Однако доминирующее положение в пределах удела Перемышль теряет очень скоро; после строительства в Серпухове укреплений и основания Высоцкого монастыря, а также существенного расширения территории княжества на запад (в 1378 году, по просьбе митрополита Алексея, к владениям Владимира Андреевича были присоединены Боровск и Лужа) значение его падает. Уже в начале XV столетия он не рассматривается как престижное владение – князь Владимир завещает его младшему из своих пяти сыновей, Василию, в удел которому досталась небольшая территория на севере Серпуховского княжества.
Во 2-й половине XV – начале XVI вв. Перемышль перестает быть центром удела, оставаясь лишь местом сбора дорожных пошлин. Писцовые книги начала XVII в. фиксируют на месте бывшего города распахиваемое городище.
Возникновение и последующая история Перемышля Московского довольно показательны в контексте развития политической и экономической ситуации на западных рубежах Московского княжества. Построенный изначально как удельный центр и сильная крепость на стратегически важном направлении, он теряет свое значение в результате быстрого расширения контролируемых московскими князьями территорий. Оставшись далеко от границы, город в то же время слишком близко располагался к Москве, для того чтобы стать столицей крупного удельного княжения в условиях усиливающейся централизации, и находился далеко от Оки – основной торговой магистрали региона. Перемышль не мог конкурировать с приокскими городами – крупными торговыми и ремесленными центрами, что предопределило его постепенное запустение. В 1481 году в заточении в Угличе скончался последний князь Боровский – Василий, и Перемышль окончательно вошел в состав московских владений.
Остатки укрепленных феодальных усадеб, своего рода замков – другого вида археологических памятников – обычно характеризуются мощными оборонительными сооружениями при относительно малых размерах площадок, находками предметов вооружения и конского снаряжения, типичных для быта феодалов, стеклянных браслетов и других дорогих украшений, значительной имущественной дифференциации среди обитателей таких поселений, которая проявляется, в частности, в характере, размерах и планировке построек (Арциховский, 1934; Третьяков, 1952; Седов, 1960. С. 51). Нередко они бывают окружены селищами, которые можно рассматривать как остатки владельческих сел. Городища-усадьбы возникают не ранее начала XII в., в период интенсивного формирования на рассматриваемой территории феодальных отношений. Ряд городищ-усадеб функционируют и в позднем Средневековье. Примерами таких памятников могут быть, например, городища у с. Городище на оз. Тростенское (Луковня на р. Пахра, Тушков городок и др.) (АКР, 1994. С. 29–55).
Итак, чтобы понять возраст и характер поселения, мы должны проанализировать культурный слой археологических памятников и содержавшихся в нем находок, особенно тех, которые позволяют нам определить хронологические рамки бытования данных предметов.
Возникновение города должно было характеризоваться постройкой укреплений (собственно наименование «город» обозначает огороженное место). Однако по другим параметрам историки продолжают вести оживленную дискуссию.
В советский период, время торжества марксистских воззрений в исторической науке, большинство ученых, прежде всего М. Н. Тихомиров, Б. Д. Греков и Н. Н. Воронин, считали причиной появления городов роль внутреннего рынка, удовлетворяющего потребности сельскохозяйственной округи, то есть наличие отделенного от сельского хозяйства ремесла. Другие ученые указывали, что ремесленники селились прежде всего около замков феодалов или крупных племенных центров. Близка к данным воззрениям точка зрения А. Н. Насонова, отдававшего предпочтение социальным (наличие феодального принуждения) причинам возникновения города над экономическими. То есть ремесленники в зарождающихся городах должны были обслуживать феодалов и подвластное им население. В 70-е годы XX столетия В. В. Мавродин и И. Я. Фроянов, оспаривая взгляды М. Н. Тихомирова, указывали на первостепенное значение транзитных торговых путей.
И все-таки наступило понимание, что причины возникновения города могут быть многообразные. Об этом писали Л. В. Алексеев и М. Г. Рабинович. И даже выдающийся исследователь древнерусского зодчества Н. Н. Воронин, подводя, как он считал, итоги дискуссии о возникновении городов, в 1945 году призывал не останавливаться на единой схеме. (Воронин, 1945)
Итак, современные ученые выделяют следующие факторы, совокупность которых должна свидетельствовать о городском характере археологизированного поселения:
1. Наличие одной или нескольких укрепленных частей, с возможным расположением возле них неукрепленных селищ – посадов.
2. Выделение центра поселения – жилища феодала, собора, вечевой площади и. т. п., также должны выявляться элементы усадебной застройки членов городской общины.
3. Среди находок должны быть орудия труда ремесленников, сельскохозяйственный инвентарь в меньшем количестве, очень важно обнаружение привозных вещей и товарных пломб – свидетельство развитых торговых связей.
4. Свидетельством административного управления будут вислые свинцовые печати князей и церковных иерархов.
5. О наличии военного гарнизона и проходящих воинских контингентов расскажут находки оружия, доспехов, снаряжения коня и всадника.
6. Городам должен соответствовать определенный уровень культуры и богатства, поэтому среди выявленных артефактов должны быть памятники эпиграфики, орудия письма, книжные застежки и накладки, дорогая металлическая, стеклянная посуда, произведения прикладного искусства. (Русское градостроительное искусство: Древнерусское градостроительство X–XV веков. 1993. С. 28.)
Давайте теперь рассмотрим известные к настоящему времени археологические данные, чтобы понять: можно ли считать городом открытый археологами комплекс раннесредневековых поселений в историческом центре Москвы.
На территории Москвы в пределах МКАД археолог Н. А. Кренке насчитал 5 городищ, обитаемых еще со времен дьяковской культуры, а также 3 городища, о которых есть только упоминания в документах, но археологические находки не зафиксированы, и 53 селища (археологические остатки неукрепленных поселений). (Культура средневековой Москвы. 2004. С. 67.)
Наиболее древним из славянских ныне известных является селище, открытое археологом Л. А. Беляевым около Даниловского монастыря, датируемое Х веком. (Беляев, 1994). Древности подобного круга были обнаружены на реке Пахре, селищах «Заозерье-2», «Дьякова пойма», «Мякинино-1», «Краснолужском» и других. (Культура средневековой Москвы. 2004. Т. 1. С. 67, 68.)
Особый интерес представляют находки кладов арабских дирхемов на территории Москвы. Во-первых, датированные монеты всегда дают исследователям точный хронологический репер. В данном случае мы не будем рассматривать и руководствоваться методикой, разработанной казанскими коллегами, установившими тысячелетний возраст Казани по находке части одной монеты, тогда, как мы увидим ниже, нам пришлось бы праздновать тысячедвухсотлетний юбилей Москвы.
Специалисты отмечают, что обнаружение кладов с дирхемами на поселениях на территории современной Европейской России, где присутствуют артефакты скандинавского круга, свидетельствует о наличии раннесредневековых путей. Действительно, купцам, чтобы оказаться в этих краях, в центре густых лесов, надо было быть уверенными, что будет с кем торговать. А таких кладов на территории Москвы найдено несколько.
Самый знаменитый клад был обнаружен при сооружении огромного котлована на глубине 9 метров при строительстве храма Христа Спасителя в 1837 г. рядом с глубоким оврагом, прорытым ручьем Черторый (черт рыл). К сожалению, в то время еще не понимали важность фиксации обстоятельств находки клада, и мы не знаем, были ли эти монеты укрыты в культурном слое поселения или, наоборот, в укромном месте вне жилищ.
