— А у группы захвата такие же стволы будут? — после недолгого раздумья осведомился Мальков.
— Нет, у них только патроны холостые, — мотнул головой «сатанист».
Перспектива получить в физиономию сноп пылающих крупинок пороха, образующийся при холостом выстреле, Егора не обрадовала.
— Не беспокойся, — пузатый психолог уловил перемену в настроении старшего лейтенанта, — на всём оружии будут специальные насадки.
— Зацепишь кого-нибудь из ребят дяди Славы — удостоишься благодарности в приказе, — усмехнулся второй переговорщик.
Дядей Славой в питерском УФСБ называли начальника РССН[33] полковника Вячеслава Ярошевича, вот уже восемь лет бессменно руководившего боевыми группами.
— Это верно, — подтвердил толстяк. — Если что, будешь вторым, кому это удалось…
— А кто первый?
— Евдокимов…
— Начальник нашей службы? — изумился Мальков, представлявший полковника Евдокимова исключительно кабинетным работником.
— Ага, — улыбнулся психолог. — В момент захвата спрятался в туалете и через приоткрытую дверь «положил» троих, пока его не скрутили… С тех пор в «Граде» есть специальная «сортирная группа», блокирующая ватерклозеты.
У девяноста девяти процентов обывателей или сотрудников правоохранительной системы[34] фразочка о «сортирной группе» вызвала бы ехидную ухмылку или была бы воспринята, как неудачная шутка. Мальков же отнесся к сообщению психолога со всей серьезностью, ибо знал, что в контртеррористической работе нет мелочей и невнимание к внешне незначительной проблеме всегда оборачивается потерями личного состава.
Егор решил для себя, что прятаться в туалете и повторять подвиг начальника ИАС полковника Евдокимова он не будет, а изберет другой способ нападения на спецназовцев. Какой — прикинет на месте.
— Что за самолет? — спросил «правая рука главного террориста».
— Восемьдесят шестой «Ил». — Худощавый переговорщик прикурил сигарету и приоткрыл боковое окно. — Как говорится, есть где развернуться…
«Волга» вылетела на Московский проспект и вынуждена была сбросить скорость.
— Заложников изображают курсанты нашей Академии, — добавил пузан. — Так что можешь не церемониться. Пресекай на корню разные шуточки-смешочки, а то в последнее время я замечаю, что «террористы» слишком цацкаются с «заложниками». Чуть ли не чаи с ними гоняют, вместо того чтобы серьезно работать.
— "Террористов" много? — прищурился Мальков.
— Включая тебя — пятеро. «Главарь» — из спецназа, заместитель Ярошевича, ты, Алёна Незабудкина и Оленев из пресс-службы и кто-то из «закоси бэ-тэ»[35]…
— Иванидзе, — сказал второй переговорщик.
— Точно, Иванидзе. Коллектив подобрался хороший, вольешься без проблем…
— Незабудкину, Оленева и Иванидзе я знаю, — кивнул Егор. — Главарь случайно не «дед Пихто»? — Старший лейтенант назвал позывной майора Хватова.
— Он самый.
— Тогда тоже знаю…
— Вот и славно, — радостно потер руки толстяк. — Вы ребята с головой, выдумщики, так что сегодняшняя тренировка обещает быть зело интересной и поучительной.
— Приложу все силы, — пообещал Мальков.
— Не сомневаюсь, — хмыкнул худой психолог.
***
Когда выдвинутый из состава депутатского корпуса новый министр внутренних дел одним из первых своих приказов подписал бумагу о переименовании региональных и городских УБОПиКов[36] в оперативно-розыскные бюро, на это живо откликнулись в Черноморске и в рекордно короткие сроки поменяли на аббревиатуру ОРБ как вывеску на фасаде городского управления, так и все реквизиты на документах.
Ибо заниматься «реорганизацией» не в пример легче, чем реально бороться с преступными группировками. Не нужно вести оперативную работу, сидеть в засадах, добывать вещественные доказательства, опрашивать сотни свидетелей, получать санкции прокурора или судьи на прослушивание телефонных переговоров, заполнять горы справок, отчетов и протоколов, допоздна засиживаться на работе и прочая, и прочая. Достаточно красиво доложить вышестоящему руководству о выполнении приказа, присовокупив к докладу несколько фотографий парадного подъезда здания и новых удостоверений, заверить доклад свеженькой печатью — и поощрение обеспечено. Сановные московские начальники любят расторопных подчиненных на местах, вовремя откликающихся на судьбоносные приказы, и частенько закрывают глаза на недочеты в работе этих самых подчиненных.
А недочетов хватает.
Тут и весьма избирательная охота на членов преступных групп, и «крышевание» коммерческих фирм, и сокрытие преступлений, и развал уголовных дел, происходящий то по звонку «сверху», то благодаря переданной операм толстой пачке зеленых бумажек, и направление выделенных правоохранительной структуре средств немного не по назначению, и исчезновение ценных предметов или денег, изъятых у задержанного, и «быстрая порча» алкогольных напитков, обнаруженных в квартире обыскиваемого, и должностные подлоги, совершаемые постоянно и в массовом порядке, дабы не снижать раскрываемость отдела или управления, и физическое давление на подозреваемых, а иногда — и на свидетелей, и «показательные зачистки» увеселительных учреждений, когда толпа молодчиков в масках избивает прикладами ни в чем неповинных посетителей ради ареста мелкого воришки, которого мог бы привести в отделение простой участковый с огурцом в кобуре, и «слив» информации подельникам из ОПГ, и соучастие в совершении тяжких преступлений.
В общем, всё как везде.
Черноморск исключением не являлся. Там, где крутятся большие деньги, а в портовых городах им сам Бог велел крутиться, уровень коррумпированности стражей порядка всегда высок. Гораздо выше, чем в каком-нибудь населенном пункте, основной достопримечательностью которого является песчаный карьер или птицефабрика. Через порт идут тысячи тонн грузов из-за рубежа, растаможка которых обходится в кругленькую сумму и сборы от которых мало кто хочет платить, за границу уходят нефть и другое сырье, декларируемое обычно чуть ниже реальной стоимости, морской транспорт чаще других используется для транспортировки наркотиков и оружия. Так что оборотистому человеку, обладающему заветными красными корочками и поставленному от имени государства следить за соблюдением законов, всегда есть где заработать. Конечно, доходы сотрудников милиции несопоставимы с теми суммами, что попадают в карманы таможенников и налоговиков, но и они позволяют вести обеспеченную жизнь и отнюдь не голодать…
Начальник Черноморского ОРБ полковник Синельников грозно посмотрел на своих подчиненных, собранных на очередное совещание, но вспомнил о новенькой «тойоте-авалон», подаренной его сыну вскладчину начальниками отделов, и лицо борца с организованной преступностью разгладилось. Восемнадцатилетие отпрыска праздновали шумно, закрыв для других посетителей ресторан на центральной площади. Подарков было много, одних видеокамер Синельникову-младшему подарили аж четыре штуки, но презент от папашиных коллег затмил все остальные подношения. Алая японская красавица заставила позеленеть от злобы и местного цыганского барона, контролирующего торговлю наркотиками, и чеченцев из портовой группировки, подмявших под себя все грузовые терминалы, и владельцев оптовых баз, и даже самого мэра, преподнесшего юнцу земельный участок на берегу залива.
— Так. — Синельников шмыгнул носом. — Что у нас по отчетности, други мои?
— Порядок, Петр Петрович, — откликнулся начальник четвертого отдела ОРБ подполковник Слива, любимчик начальника, с которым тот раз в неделю выезжал в баньку. — Квартал закрыли, раскрываемость от шестидесяти до восьмидесяти двух процентов. Есть что доложить в Москву.
— А те два висяка? Ну, бизнесмены с Красноярска. — Полковник щелкнул пальцами, пытаясь припомнить имена убитых предпринимателей, но не вспомнил. — С ними как?