Это – отдельная история. Это нужно даже не рассказывать, а петь. Однако насчёт слуха у меня труба. Так что изложу события прозой.

Мы восторженно бросались в морские волны днём и ночью. Изумрудный прибой выплёскивался на песчаный берег и стирал следы наших ног. Мы плескались в море – может быть, в самом чистом и прозрачном море на свете – и днём, и ночью. Уговаривать не требовалось.

Был тут, правда, один момент… Там, справа, за скалами находилось то, что вызывало у нас чувство смущения, вроде того, что мы испытали, разглядывая журналы с откровенными обложками на витрине вокзального киоска. Я говорю о нудистском пляже. Из наших только двое отважились ходить туда постоянно, преодолев смущение, а может быть, даже и не испытав его, а восприняв это голое место как экзотическую часть природы. В конце концов, нельзя же считать нудистский пляж идеологической диверсией со стороны югославов!

Позже, в сентябре, когда нас отправили на картошку и привезли в сельскую баню, все однокурсники испытали культурный шок, узрев обоих наших парней загорелых от… Затрудняюсь сказать, от чего и до чего, но были они бронзовые абсолютно все, что вызвало массу вопросов и подначек.

Помимо моря была и культурная программа, из которой мне больше всего запомнился просмотр фильма «Кум», который у нас на экранах появился лет двадцать спустя. Под названием «Крёстный отец».

Всё бы хорошо, только вот с едой было как-то скудно. Завтрак – две маленькие плошки с маслом и джемом, два куска хлеба и чай. И всё. Обед заключался в жиденьком бульончике с мелкими макаронками, какое-то невыразительное второе блюдо и компот. Как югославы жили на таком рационе – оставалось только удивляться. Хорошо хоть, что у нас с собой «было»: как опытные туристы, мы подготовились основательно. Помимо национального спиртного напитка каждый из нас захватил ещё консервы, печенье и колбасу.

Югославы, памятуя свой проигрыш в футбол, пригласили нас участвовать в местных соревнованиях. Получилось событие международного масштаба. Футбольный турнир с участием четырёх команд: Югославия, Италия, Польша и СССР.

Вначале мы играли с итальянцами. Играли трое на трое, на баскетбольной площадке, где были установлены маленькие хоккейные воротца. Итальянцев мы обыграли только так, влёгкую. Югославы обыграли поляков. Получилось, что в финал вышли мы и югославы. То ли они поддались нам, проявив учтивость, то ли ещё что… Команда у них была сильная. Но мы выиграли со счётом б: 5.

А вот затем, на волне задора, мы предложили устроить шахматный турнир. Четыре на четыре. Бедные югославы! Знали бы они: в нашей команде было два кандидата в мастера спорта по шахматам! Азаров Борис и Ильяшенко Леонид. Короче говоря, не прошло и четверти часа после начала турнира, а наша команда вела уже 2: 0. Затем наш главный комсомолец проиграл, и счёт стал 2: 1.

Получилось так, что встреча заканчивалась на моей партии. Играл я, прямо скажем, так себе… Но отсутствие мастерства пытался компенсировать хитрой стратегией. Долго думал над каждым ходом. В конце концов избранная мной стратегия себя полностью оправдала.

Дело в том, что моим противником оказался барабанщик местной поп-группы, каждый вечер игравшей на танцах. День клонился к вечеру, на танцплощадку потянулся народ. Слышно было, как они топают, требуя начала танцев. Барабанщик смотрел на меня так, словно готов был слопать живьём. Но я упорно держался своей стратегии, и… И вот мой противник, выведенный из себя моей задумчивостью, зевнул одну фигуру, другую и… разведя руками, положил на доску короля. Чистая победа! Хотя и не без хитрости.

Но на следующий день уже мне пришлось пережить довольно курьёзный неприятный момент. Югославы, горя желанием отыграться за проигрыш в футбол и шахматы, предложили сыграть с ними в баскетбол.

Ха! Вот как раз в баскетбол-то, как мне казалось, я играл хорошо. Выступал за класс, за школу, за курс и даже был в запасе сборной команды факультета.

Не теряя времени, я тут же уговорил ребят сыграть в баскет с югославами.

Нам крупно повезло, что с утра мы пришли на их тренировку, решив посмотреть, что собой представляют наши соперники. Когда я увидел их на баскетбольной площадке, то понял всю свою ничтожность. Да-а-а… Я увидел сборную Белградского университета. Причём несколько парней играли за Югославию на международных чемпионатах. Эти ребята были не ниже двух метров роста. А что мы… Я – самый высокий, и то только 186 см.

Мои товарищи тут же развернулись и ушли. А мне югославы предложили размяться с мячом в тренировочном матче. За двадцать минут беготни по площадке мне всего пару раз достался мяч. И я, к своему стыду, поспешил ретироваться.

На следующий день мы должны были возвращаться в Белград. Расставание отметили с размахом. Извлекли все свои запасы, югославы расстарались – и тоже понатащили выпить-закусить.

Вечер прошёл чудесно. Где-то неподалёку плещется море. А рядом – мои товарищи и братья югославы, которые, кажется, так расчувствовались, что отпускать нас не хотели…

Как жаль, что всё хорошее – преходяще. Спасибо Творцу, что хотя бы подарил нам память, а в ней – уголок для хранения воспоминаний. Одни воспоминания радуют, от других – комок в горле, от третьих – слёзы в глазах…

Итак, мы вернулись в Белград, где занялись практикой. То есть экскурсии пошли «по профилю»: посетили очень большую ТЭЦ, которая давала тепло и электроэнергию огромному городу. Помню ещё, что нашу группу привозили в местный сельскохозяйственный кооператив, что-то вроде наших тогдашних колхозов. Такого вкуснейшего и ароматного молока и сметаны, которыми нас там угощали, я больше никогда и нигде не пробовал. Показывали нам возделанные поля, зелёные грядки на фоне гор в голубоватой дымке… Пейзажи Югославии отпечатываются в памяти и хранятся в ней, как открытки в альбоме.

И вот наступил последний вечер нашего знакомства со страной. Югославы – то ли по собственной инициативе, то ли памятуя, как мы их угощали в последний день, – пригласили нас в ресторан: отметить отъезд.

Видели бы вы, как выглядела наша делегация, когда все собрались! Чёрные костюмы, белые сорочки, тёмные галстуки, чёрные ботинки. Традиционное облачение советского туриста, приглашённого на встречу с иностранными друзьями на их территории. Ничего лишнего. Никакой раздражающей детали. Вспоминая нас в тот день, могу сказать, что в таком виде мы могли бы присутствовать на любом мероприятии – от свадьбы до поминок. Но тогда любое отклонение от неведомо кем утверждённого стандартного облика советского человека за рубежом воспринималось если не как проявление инакомыслия, то уж точно как вызов всей системе.

Во что были одеты наши девушки, я уж и не помню… Кажется, на них было что-то яркое. Вероятно, женское начало в них возобладало над общественным, и они решили, что называется, блеснуть.

А затем нам пришлось пережить шок. Не так чтобы очень сильный, но ощутимый.

Улица, где находился ресторан, походила на наш нынешний Арбат. Собственно, это была даже не улица, а большая пешеходная зона. Ни одной автомашины. Зато от края до края – полным-полно людей, словно бы кто-то специально заранее оповестил горожан, что именно в этот день и час всем надо было быть именно здесь. Люди шли и шли нескончаемым потоком. Это мне тогда сначала показалось. Теперь-то понятно, что все они просто прогуливались из одного конца улицы в другой. Причём все окружающие были одеты очень просто – и ребята, и девушки носили яркие майки с короткими рукавами и джинсы: потёртые, рваные, мятые… И вот через этот людской океан, извиваясь змейкой, молча пробиралась наша делегация, вызывая недоумённые взгляды окружающих.

И тем не менее настроение было отличное. Ресторан оказался даже не ресторан, а скорее кафе. В окружении плетёной изгороди, больше похожей на что-то сельское, чем на городское, под тентом стояло с полтора десятка столиков в окружении густых цветущих кустов. Так как нас с югославами было человек двадцать, то в центре кафе для нас сдвинули столы, за которыми мы и расположились.