Кто-то замахнулся палкой, чтобы вдарить по нему хорошенько. И тут раздался идиотский смех. Вся эта белая штука начала расползаться, свалилась на землю, и над ней остались стоять двое наших ребят.

Оказывается, это они заранее, ещё до похода, сговорились подшутить. Пошили себе мешок из старых простыней. И с вечера нас заводили разговорами о том, что есть такие привидения, колдуны, ведьмы… А потом сами же незаметно отходили, наряжались в это белое, появлялись пред нами. И быстро уходили за куст, снимали с себя белое и смешивались с другими ребятами, которые выбегали искать это привидение.

Вот так все эти странные проявления вокруг нашего лагеря стали понятны.

Но я всё никак не мог понять: а что они делали в роднике? И я стал допытываться. Ребята были удивлены. Сказали, что про родник ничего не знают и так далеко от лагеря они не отходили, а единственное, что делали, – пытались полем пройти, показать себя подальше от лагеря.

До самого рассвета я переживал: кто же там сидел в роднике и не отпускал ведро?

Было часов восемь или девять, когда все проснулись. Все зевали, потому что никто толком этой ночью и не спал.

Мы взяли ведро и пошли снова за водой для кофе и какао. Это варили по утрам, а чай – вечером.

Заодно хотелось посмотреть, что же там такое сидит.

Подошли, смотрим. Ничего особенного не было.

Я решил снова ведро в воду запустить, как вчера. Начал зачёрпывать ведром из бетонного кольца – и снова ведро кто-то тянет назад!

Посмотрел – а это арматурный прут отошёл в кольце и цепляется за ведро!

После этого, когда всё выяснилось, что это за белые привидения и что за чёрт в воде, тогда мы весь день смеялись друг над другом. Вспоминали, кто как испугался, кто что стал говорить.

А когда уже к обеду вернулись из дома отдыха наши руководители и спросили, всё ли тут у нас в порядке, то услышали три десятка самых разных ответов, причем одновременно: от того, что всё было очень плохо и очень страшно, до того, что очень хорошо и очень весело.

Я хорошо провёл это лето. Хочу, чтобы и на следующий год было так же интересно мне с моими друзьями со двора.

Вы помните СЭВ, как помню его я? Нет, это не ФИО, и даже не ООО, и тем более не НКО.

СЭВ – Совет Экономической Взаимопомощи, куда входили страны социалистического лагеря: Болгария, Венгрия, Вьетнам, Куба, Монголия, Польша, Румыния, СССР и Чехословакия. СЭВ – это была такая альтернатива ЕЭС – Европейскому экономическому сообществу, предшественнику Европейского Союза. Затея была замечательная и работала что надо, приказала долго жить только по причине всеобщей забывчивости.

Под забывчивостью я имею в виду забвение того хорошего, что объединяло эти страны в прошлом.

Память… Всё, что осталось от этого единства. Да и ту пытаются вывернуть наизнанку.

Моя память говорит мне, что прошлое никуда не уходит. Оно стоит в сторонке – пока. И ждёт удобного момента, чтобы о себе напомнить…

Почему я не хочу дожить до тех времён, когда общая память о себе напомнит забывчивым? Почему я не завидую тем, кому выпадет жить в том времени, когда прошлое вернётся и встречать его придётся совсем не хлебом-солью?..

1974 год.

Московский энергетический институт.

А в нём – «обменная практика». Её обычно проводили летом. В нашем институте собирались группы – обычно человек по десять – и отправлялись в зарубежные поездки. А из этих стран, в свою очередь, приезжали такие же группы в Москву.

Понятно, что слово «практика» не означало непременно некую трудовую деятельность. Для этого существовали стройотряды. «Обменная практика» означала знакомство со страной и отдых в самом его активном виде.

Во все страны социалистической ориентации наши студенты выезжали без проблем. Была только одна, как гвоздь в ботинке…

Если лагерь социализма рассматривать примерно как пионерский, то Югославия в нём находилась на отшибе, со своей палаткой и собственным режимом дня. Даже в СЭВ она входила в статусе «ассоциированного члена»: то ли её туда затащили, а она упиралась, то ли сама нехотя пришла и устроилась на отдельном стуле. Югославию вообще считали какой-то не совсем социалистической, но одновременно и какой-то недокапиталистической. Высокие материи меня мало интересовали, знал лишь я, что выезд в эту страну на Балканах всегда был сопряжён с дополнительными трудностями. Когда проходил все инстанции, у меня было такое ощущение, что отправляюсь я не с туристическими целями, а меня забрасывают во вражеский тыл, причём абсолютно уверены, что я буду пойман, и будут меня долго допрашивать, и я должен буду на все вопросы ответить без запинки, чтобы с честью погибнуть.

Итак, летом 1974 года в МЭИ собрали группу из десяти самых достойных, специально отобранных путём долгих опросов для того, чтобы достойно отработать «обменную практику», а заодно и собственными глазами убедиться в реальности существования Югославии. Нашу группу возглавил декан нашего факультета Ефремов Иван Семёнович (бывший рабфаковец). В группу также вошёл секретарь партбюро факультета Ильяшенко Леонид Алексеевич. Был ещё кто-то из комитета комсомола института. Две студентки не с моего факультета. И с моего – пятеро ребят, включая и вашего покорного слугу.

А в июле мы уже принимали у себя в МЭИ такую же группу из десяти югославов. К немалому нашему удивлению, все они оказались студентами, все молодые крепкие ребята, желающие познакомиться поближе с нашей страной.

Для проведения «обменной практики» мы подготовились хорошо. Вначале устроили им поездку в Ленинград, затем на Воронежскую АЭС, было несколько экскурсий по Москве: водили их в Оружейную палату, в Алмазный фонд. В последний вечер посидели в ресторане «Арбатский». А до этого ещё и провели футбольный матч. На малом футбольном поле, в роли которого выступила хоккейная площадка. Помню ещё, ворота были какие-то странные. Для регби, кажется. Было лето, наши лучшие футболисты разъехались кто куда, но нам удалось сколотить команду. Играли минимальным составом – пять на пять. В нашей команде оказалось два парня, которые играли хорошо, нет, даже очень прилично. Настолько прилично, что в результате мы у наших соперников выиграли со счётом 9: 5.

Всё бы хорошо, только вот мне показалось, что югославы не рассчитывали на проигрыш. Более того, мне показалось, что они подумали, что мы просто-таки обязаны им проиграть. И сурово так пообещали устроить матч-реванш, когда мы приедем к ним в Югославию.

Июль пролетел, как один день. В начале августа мы заняли места в поезде и поехали маршрутом Москва – Белград.

Белград встретил нас хорошей погодой и полным отсутствием на вокзале встречающих. Пока мы их часа три ждали, то от нечего делать слонялись по перрону. Пока не набрели на нечто такое, что сразу убедило нас в том, что Югославия – страна, на СССР совсем не похожая.

Сейчас это, конечно, выглядит глупо. Точнее, забавно. Но тогда, когда мы подошли к газетному киоску… Одна из витрин в нём была сплошь заставлена журналами с голыми дамочками в игривых позах. Причём они чувствовали себя совершенно спокойно, в отличие от нас. Ещё бы! Они ведь абсолютно не были скованы никакой одеждой… Короче говоря, мы смущённо пересмеивались и стояли переминаясь, отводя глаза друг от друга. Вторым шоком стало посещение платного туалета. Похоже, мы начали открывать для себя Европу, но всё время с какой-то не той стороны…

Тем не менее принимающая сторона лицом в грязь не ударила. Югославы возили нас по стране с таким рвением, словно старались обставить нас. Мы посетили Загреб, Любляну…

В конце концов нас привезли на берег Адриатического моря. В город Макарска, в спортивный лагерь от их университета.

Замечательное местечко, надо сказать! На берегу моря, в хвойном лесу… Воздух такой, что голова кружится от восторга.

Поселились по несколько человек в бунгало, и…

Описывать отдых на берегу моря в молодёжном туристическом лагере… Да ещё на Адриатике!