Однако другие, не менее авторитетные ученые оспаривают эту раннюю дату и считают, что Москва как город сформировалась не раньше середины XII в. В это время, как они считают, были сооружены упомянутые выше мощные укрепления – земляной вал с хаковой (крюковой) конструкцией основания. А ров, зафиксированный на Ивановской площади, свидетельствует о росте города во второй половине XII в. При этом Т. Д. Панова, обобщив результаты долгой истории археологического изучения Кремля, солидарно с выдающимся исследователем Москвы академиком Тихомировым считает, что первоначальное поселение, известное по летописям как Кучково, находилось не на данном месте.

Чтобы разобраться с этим вопросом, нам необходимо сделать отступление и подробней рассмотреть отношения князя, местных предводителей племен – некоторые историки считают, что здесь более уместен термин вождества (Горский, 2016. С. 13) – и местного населения.

Первоначально славянское население рассматриваемой территории, вероятно, лишь номинально подчинялось киевским князьям. Судя по письменным источникам, вятичи, например, вплоть до 2-й половины XI в. жили относительно обособленно от других русских земель. В то время как в других районах Руси уже возникали и развивались государственные образования, вятичи управлялись, по-видимому, родоплеменными старейшинами и вождями (ПСРЛ. Т. 1 Стб. 248). Хотя со времен Святослава (966 г.) они платили дань Киеву (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 19), княжеская власть над ними долгое время была достаточно эфемерной. Выплата дани часто прекращалась, князья совершали все новые и новые походы на вятичей, причем не всегда, вероятно, удачные (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 19, 61, 82, 248 и др.). Однако не позднее середины XI в. положение изменилось, и территория нынешней Московской области стала ареной борьбы за влияние между несколькими крупными феодальными центрами. Поход Киевского князя Изяслава на балтское племя голядь в 1058 г. стал ярким свидетельством, упомянутым многими летописями, интереса княжеской власти к окскому региону. Отметим, что в Москве есть речка Голяданка. (ПСРЛ. Т. 2, с. 151.)

Академик М. Н. Тихомиров отмечал стратегическое значение для коммуникаций проходящего в том числе через ареал современной Москвы пути «сквозь вятичи», который в конце XI века прошел Владимир Мономах. (Тихомиров, 2003. С. 49.)

К середине XII в. почти вся интересующая нас территория была поделена между владимиро-суздальскими, черниговскими, смоленскими и рязанскими князьями. Долина Москвы-реки, кроме ее верхнего течения и низовья, а также земли к северу и востоку от нее вошли в состав Владимиро-Суздальского княжества. Низовья Москвы-реки и прилегающая часть левого и правого берегов р. Ока составили часть Рязанского княжества. Выше по течению Оки простирались черниговские земли. Запад и юго-запад нынешней области, включая верховья Москвы-реки и Протвы, находились, вероятно, в сфере влияния Смоленского княжества. Наконец, на крайнем северо-западе области, в районе Волоколамска, располагался небольшой анклав Новгородской земли (Погодин, 1848; Насонов, 1951; Зимин, 1961; Кучкин, 1969; 1984). Процесс активной феодализации земель Волго-Окского междуречья совпал с направлением сюда еще одного колонизационного потока – из южнорусских, прежде всего киевских земель. Вероятно, этот поток переселенцев, нередко представленный горожанами и оседавший в формировавшихся здесь городских центрах, принес в междуречье Волги и Оки южные названия рек и городов, такие как Трубеж, Лыбедь, Переяславль, Звенигород, Вышгород, Перемышль и т. п.

С учетом полыхавшей в середине XII века феодальной войны владимиро-суздальский князь Юрий Долгорукий основывает укрепления (города) по границам княжества. Эта политика, кроме военных резонов, способствовала привлечению под защиту новых крепостей большого количества поселенцев.

Татищев, правда, не указывая источник, приводит такую речь советника Юрия Долгорукого Громилы:

«Ты весьма изрядно судил, что начал города строить и людей населять. И за твое малое время сколько оные князи (противники в феодальной войне) войнами своих земель опустошили…

Поскольку к тебе, слыша тишину и благоденствие, а кроме того, правосудие в земле твоей, идут люди не только из Чернигова и Смоленска, но много тысяч, из-за Днепра и от Волги придя, поселялись, и людей, следственно всяких доходов и обилий, умножается, и для того еще полей и лесов много. Того ради советую тебе оставить их, самому прилежать дома об устроении земли. И узришь вскоре плоды сих трудов твоих, что у тебя будет более градов и сел, нежели у них». (Татищев, 2003. Т. 2. С. 222.)

Эти сведения в целом подтверждаются археологическими исследованиями в Московском Кремле. Если XI веком мы можем датировать, да и то условно, только отдельные артефакты, то в середине XII века наблюдается бурный рост города. Культурный слой, связанный со временем Юрия Долгорукого и его ближайших потомков, занимает площади гораздо большие, чем обычно в малых городах этого времени в данном регионе.

Среди факторов бурного роста города именно в XII веке можно отметить исследованное Б. А. Рыбаковым перепрофилирование работы ремесленников с «на заказ» в «на рынок». (Рыбаков, 1948.)

Радиоуглеродный анализ угля, собранного в ямах и около сооружений у начала улицы Ильинка, показывает, что в XI веке эта территория, которая в будущем станет границей Красной площади, использовалась как полевые угодья, но веком спустя застраивается с нарастающей плотностью.

Результаты калибровки дат, полученные по пахотному горизонту и нижнему горизонту культурного слоя с Ильинки, показывают, что первичный дубово-ясеневый лес был сведен под пашню во второй половине XI – первой половине XII вв. Застройка появляется во второй половине XII века, а собственно городская застройка – в первой половине XIII в. Период распашки датируется от середины XI или начала XII веков до конца XII века. (Александровский и др., 1993, 1999, 2000.) Полученные датировки во многих случаях хорошо совпадают друг с другом, например, даты по углю широколиственных пород из пахотного горизонта с обоих раскопов: 920±60, 935±35 и 920±60 лет назад, даты по горизонтам с глубины 315 и 325–335.

Даты с глубины культурного слоя 315 см у начала Ильинки (калиброванный возраст 1223 и 1230 годы н. э.) хорошо соответствуют археологическим данным. Здесь была выявлена постройка с комплексом вещей XIII века, в частности, со стеклянными киевскими браслетами. В постройке и у ее стен также были найдены литейная форма, полихромная бусина, витой трехпроволочный браслет.

Крупномасштабные археологические исследования на Манеже и Манежной площади (раскопки А. Г. Векслера в 1993–1995, 2004 гг.), Волхонке, Ильинке и Старом Гостином дворе (раскопки А. Г. Векслера в 1995–1999 гг.), в Романовом дворе (раскопки Н. А. Кренке в 1996–1999 гг.) еще раз подтвердили тезис о том, что в Москве есть культурные слои долетописной даты. Например, в раскопках в Манеже в 2004 г. на уровне погребенной почвы обнаружен грунтовый могильник с погребениями домонгольского времени (Векслер и др., 2005). По данному могильнику получено 26 радиоуглеродных дат, в основном по костной ткани. Для увеличения точности датирования по 6 погребениям было получено по 2–3 даты из каждого. По останкам из погребений, содержавших домонгольский археологический материал, была получена серия дат с высокой точностью, для чего использовались большие образцы хорошей сохранности: 960±40, 980±40 лет (третья дата по древесине – 930±50); 990±40, 970±40 лет и другие. Результаты калибровки: 10 дат из шести погребений ранней группы в основном укладываются в интервал XI – первая половина XII вв. Но и в этом случае наиболее вероятный возраст ранних погребений из Манежа будет относиться к началу или первой половине XII вв. Сходные даты получены и по образцам древесины (Александровский, 2012).

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.