- Идите - холодным тоном ответила Мирослава - идите и поступайте как знаете.

Войцех подумал, что она до сих пор в состоянии шока и скорее всего, даже не поняла, что он ей сказал.

Рабочий день прошёл в режиме аврала. Небезразличные к судьбе животных люди приходили и уходили, увозя с собой кто кролика, кто канарейку или горихвостку, а кто тукана или какаду, а кто и животных покрупнее. Группа детей среднего школьного возраста в сопровождении женщины средних лет, приходившейся матерью одному из них, забрала сразу всех жуков и половину паукообразных, молодая студентка, занимавшаяся на дому разведением бабочек, почла за честь стать спасительницей остальных насекомых, включая даже муравьёв и термитов. Можно сказать, что к концу дня питомник опустел - осталась только ягуар в вольере, несколько грызунов поросёнок и кот. Роботы, ранее ухаживавшие за животными, были аккуратно упакованы в коробки и уехали прочь. В растительно питомнике и вовсе остались одни крупные деревья - силами местного совета и добровольцев удалось сохранить почти всё, включая пустынные и холодолюбивые виды, для которых нужны были специальные герметичные камеры. Мирослава забрала детей, извинилась и укатила домой собирать собственные вещи. Войцех, решив, что оставшимся зверям и птицам ничто не угрожает, так же решил вернуться домой, а на следующий день с утра закончить эвакуацию. С души его упал колоссальный камень. Страх, что какие-то животные не влезут в выделенные советом грузовики, улетучился, а Левандовская, до долгожданного момента спасения оставался всего один день.

Глава 6.

Вечером, когда уставший и довольный Войцех просматривал местные новости, внезапно ожила программа сетевой телефонии. Биолог ответил на звонок, и на экране возникло радостное лицо матери. Чуть дальше, в глубине комнаты, стояла сестра. Они, оставшиеся на оккупированной территории, раньше никак не могли до него дозвониться, но теперь что-то изменилось, и судя по их радостным лицам, в лучшую сторону.

- Вас освободили? - спросил Войцех первое, что пришло ему на ум.

- Нет - мать покачала головой - это вас освободили.

- В смысле?

- Ка Бирр прорвал информационную блокаду - вмешалась в разговор сестра - Теперь мы можем связываться хоть со всей планетой.

Ка Бирр! Значит, его родные всё ещё находятся под властью орионцев. Но тогда как им удалось связаться? Неужели Ка Бирр уже захватил власть и здесь? Войцех оказался в оккупации и сам того не знает? Может, Планетарный Совет капитулировал и вся планета теперь во власти орионцев? Войцех не мог понять, какой вопрос задать первым, но мама сама начала говорить, и всё стало ясно.

Оказалось, что в первый же день оккупации Ка Бирр пообещал островитянам, что они скоро получат возможность общаться с обитателями материка, как и прежде. На прорыв информационной блокады были выделены необходимые ресурсы и военная сила. Орионцы действовали по нескольким направлениям: пытались захватывать ретрансляционные станции и спутники, взламывали компьютерные системы, вели борьбу против глушителей радиосигнала, установленных ополченцами вдоль берега. Мама Войцеха не разбиралась в компьютерных технологиях и в современных средствах связи, и не знала, что именно удалось Ка Бирру, а где он потерпел фиаско, но факт оставался фактом: на некоторое время острова снова стали частью единой информационной системы. Маме и сестре было чем поделиться с Войцехом, жизнь под властью Ка Бирра, к счастью, не оправдала её самых страшных ожиданий, а оказалась вполне терпимой и даже, в некоторых отношениях, лучшей, чем жизнь в Конфедерации Семи Миров. По крайней мере, все островитяне чувствовали постоянное счастье на грани эйфории. Ка Бирр не стал разрушать старые устои, все учреждения работали, как и в первый день, люди чувствовали себя в полной безопасности. Дети ходили в школу, влюблённые встречались, заводы продолжали работу. Тучи роботов всех возможных размеров быстро ремонтировали повреждённую инфраструктуру и дома, силы Планетарного ополчения не атаковали острова и не бомбили их, так что, жители почувствовали себя в большей безопасности, чем до оккупации. Бывшие ополченцы были свободны в пределах архипелага, но попытки организовать побег на материк или подпольное сопротивление решительно пресекались. Были и совсем непонятные явления. Так, многие одинокие люди внезапно влюбились и образовали пары, больные в больнице стали быстрее выздоравливать, в среднем островитяне меньше спали и чувствовали себя бодрее, чем раньше.

- Нанороботы - понял Войцех. Нанороботы в вашей крови. Это они делают регулируют функции ваших организмов, создавая иллюзию счастья или любви. Они же могут влиять и на иммунную систему. Одно время я думал, что тоже заражён.

- Думал? - не поняла мать.

- Да, сейчас уже не думаю. Я в начале февраля сильно болел один день, а потом внезапно почувствовал себя лучше. Был очень бодрым, весёлым, и главное, мои физические характеристики изменились.

- Супергероем стал? - усмехнулась сестра.

- До этого не дошло. Но движения стали более точными и быстрыми. Я словно тренированный боксёр или теннисист. Так же обострилась и мысль. А ещё возник интерес и симпатия к орионцам.

- У нас так же - согласилась мать. Интерес и симпатия к культуре Ориона заметны у всех на островах. И счастье. Постоянное ощущение счастья и радости. Наверное, действительно нанороботы. Но ты сказал, что же не думаешь себя заражённым. Почему?

- Как раз из-за последнего пункта. Счастье. Я глубоко несчастлив и сильно переживаю за всех. Больше всего - за своих питомцев. Питомник переезжает, но без них. Левандовская приказала эвакуировать только персонал и оборудование, а животных убить.

- Какой кошмар!

- Меня это так поразило, что я в прямом смысле слова заплакал. Впервые за много лет, заметь. Если бы я был Ка Бирром и делал микроскопические машины, способные контролировать эмоциональную сферу человека, как думаешь, оставил бы я место в захваченном мною человеке для сострадания животным? Идёт война, какое сострадание? Боевому зомби оно будет только мешать.

- Возможно.

- Как, кстати, вы сами отреагировали на мой рассказ о животных? Что-нибудь чувствуете?

- В основном антипатию к Левандовской.

Сестра кивнула в знак согласия с мамой.

- Вот именно. Это логично. Вы заражены орионскими нанороботами, как минимум, часть вашего сознания контролирует ими. А я, очевидно, нет, поскольку я испытал в первую очередь сострадание и сожаление. Это была такая безысходность и уныние, что ни о какой борьбе за орионцев и речи быть не могло. Отпустило только когда я получил у местного совета грузовики для эвакуации животных.

- Должна признать, что я тоже сильно переживала за тебя, хотя и была уверена в том, что с тобой всё будет хорошо. Или наше предположение о роботах в корне неверно, или они не подчиняют волю человека полностью, а лишь каким-то образом корректируют эмоциональное состояние.

- Скорее всего, второе. Машины есть, иначе не было бы столько счастливых людей в оккупации. Ты помнишь, чтобы во время прошлой войны жители оккупированных территорий массово влюблялись и испытывали эйфорию? Ничего такого не было, потому что Ка Бирр тогда применял другое оружие, нанороботов подобным этим, скорее всего, не было и в разработке. Но если бы он мог контролировать волю человека полностью, разве могло бы быть такое количество попыток побега и организации сопротивления? Все были бы послушны, как роботы. Скорее всего, роботы просто заставляют нервную систем вырабатывать так называемые гормоны счастья, и на этом их функция ограничивается. Люди довольны, люди любят друг друга и не бунтуют, все, кроме самых стойких, на которых эта технология не действует или действует меньше.

- Ладно, сынок, какая разница? Самое главное, что у нас всё хорошо, оккупационные власти поверхностью планеты вообще не интересуются, ополченцы нас не бомбят, а ты жив и здоров. Ведь здоров же?