Дине все же до умопомрачения хотелось колы.

Возвращаться в ванну и на массаж побоялись, вдруг стошнит опять. Феликс предложил пойти погулять; и на улице, когда чуть-чуть отделились от отеля с его запахом, девушке полегчало.

Обедать отправились во французкий ресторан через дорогу.

- Ну ничего, - бодро бормотал Феликс. - Поедим кролика, погуляем... Подумаешь -сдвоенная ванна... Кто там у нас женится следом... Даже не знает, какое счастье его ждет...

В ресторане царил прохладный полумрак. Столы были накрыты белоснежными выглаженными скатерками. Сквозь ледяную свежесть, выдуваемую кондиционером из июльского зноя, откуда-то исподволь пробивался запах сухой застарелой пыли.

- Плохо дело, - подумала Дина.

Голод начал мучить ее, как только прошла тошнота. Но теперь, с первым вдохом от прелестей давно отжившего свой век карпета, где-то внизу образовался ком, новая волна дурноты хлынула в горло. Девушка побледнела и рванула в туалет, благо картинка женского силуэта мерцала в глубине коридора, тянувшегося в недра заведения сразу же слева от конторки для приема гостей.

Когда Дина вернулась в зал, запах притупился, одновременно чуть улеглось и возмущение желудка, но и лапа голода тут же встрепенулась, вонзая изнутри когти чуть ли не в душу. Из-за конторки выдвинулся долговязый молодой человек. В левой руке он держал бело-коричневые пластины меню, правой - приглашал гостей следовать за ним.

Не успели усесться и взглянуть на меню, как подскочил худощавый юноша с каверзным вопросом "Что будете пить". В ответ безусловно подразумевался пятизвездочный Мартель или, на худой конец, шампанское. Официант не успел порадоваться заказу на чистую воду, как Феликс попросил вдогонку бесплатный лимон.

В меню, конечно, числился паштет фуа-гра, от одного названия Дина содрогнулась: живодерства не терпела, сколько себя помнила.

Заказали филе соленой красной рыбки, а в качестве основного блюда - кролика на двоих, салат прилагался.

- Сколько нам с тобой нужно? - пустился в рассуждения Феликс. - Вдвоем-то?

- Вдвоем ли? - подумала Дина. Вслух она, конечно, ничего не сказала. Сильно хотелось есть. В меню она отметила стоимость блюда. Цена впечатляла, но и обнадеживала утолить голод, а с ним и муки взбунтовавшей от безделья пищевой системы.

Принесли тарелочку с черным хлебом и резными шариками из маргарина, затем красную рыбку. При виде четырех крошечных и прозрачных, так тонко они были нарезаны, размазанных по блюдцу розовых лепестков, Дину охватила тоска и желание даже уже не заплакать, - взвыть, если угодно, хоть и на луну.

- М-да, - бодро оценил блюдо муж. - В конце концов, в Америке еще никто с голодухи не помер.

- Я, значит, буду первая, - подумала новобрачная. Свою часть бутербродиков она проглотила сходу.

Официант поднес к их столу огромное блюдо, накрытое красивым мельхиоровым колпаком с характерным вензелем.

Заново вспыхнувшая надежда, наконец, хорошо поужинать, исчезла, когда официант торжественно водрузил тарелищу на стол перед Феликсом и картинно снял колпак.

Одного взгляда хватило, чтоб из глаз измученной недоеданием женщины брызнули слезы. Самое же ужасное заключалось в том, что Дина не могла их остановить. А когда Феликс засмеялся и она услышала сарказм в его голосе, то не смогла сдержать рыдания, которое пошло горлом и теперь сотрясало все ее статное красивое тело.

В самом центре тарелки, в небольшом углублении уместился обед на двоих: три невесомых ломтика мясца на узорной ложке желтоватого крема, оказавшегося на пробу картофельным пюре. Сбоку пристроилось несколько зеленых листиков салата.

ТА МОГИЛА проступила в тумане подсознания.

- Лучше сразу меня убей! - вопила Дина в истерике. - Я жрать хочу! Я голодная! Это же форменное издевательство над человеком! В тюрьме и то кормят лучше! - Тут она поняла, что перегибает палку, и сделала над собой усилие, но прекратить не получалось. - В гробу я видала такую жизнь!

- Да ладно, - бормотал Феликс. - Я же привел тебя в самый классный ресторан.

- В гробу я видала самый классный ресторан!

- Тут же кролик...

- Это кролик? - заорала жена, тыча пальцем в тарелку. - Это чушь собачья, а не кролик! Какашки цыпленкины, а не кролик! Кот наплакал, а не кролик! В гробу я видала таких кроликов!

- Ну ты же не знаешь на вкус... - Муж все еще пытался ее успокоить, но Дину трясло. - Плевать я хотела на его вкус! Я есть хочу, а не пробовать... - Тут она поняла, что есть уже не хочет, потому что ее снова мутит.

Дина выскочила из ресторана и принялась глотать целебный вечерний воздух. Через несколько минут вышел Феликс с пластиковой коробочкой "на вынос".

- Что с тобой? - обеспокоенно спросил он. - Ты в порядке?

- Я не знаю, - смущенно ответила жена. - Не знаю ни что со мной, ни в порядке ли я. - Она снова вдохнула полной грудью. - Не понимаю, что происходит.

- Я тоже здорово проголодался, - признался Феликс. - От одного вида этого дурацкого кролика. - Он потряс коробочкой. - Тут где-то неподалеку еще есть китайский... И мексиканский...

- А обычный супермаркет здесь есть?

На углу с другой стороны "Турецких бань" обнаружился и ярко-освещенный супермаркет; в самом центре блистали свежестью клубника, помидоры, зелень. Справа высились полки со всякой всячиной, слева зазывали запахом хлеба и торты, затем взор и обоняние дразнили с вертел истекавшие соком куриные тушки, дальше возлежали копченые ребрышки, а там и горы салатов, и колбасы с сырами... Где-то в глубине зала угадывались молочные - конечно, чего там только не было - мясные ряды завершали полукруг, уходя снова к полкам, другим.

Дина втянула носом воздух и прислушалась к собственным ощущениям. Хотелось всего. Феликс ринулся к овощам и фруктам, она сначала было двинулась за мужем, но подспудная, неосознанная мысль как будто заставила ее шарахнуться в сторону штабелей консервированных овощей и пойти по фаланге соленых маслин.

Остановилась женщина перед здоровенной стеклянной бутылякой, на этикетке которой красовался маленький зеленый огурец. Надпись под ним гласила: молодые кошерные огурчики. Дина поняла, что всю свою жизнь стремилась именно к этим "молодым кошерным огурчикам", каждый из которых был с палец величиной, пупырчатый, крепкий, и даже не плавал, - скорее теснился там, в крутом рассоле. Девушка еле стянула банку с насиженного места, прижала к груди и с решимостью маньяка, задумавшего преступление, потащила к мужу.

У того на лице возникло выражение протеста: на соль давно наложен запрет.

- Ты с ума сошла? - Начал Феликс. - От этого так разнесет...

- Вплоть до развода, - твердо процедила она, крепче притягивая к сердцу вожделенную добычу. - Не нравится, не ешь. А мне надо!

Он подозрительно воззрился на супругу.

Потом, заикнувшись, сказал: - Мы же предохраняемся...

Она пожала плечами, с торжественным чувством победы сгружая в коляску драгоценную ношу.

Вернувшись в номер, наконец поели досыта. Попробовали сначала злополучного кролика, потом накинулись на снятую с вертела курицу и - о счастье! - содержимое бутыли, даже вместе с бесценным рассолом. Над огурцами Дина приплясывала от нетерпения.

Глубокая южная темень вечера, насыщенная цветочным ароматом, забивавшим даже устоявшуюся вонь серо-водорода, обещала романтику. Над бассейном с фантастической подсветкой поднимался пар и манил присоединиться к волшебству. Вокруг аллеи пальм чуть в стороне роились колибри.

Дина сбросила махровый халат и осталась в темно-зеленом купальнике. Феликс смотрел на стройное статное тело молодой жены и размышлял о подлости судьбы, грозившей это тело обезобразить.

- Хоть бы не толстела больше, чем положено, - мелькнуло у него в голове.

Они вошли в горячую на фоне вечерней прохлады воду и опустились на скамью, обрамлявшую бассейн по краю.