С косившими под авторитетов придурками Арцоев разбирался быстро и жестко: проводил ознакомительный разговор, выяснял, что собеседник не «шарит» в законах зоны, и один раз предлагал убираться подобру-поздорову куда-нибудь в другой город.

Во избежание крупных неприятностей, первой из которых было показательное избиение упорствующего железной арматуриной.

Правда, некоторые из новоявленных кандидатов на воровское звание проявляли чудеса изобретательности в деле запудривания мозгов окружающим, и их приходилось учить уже более серьезно. Например, один дошел до того, что сам про себя издал серию книжек, где речь шла о свирепом и очень глупом «воре в законе» по кличке «Народный Целитель».

Убогий по жизни мелкий баклан и грязный сутенер представал на страницах этаким бесстрашным героем, мстящим многочисленным противникам за поломанную жизнь. В опусах под общей маркой «Народный Целитель» кровь лилась ручьями, визжали и пукали перепуганные охранники зоны, куда литературный персонаж отправился после безграмотно описанного следственно-судебного процесса, «старые воры» с почтением прикладывались к ручке «крутого» первоходка, а все женщины в округе готовы были отдаться смурному зэку, стоило ему лишь взглянуть в их сторону.

Побег на свободу был осуществлен главным персонажем на дельтаплане, сбитом из деревянных реек и обтянутом портянками зоновских «опущенных», из-за чего главному герою пришлось изрядно потрудиться, темными ночами пробираясь в углы к «петухам» и воруя материал для обшивки летательного аппарата.

В общем, низкопробная дребедень, да еще и изрядно приправленная весьма непопулярным в зонах матом[87]…

Арцоеву тогда даже пришлось послать своих людей в северную столицу — наказать издателя, дабы подобные опусы не оскверняли память павших на лесоповалах товарищей.

В пристяжных у Скелета ходили его сосиделец по Воркуте Сулейман Бекаев по кличке Гоча и заслуживший полное доверие местный хитрован Аслан Мирзаев, которому сам Арцоев дал погоняло Резаный, после того как Мирзаев впарил армянским барыгам партию распоротых по шву джинсов, в результате чего количество пакетов со штанами увеличилось ровно вдвое. Талыши из-под Сумгаита потом долго кричали и грозились разодрать Резаного аналогично джинсам, но соваться в Черноморск побоялись и ограничились звонками по телефону.

В структуре ОПГ Гоча занимал должность начальника контрразведки. Резаный отвечал за контакты с официальными лицами и Скелетом именовался не иначе, как «наш министр иностранных дел».

Юмор Арцоеву был не чужд.

Прохладным декабрьским деньком лидер группировки объехал несколько принадлежавших азербайджанцам торговых точек, порадовался слаженной работе коллективов, указал директору овощного магазина на мусор в подсобном помещении и по возвращении домой заперся с ближайшими помощниками в кабинете.

На повестке дня стояло интересное предложение от азербайджанской диаспоры, обосновавшейся на территориях Саудовской Аравии, Эмиратов, Турции и Иордании. Дело сулило крупные барыши, поэтому требовало тщательной проработки деталей.

— Я хотел бы посмотреть на заложников. — Стоявшему без пальто и пиджака на верхней площадке трапа переговорщику было холодно, и он этого не скрывал. — Буквально одну минуту. Необходимо убедиться, что с ними всё в порядке.

— Вы что, нам не верите? — возмутился Мальков, поднимая пистолет.

— Я-то верю, но вот городское руководство… — Психолог не закончил фразу.

— Мы цивилизованные люди, — весомо сказал Иванидзе, выглядывая из-за полуоткрытой двери. — Наши гости, пусть невольные, целы и невредимы. За исключением одного, о котором вы знаете…

— Господин Героинов, лично я в этом нисколько не сомневаюсь, — склонил голову переговорщик. — Однако губернатор…

— Что губернатор? — Егор продвинулся чуть вперед и заглянул под трап.

Никого.

«Интересно, зачем теперь этому надо в самолет? — Поведение толстого психолога вызывало у старшего лейтенанта неясные подозрения. — Один уже побывал, всё видел… Профика-рукопашника мы не пустили. Кстати, я б вообще никогда не сказал, что он убивец. Нормальный интеллигентный мужик, на профессора похож. Только очков не хватает… Этот тоже безобидно выглядит. Внешне…»

— Губернатору нужна ясность, — объяснил психолог. — Он хочет быть уверен в том, что люди больше не пострадали.

Референт ИАС посмотрел на Иванидзе:

— У нас есть наручники?

— Есть.

— Давай. — Мальков направил ствол на переговорщика. — Руки за спину. Мы дадим вам посмотреть на заложников, но при условии заблокированных рук.

— Господин Помоев, неужели вы думаете… — притворно изумился психолог.

— Это мое дело, что я думаю, — резко оборвал парламентера Егор.

Иванидзе защелкнул на запястьях переговорщика стальные браслеты.

— Полегче, — скривился психолог. — Можно ж было просто обозначить, что вы их надели…

— Нельзя. — Нахальный старший лейтенант упер дуло пистолета в район печени подполковника. — Двигайтесь, а то уже и мне холодно.

В салоне переговорщик потребовал, чтобы его провели по всему самолету от носа до хвоста, мотивировав это тем, что трупы можно сложить где угодно, совсем не обязательно рядом с захваченными пассажирами. Ругающийся себе под нос Мальков отконвоировал псиxoлога и в грузовой отсек, и распахнул перед ним двери всех туалетов и подсобных помещений, и даже продемонстрировал пустые багажные полки.

Свежие «трупы» парламентер не обнаружил и погрустнел.

— Ну так что дальше? — спросил Хватов, когда подполковника привели обратно в тамбур перед выходом.

— Я принес четыреста тысяч… — начал переговорщик.

— Мы уже посчитали, — кивнула Алена. — Когда остальные будут?

С улицы раздался рев дизеля.

Мальков посмотрел в иллюминатор на разворачивающийся топливозаправщик и на стремительно приближающийся к нему маленький тягач, предназначенный для перетаскивания самолетов из ангаров на взлетно-посадочные полосы.

Капитан-инженер Баринов, которому склонный к аллегориям полковник Ярошевич присвоил позывной «Шпунтик», выжал сцепление, перевел рычаг коробки передач на вторую скорость и притопил педаль газа.

Топливозаправщик пошел юзом и задним бампером засадил точно по борту тягача, отбросив его на бетонный короб вентиляционного колодца.

Полетели осколки стекол кабины, маленькая машина опрокинулась на бок и через лобовой проем прямо под колеса бензовоза выпал заранее залитый кетчупом Чиж.

Издалека казалось, что старлей Маслов истекает кровью.

Заскрежетали тормоза, и топливозаправщик остановился в полуметре от неподвижно лежавшего Чижа. Наряженный в синюю робу Баринов, у которого еще была приклеена небольшая бородка, выскочил на полосу и начал метаться возле тела, заламывая руки.

— Оп-ля! — только и успел сказать Мальков, когда бензовоз протаранил тягача.

«Террористы», «заложники» и переговорщик припали к иллюминаторам.

— Пьяные, — зло констатировал Оленев и развернулся к вставшим со своих мест курсантам. — А ну, по местам! Головы опустить, руки перед собой, чтоб я их видел!

— Что за фигня? — Егор направил пистолет в лоб психологу. — Ваши штучки?

— Да я тут при чем? — заголосил подполковник. — Вы ж сами требовали керосин!

— Он прав. — Хватов прекрасно понял, что произошло, но не подал вида. Ибо настоящий террорист не может узнать друга-спецназовца, как это вышло у майора, не обманувшегося бородой и форменной одеждой Шпунтика.

— Черт! — Иванидзе приложил ладонь козырьком ко лбу, прикрывая глаза от слепящего солнца. — Где медики?

Тем временем Шпунтик разыгрывал возле столкнувшихся машин целый спектакль.

Он то хватался за голову и падал на колени перед недвижимым телом, то что-то орал бегущим с края поля людям, то заскакивал в кабину бензовоза, то начинал носиться кругами и воздевать руки к небу. Со стороны было видно, что водитель заправщика не в себе.