не бывать тебе больше прекрасной - никогда! - Ее вопли вызывают дрожь всего тела. Раскрутка спирали времени. Долго.
Это больше не огни пожаров, а костры в степи, у которых суетятся раскосые варвары в шкурах... Жарят мясо... Она, Дина, - наложница скифского воина... С ней можно сделать, что угодно. Можно убить ее, чтоб не хоронить хозяина одного... Дрожь... Зноб. Жар. Омут круговорота.
Кухня в таверне. Шум порта. Девушка моет посуду. С утра до поздней ночи мыльный таз. Горы грязной посуды. Жуткая улыбка хозяина, которому не перепало. Мужчина, не получивший свое, обещает отомстить. И после этого инквизиция. Последний путь по средневековому городу. Столб огня. Боль. Жар. Озноб. Дрожь агонии... Вращение.
Келья монастыря, две несчастные девушки, она и Фиана... Чувство голода... Коловорот.
Другой город, площадка, на которой взад-вперед в ожидании клиента топчутся несколько девушек, и снова недоедание... И снова одна мечта: поесть досыта. Спираль.
Война, госпиталь, нехватка медикаментов и, конечно, продовольствия... На них с Фианой одинаковые косынки с крестами. "Они бросили нас здесь умирать от ран и щелкать зубами", - плачет Дина. "Я так больше не могу. Хочу вымыться дочиста, а потом налопаться до отвала". "Сволочи", - отвечает Фиана. "Надо убегать". "Как? Дезерировать? А раненые?" "Их все равно не спасти. Я не хочу сдохнуть здесь. За что, черт возьми?". "Не смогу их бросить". "Да и я не сбегу". Пунктир пыльной дороги.
Наконец, вымершая деревня, и несчастная оборванка ползет, распухая на глазах, и воет, как волчица... Дрожь всего тела. Раскрутка спирали времени. Все.
- Это ты меня прокляла! - С обидой в голосе выкрикнула Ундина, отшатываясь от Кас-Сандры и отталкивая ее руки. - А пыталась хоть раз ты понять меня? Знала ли ты все, испытанное мной? Представляла ли меру страданий, толкнувших меня на путь изменницы? Да, я ушла к любимому от ненавистного идиота, который во всем шел на поводу своего сволочного братца. Тот даже уговорил мужа выставить меня, раздетую догола, перед всеми своими оголтелыми дружками, ведала ты об этом? Я была вынуждена подчиниться его приказу и стоять там перед ними, нагая, пока эти пьяницы жрали жирными ртами своих барашков и пили свои вина! По-твоему, я была обязана стерпеть и это издевательство? А ты сама, ты осталась бы с таким мужем? Я что, звала их покорять Вашу Трою? Защищаться надо было получше!
В глазах Дины вскипали слезы незаслуженного бесчестья и поругания. Они катились по щекам, а она даже не замечала. Страдала так сильно и так яростно, будто была оболгана вчера, а не века назад, причем в других жизнях.
- Да, я тогда бросила детей! - кричала донельзя взволнованная беременная. - Все равно он не давал мне воспитывать их. Они же росли точными копиями безвольного идиота отца и этого подлеца, его брата! Ты отравила мне каждую минуту моего счастья, а оно и без тебя было таким коротким! Ты обвинила меня в чужом выборе - лично я не желала войны!
- Прости меня. Я была очень и очень не права, - твердила Сара, пытаясь успокоить гостью.
Сандра старалась прикоснуться то к кистям рук, то погладить плечи Дины, мягко преодолевая ее сопротивление. Молодые женщины стояли друг перед другом, глаза в глаза, но сознание больше не уступало подсознанию.
- Почему именно голод? - горько прошептала Ундина. - Почему это ужасное постоянное желание насыщаться еще и еще? Почему всегда недостаточно того, что съела? Что за вечная одержимость едой?
- Я не знаю, - сказала Сара и тоже заплакала. - Я так перед тобой виновата! Но я не понимаю, почему именно это... И я не знаю, как снять с тебя... Но я обещаю узнать и исправить.
Наконец, истерика Дины стала стихать. Теперь они с Сандрой, обнявшись, тихо плакали на плечах друг у дружки.
- Так что же это все-таки? Проклятье? Наказание?
- По моему, больше похоже на испытание.
- Да почему же всегда одно и то же?
- Может, пока не выдержишь? Или не примешь себя и свою жизнь, как есть, со всеми недостатками? Это единственное объяснение, которое я могу пока придумать.
- Господи, я так измучилась! - Ундина опять залилась слезами. - Ну почему нельзя просто жить, любить, наслаждаться счастьем? Почему непременно полагается страдать и умирать? В боли, в каких-то терзаниях, почему такая жестокость? Ведь бога считают гуманным, всепрощающим, а он так страшно, так больно наказывает!
- Хотела бы я иметь вразумительный ответ, - вздохнула Кас-Сандра. - И ведь столько раз слышала этот ответ... Во сне... От него...
- От кого же? - Дина почему-то насторожилась, даже слезы ее испарились. - От этого... - она ненадолго задумалась, подбирая слово, не нашла и сказала прямо: - Этого Аполлона, который приезжал к тебе передо мной?
- Понятия не имею, - горько вздохнула Сара. - Во снах узнаю, и все правильно, а проснусь - и ничего... Только зеленые глаза. Главное, не получается ни в трансе его увидеть, ни... Нет, не Аполлон. Глаза не те, дух не тот.. Разговоры совершенно другие... Но и с Аполлоном сильная связь... Не понимаю только точно, какая именно.
Вдруг Сандра замолчала, наткнувшись на взгляд собеседницы, мгновенно ставший холодным, чуть ли не враждебным. Та поняла, что в чем-то переборщила, и несколько раз быстро помотала головой, будто пытаясь что-то стряхнуть. Напряжение спало.
- Кстати, я заметила, часто оказывается рядом моя хорошая знакомая. Фиана. Она и теперь довольно близко: работает в резервации. Мы не так давно случайно пересеклись в Напе, в дегустационном зале.
- Она пьет? - встревоженно воскликнула Кас-Сандра.
- Не знаю, - ответила Дина. - Не думаю, она там просто с Черри общалась. Черри тоже как-то связана с резервацией. Я сегодня видела по ТВ страшные вещи: общество взъелось на инвалидов, их честят и кроют...
- Я в курсе, - тихо ответила Сара. - Мне тоже страшно.
- Думаешь, начнется погром?
- Погром! - Кас-Сандра очень удивилась, услышав это слово из лексикона родителей в своем светлом Сан-Франциско. - Это же из еврейской истории, разве нет? Причем тут...
- Ну драка, бунт, маленький локальный апокалипсис, - перебила Ундина. - Ну не знаю, какое подобрать слово... Хиппиш, короче.
- А что такое ... киппиш? - неуверенно повторила Кас-Сандра.
- Да все то же самое, - Дина раздраженно махнула рукой. - Хиппиш. Шум. Трам-та-ра-рам. Гвалт. Что такое гвалт, тебе ясно?
- Вроде бы, да. Геволт. И трам-та-ра-рам тоже. Надеюсь, пошумят и забудут.
