Сандра закрыла газету и набрала родителей. Те уже ожидали ее звонка, зная: новости не оставят дочь равнодушной.
- Я не понимаю, за какие провинности так критикуют мирную демонстрацию и всю резервацию, - начала Сара и процитировала: "Свиньи тоже люди???", "Бывают и свиньи-людоеды!", "Вызов сумасшедших", "Поборники извращенцев", "Обнаглевшие обжоры мутят воду современного общества", "Дерзкая попытка больных привить здоровым свою заразу", "Не позволим развинченным уродам развратить красоту!", "Пора остановить зарвавшихся маньяков!"... - Чем ожесточили общество эти несчастные? За что их вдруг так люто возненавидели? За просьбу несчастных отчаявшихся людей не называть их свиньями?
- Фашизм чистой воды, - отозвался отец. - Каждый знай свое место.
- Так уж только фашизм? - тут же съерничала мать. - А клика против еврейских врачей? А травля Пастернака? А суды над писателями и поэтами?
- Тот же фашизм, - возразил папа. - Только наш, советский... А это - я даже не представляю, когда американцы успели так озлобиться... И вот козлы отпущения. Выявились, наконец. Только это не совсем то. Это действительно торжество фашизма: "Каждому свое". Козлизм с человеческой харей!
- Ужас! - сказала Сара. - Моя подруга живет и работает в резервации. Это все надо понимать как реальную угрозу?
- Я бы подождал несколько дней, прежде чем делать выводы, - медленно произнес отец. - Может, заглохнет... А может, и раскочегарится!
- Не дай бог! - воскликнула мать. - Все же это Америка - не Россия, не Германия.
- На то и надежды, - рассудил папа.
- А ты случайно не планируешь...
Сандра прервала маму: - Нет, конечно. - Для доказательства своей решимости и успокоения родителей добавила: - Что мне до всей этой свары?
На самом деле, мысль о скором сборе вещей уже ее посетила, а отъезд в резервацию намечен на тот самый момент завтрашнего дня, когда закончится прием. Если, конечно, не ослабнет напряжение. Сегодня Кас-Сандра ждала двоих: Алона Зелмовича Полинера, а потом - Ундину Уайт.
Алон Зелмович Полинер, родом из Питера, эмигрант из Израиля, не производил впечатления человека, нуждавшегося в медицинской помощи.
При ближайшем рассмотрении через кухонный стол выявились следующие черты: высоченный шатен атлетического сложения, золотистые ресницы, усталые, карие, с золотистыми же крапинками глаза. Аура не проявляeтся. То ли умеет защититься от посторонних глаз, то ли не жилец на этом свете. Депрессии никакой, по крайней мере, на лице не обнаруживается.
- Не знаю, сумею ли вам помочь, - наконец, после долгих раздумий, призналась Сандра.
- Отчего ж? - В его как-будто отрешённом голосе послышалась насмешка.
- Вы какой-то не такой... - Сандра попробовала поднести ладонь к его плечу.
Где-то в полуметре чувствовалась преграда. Ясновидящая скользнула рукой вдоль гладкого, отталкивавшего чужие поля экрана; внимательно посмотрела на клиента. Похоже, тот ухмылялся.
- Зачем вы пришли? - Спросила женщина, резко отдёрнув руку.
Странный клиент по-бычьи опустил голову.
Очень здоров и очень силён, - Сандра подумала об этом, но не сказала вслух. Ещё она подумала: он дьявольски хорош собой, со своим спортивным телом, утончённым лицом и тёмно-русыми, чуть ли не до плеч кудрями.
- Ты тоже чертовски соблазнительна, - клиент вдруг стал фамильярным. Ну ничего себе!
- Вы явились, чтобы поведать мне об этом?
- Не только, - он улыбнулся.
Сандра почувствовала тревожную волну, поднявшуюся откуда-то со дна и ударившую в грудь изнутри.
- Не бойся меня, - проникновенно произнёс Алон. - И, прошу тебя, не прогоняй. Поверь, я не способен причинить тебе зло.
Она действительно не чувствовала опасности, но тревога завладела всем существом девушки.
- Мы успели перейти на ты? - Осведомилась она.
- Конечно. Давно. Впрочем, как даме угодно, - отрывисто сказал он, изучая её глазами. - Я прочитал ваше объявление, - он выделил это "Ваше". - Так лучше?
- Приличнее. Итак? - Сандра посмотрела прямо в его насмешливые глаза. - Чем могу?
- Хорошо. Итак, я заметил в газетах ваше объявление, - повторил он. Гость говорил вежливо, но хозяйка воспринимала каждое слово отражением удара.
Внешне теперь всё выглядело прилично, но она почему-то подумала: как на дуэли.
- Отнюдь, - как бы прочитав эту мысль, заявил он. Но следующей фразой опровергая предыдущий выпад, примирительно вернулся к объявлению. - Очень неплохо. Вот и решил познакомиться.
- Рада, что вам понравилось. И всё же, это моё рабочее время, - напомнила она. - И оно отнюдь не дешёвое.
- Однако, - Алон вздернул брови, снова перейдя на ты. - В тебе появилось что-то новое. Я не помню, чтобы ты когда-нибудь говорила о деньгах.
- Послушайте, - раздражённо сказала Сандра. - Если мы знакомы, то я этого не припоминаю. Что вам от меня надо?
Гость вздохнул: - Ладно, извините. Не для того я сюда пришёл, чтоб ссориться. Скажите, - в его взгляде встрепенулась надежда. - Вы на прошлые жизни медитируете?
- Иногда, - хозяйка пожала плечами. - Мне бы настоящую отладить...
- Для этого я и пришёл, - улыбнулся Полинер.
- Понятно. Вы из КГБ? Или в какой новый кошмар там теперь это превратилось?
- Да неужели похож?
- Нет, на этих, честно, нет, - призналась Сандра. - Хотя я не эксперт.
- Ну спасибо, хоть на этих-то нет... Да не волнуйтесь, никаких организаций я здесь не представляю.
- Так что же вам всё-таки нужно? - Осведомилась девушка.
Гость пожал плечами: - Неужели нельзя просто прийти познакомиться... Так сказать, с соотечественницей... - Он криво усмехнулся. - Если, например, мне понравились чьи-то стихи, я непременно познакомлюсь с поэтом...
- Вы, наверно, сами пишете?
Алон откровенно расхохотался.
- Не вижу ничего смешного.
- Да-да, конечно, - казалось, он поперхнулся собственным смехом. - Да, я пишу... - И не заставляя себя просить, процитировал: - Я поклонюсь седому океану... Узнаю, как твой выполнить каприз... Нет, не помню, - Полинер покачал головой. - Вернее будет сказать, писал когда-то... Давно позабыл всё... Или, скажем... По вечерам над ресторанами прозрачный воздух дик и глух...
- Шутить изволите, - усмехнулась Сандра. - А если проверка, то чересчур, кто же этих-то строк не знает.
- Ну вот, и опять всё повторяется, - заметил Алон и поспешно прибавил: - Нет, отнюдь. Разве можно проверять тех, кого любишь...
- Ого! - Сказала девушка. - Ничего себе, темпы...
- Не придержать шагов Истории... - Тотчас отозвался гость. - Ни хода ейного, ни темпов.
- Я поражена, - ехидно призналась Сандра. - Можно сказать, убита наповал.
- Это я так перевёл на русский. - Гость улыбнулся. - Причём экспромтом.
- С какого же языка? - Осведомилась она и почувствовала, что раздражение к посетителю испарилось.
- С древнего эллинского...
- Из Гомера, что ли?
- Ага! - Презрительно хмыкнул Алон. - Гомеру до моего уровня ещё прозреть надо... И дозреть. - Перевести только на русский не умею. А Блок почему-то не подключился... Или не оценил... - Гость похоже увлёкся и не замечал недоумения хозяйки. - Хотя подключался к моим каналам, и не раз... Опять же, "И правит окриками пьяными туманный и тлетворный дух", - дошло же до него, достучалось.
Он взглянул на девушку. Та выглядела так, будто её осенила неуловимая идея. Почувствовала что-то, но до сознания ещё не дошло.
- Мир - это огромная кладовая памяти, - тихо начал он. - На самом деле всё уже давно создано и только воссоздаётся поэтами, когда они подключаются к энергетическим каналам... А ключ к каналу в душе у каждого. Поэтому тот же Блок или, скажем, Маяковский подключались к разным, в моем вольном переводе на современные понятия, ячейкам этой вселенской памяти и воссоздавали разные стихи. Конечно, каждый работает в пределах своего языка и техники тоже, но идея, внутренний взрыв, настрой... Допустим сочинил когда-то этот болван Орф "Страсть, как змея, ползёт... " - вот тебе, пожалуйста: через двенадцать тысяч лет некая Лана Изюмина шепчет теперь эту ерунду с эстрады, извиваясь вдобавок в ритме блюза, и не подумает даже, а публике и в голову не приходит простейшая мысль: да ведь страсть по определению ползти не способна, а может только взрываться.
