- Да, конечно.

- Ну вот и замечательно, мы невероятны счастливы, что смогли, наконец, с тобой поговорить. Мы все теперь поняли, что Ка Бирр не так уж плох, во всяком случае, не абсолютное зло, как его иногда рисует наша пропаганда, и хотим только одного: чтобы война закончилась. Судя по всему, победит Ка Бирр, ну и пусть. Ведь мы от этого не пострадаем, только выиграем. Ты как думаешь?

- Да в принципе, так же. Мне орионцы тоже нравятся всё больше. Иногда я даже начинаю думать, как Ка Бирр. Особенно после прочтения работ Вероники Новак.

- Не хочешь вернуться домой? Нас от материка отделяет узкий пролив, ты сможешь, если постараться.

- Прости, мам, но нет. Я пока на материке. Решу, что делать. Созерцание - не моё, ты знаешь. Если я решу, что орионцы правы в этой войне, я буду на их стороне. Если нет - вступлю в ополчение.

- Мы очень волнуемся за тебя, сынок. Ты подумал о нас?

- Всё будет хорошо, мам. Я лишь хочу приблизить конец войны. Просто ждите меня.

- Что ж, ты волен поступать так, как считаешь нужным. Но знай, если с тобой что-то случится, я не переживу. И никакие нанороботы не помогут.

Связь прервалась. Войцех остался наедине со своими мыслями. Нанороботы, Ка Бирр. Может, поэтому он всё больше чувствует себя орионцем? Тогда как понимать такое сострадание к животным? Он меняется, но не так сильно, чтобы заподозрить какой-то контроль сознания. Всё происходит слишком медленно, слишком плавно. С этими мыслями Войцех уснул.

На самом деле, конечно, нанороботы в организме Войцеха были и продолжали свою работу. Были они и в организмах островитян, но действовали по-разному. От островитян требовалось лишь вести себя спокойно и не бунтовать против новой власти. От Войцеха - стать орионским шпионом в тылу никеянцев. И Войцех был не один такой. Десятки людей, чья нервная система оказалась подходящей для микроскопических машин, быстро превращались в копии Ка Бирра, и вскоре они все должны стать узлами грандиозной шпионской сети, опутывающей всю планету.

Глава 7.

Рано утром Войцех проснулся бодрым, полным решимости и надежды. Ему предстояло стать спасителем для нескольких десятков больших и малых животных, оставшихся в питомнике, для чего в его распоряжении было два грузовика и несколько легковых автомобилей, хозяевам которых он сказал, что они не понадобятся, и они укатили на север вслед за основной массой эвакуирующегося населения. Грузовики же были полностью автоматическими, поэтому план Войцеха не задерживал в опасной местности никого из людей, кроме него самого. Он ездил на работу на электровелосипеде, и на этот раз пристегнул к нему небольшой грузовой прицеп, в который можно было положить несколько клеток. Самые большие трудности должны были возникнуть с ягуаром, ведь ухаживавшие за животными роботы уже уехали на север, да и весь персонал, кроме самого Войцеха, скорее всего, тоже, и как самому сладить со зверем, он не представлял. Предполагалось воспользоваться транквилизатором, чтобы усыпить животное, и в таком состоянии довезти до города. В городе был большой зоосад, который мог быть ещё не эвакуирован. Если же сотрудники зоосада уже выехали, предполагалось обратиться за помощью к ополченцам. Двух часов, которые будет спать животное, должно было хватить на всё. С остальными проблем не будет - просто мелкие зверьки и птицы в переносных клетках, которые можно легко поднять и погрузить. Главное - доехать до города, а там уже разберёмся - думал Войцех. Только бы Имбирь был на месте. Старый кот выживет в джунглях и сам, но Войцеху не хотелось расставаться с другом.

Дорога вильнула и погрузилась в тень стометровых дерев. Войцех ехал сквозь лес, быстро приближаясь к биостанции. До неё оставалось всего несколько десятков, когда он услышал выстрелы. "Ба-бах! - звук отдавался эхом и звоном в ушах - ба-бах". "На станцию напали! - мелькнула мысль - Орионцы!" Войцех прибавил ход и въехал на территорию станции. Но она была пустой. Биолог обошёл контору, учебные оранжереи, мастерскую, лаборатории и жилые домики для практикантов. Оборудование и ценные вещи были вывезены, людей нигде не было, орионцев тоже. Покосившись на автоматизированные грузовики, терпеливо ждущие во дворе, он прошёл к зоологическому питомнику. То, что он увидел, повергло его в шок.

В ближайших клетках неподвижно лежали пушистыми шариками мёртвые шиншиллы и морские свинки. Чуть дальше валялась на боку большая капибара. Птицы, похожие на недоделанные чучела, попадали со своих насестов в клетках и замерли среди корма, субстрата и отходов собственной жизнедеятельности, лишь один королёк упал головой в поилку и остался в таком положении. Войцех медленно прошёл дальше, между грызунами и птицами, к вольеру с ягуаром. Тот уставился на него ничего не видящими мутными глазами, по которым ползали мухи. Войцех протянул сквозь сетку руку, отогнал мух и закрыл хищнику глаза. Внезапно в нос ударил запах пороха. Биолог прошёл к клеткам ежей, запах усилился. Ежей не было. В клетках с повреждёнными решетчатыми дверцами и изрешеченными задними стенками лежало кровавой месиво с торчащими во все стороны иглами, а вода в поилках разила миндальным запахом. "Цианид" - вспомнилось Войцеху - ежи устойчивы к цианистым ядам. Он ещё раз окинул взглядом питомник. Под клетками что-то шевельнулось.

- Имбирь! - позвал биолог - Кис-кис!

- Мр-мяу - жалобно отозвался старый кот и выбежал, прижимая уши и испуганно озираясь.

- Испугался выстрелов? - ласково спросил Войцех - Я тоже испугался. И вонь тут, конечно, не для твоего носика. Я уж думал, что и ты... Ладно, иди сюда, поехали. Здесь больше нечего делать.

На всякий случай биолог обошёл питомник ещё раз, дабы убедиться, что спасать некого, и решил, что делать дальше.

...Таня и Станислав Левандовские прожили свой последний день дома. Они уже собрали все свои вещи и вышли на улицу, что в последний раз посмотреть на место, где прожили всю жизнь. Здесь они познакомились со своими первыми друзьями, по этой улице ходили в школу и из школы, здесь рвали спелые манго и бананы, здесь выгуливали собаку наблюдали за звёздами по ночам. Теперь всему этому пришёл конец. Через несколько минут выйдет их мама, и они все вместе поедут на север, навстречу снегам и холоду, незнакомым людям и чужим местам, и скорее всего уже никогда не увидят ни родного дома, ни друзей, ни этих садов, ни экваториального леса. В первый раз в жизни дети испытали настоящую грусть. В первый раз им не хотелось ни смеяться, ни плакать.

- Эй, Левандовские! Почему такие кислые? - окликнул детей знакомый голос.

- Дядя Войцех! - Станислав и Татьяна были рады видеть смотрителя зоопитомника с маминой работы - что вы здесь делаете?

- Заехал попрощаться.

- Мы думали, вы с нами поедете, и снова будете работать с мамой - удивилась Таня.

- Нет, я на войну.

- А вас не убьют орионцы? - снова спросила девочка.

- Орионцы точно не убьют - улыбнулся биолог.

- А как ваши животные? - девочка увидела, что в перевязи на груди мужчины сидит кот - Всех спасли?

- А почему спрашиваете? - Войцех ответил вопросом на вопрос.

- Как почему? Мы же всё время играли с ними, мы любили их, как своих собственных.

- Так, по-вашему, стоит переживать из-за животных в такую минуту, когда идёт война и могут погибнуть люди?

- Конечно, стоит! Что вы такое говорите? Вы же сами хотели их спасти - девочка не понимала, к чему клонит её собеседник.

- Ну тогда ловите - он бросил детям чёрную сумку, из которой выпала лапка в серебристом пуху - я пытался спасти их, и даже смог бы, но ваша мама посчитала, что несколько десятков зверей и птиц задержат эвакуацию, а потому их всех нужно убить.

- Мама? - не понял мальчик, осторожно приоткрыв сумку и изменившись в лице.

- Да, дала им цианид. А ежей, которых отравить цианидом не так просто, приказала пострелять из ружья. Я возвращаю ей результаты её трудов, надеюсь, она будет довольна. А вы, если будете задерживать её в дороге, не принимайте воду из её рук.