Они остаются так на мгновение, сильно прижавшись друг к другу, пока Чимин не успокаивается, и его тяжёлое дыхание не превращается в смех.
— О, Боже, — говорит он, вцепившись пальцами в кожу Юнги. — О, Боже.
Юнги улыбается и целует его в висок.
— Чимин-а, у тебя теперь есть ноги.
Абсолютно счастливый Чимин убирает лицо от плеча Юнги и целует его, и колдун чувствует, что у младшего захватывает дух.
— У меня теперь есть ноги, — Чимин выдыхает ему в губы и хихикает в конце. — У меня теперь есть ноги, Юнги-хён! У меня есть ноги, о Боже, огромное спасибо.
Юнги медленно ведёт его к краю бассейна.
— Давай поднимем тебя и посмотрим на твои ноги, хорошо? А потом мы попробуем ходить.
Вместо ответа Чимин ещё больше хихикает, и Юнги чувствует, как у него в груди расцветает нежность. Это ощущение немного ошеломляет его, но оно вовсе не неприятное. Он аккуратно поднимает Чимина и сажает его на бетонный край бассейна. Тот визжит от холода, который касается его голой кожи, и Юнги поспешно вылезает из воды и бормочет на себя высушивающее заклинание. Потом он берёт заранее приготовленные полотенце и одежду и мчится назад к Чимину, чтобы побыстрее высушить и его тоже.
Он накидывает полотенце на колени Чимина, после того, как надевает на него рубашку, и только тогда позволяют себе посмотреть на его ноги. Рот Юнги восхищённо открывается от того, что он видит.
Чимин выглядит… мощно. Это одно из первых слов, которые приходят на ум Юнги. Его ноги покрыты светлыми волосками, и их кожа, практически, сияет в лунном свете. Они прекрасно сложены, накачены и выглядят очень крепкими. У него крупные бёдра. Сильные. Юнги вынужден сдерживаться, чтобы не протянуть руку и не прикоснуться к ним, мечтая, пробежаться пальцами по новой коже и ощутить под ней кости и мышцы. Не сейчас, говорит он себе. Не сейчас.
Он помогает Чимину надеть шорты и вежливо отводит глаза, когда тот теряет равновесие, пытаясь натянуть резинку пояса, и полотенце соскальзывает с его коленей. Он смущённо пыхтит.
— Хён, мм… что мне…
Юнги быстро смотрит на него и ещё быстрее отводит взгляд. Он чувствует, что краснеет.
— Просто… натяни пояс. Гм.
Слышно, как шелестит одежда. А потом Чимин тихо даёт ему знать, что он одет.
Юнги поворачивается, чтобы посмотреть.
И, Господи Боже мой, Чимин такой красивый. Юнги знает это, он знал это с тех самых пор, как тот впервые появился в его доме, но видеть его сейчас, сидящего там под лунным светом и выглядящего слегка ошеломлённым и чуть больше похожим на человека, заставляет Юнги затаить дыхание от того, какой Чимин, на самом деле, потрясающий. Предполагается, что русалки от природы должны быть красивыми, и Чимин не исключение из этого. Но даже не в этой форме он так влияет на Юнги, что у того подкашиваются колени только при одном взгляде на него.
— Юнги-хён? — голос Чимина заставляет Юнги очнуться и перестать пялиться на него.
Он быстро приседает на корточки и, мягко улыбаясь, почувствовав, что его лицо горит, протягивает Чимину руку.
— Давай поднимем тебя, ладно?
Глаза Чимина искренне сияют с любовью и счастьем. Он берёт руку Юнги в свою собственную и застенчиво улыбается, а потом Юнги помогает ему встать. Ноги Чимина ещё не привыкли к тому, чтобы поддерживать весь его вес, поэтому он спотыкается. Его ноги дрожат, и Юнги ловит его, прежде чем он может упасть.
— Осторожнее, Чимини.
Чимин краснеет, но продолжает слегка улыбаться.
— Спасибо, хён.
Юнги ничего не может с собой поделать и выглядит таким безнадёжно влюблённым.
— Хён поймает тебя, не волнуйся. Ты у нас будешь ходить в мгновение ока.
Чимин держится за него и сразу напрягается. Его улыбка становится шире.
— Я верю тебе, хён.
Они проводят всю ночь, приучая Чимина к его новым ногам. Сначала Юнги проводит его по оранжерее, позволяя ему поздороваться с каждым растением вокруг них. Потом он самостоятельно делает свой первый шаг за пределы комнаты и просто стоит там минуту, впитывая всё, что он видит, пока Юнги смотрит на него и беспомощно улыбается. Нала сбегает вниз по лестнице, чтобы поприветствовать их, когда слышит смех Юнги и Чимина, и Юнги, наконец, устраивает Чимину настоящую экскурсию по дому.
На этот раз ему больше не нужно нести Чимина на руках. Всё, что они должны делать, это просто держаться за руки.
Конечно, всё ещё остаётся проблема с оплатой.
Которая вовсе не является проблемой, потому что Чимин более, чем готов заплатить, и Юнги сделал максимально точный подсчёт расходов в соответствии с их соглашением и ситуацией, но…
— Я не буду платить тебе так мало! — говорит Чимин уже, наверное, в двенадцатый раз за это утро, сидя со скрещенными ногами на диване Юнги. Он одет в ещё один из свитеров колдуна, несмотря на более тёплую, чем обычно, погоду, но снизу на нём только пара свободных шортов, которые едва доходят до половины его бёдер (ну, они свободные на Юнги, но почти обтягивают Чимина, если тот располагает свои бёдра именно так, на чём Юнги старается не зацикливаться слишком сильно).
Последние два дня Чимин настаивает на том, чтобы его ноги оставались голыми и всегда находились в поле его зрения, как будто, если они будут закрыты чем-то, то могут внезапно исчезнуть. Юнги тоже несколько раз заставал его за тем, что он любуется своими недавно обретёнными конечностями, ощупывая пальцами кожу и мышцы, как будто всё ещё не может поверить в то, что они настоящие. Юнги находит, что это одновременно и самая привлекательная вещь в мире, а также и самое большое испытание для его благоразумия; потому что Чимин — это, действительно, одно из самых драгоценных существ, с которыми он когда‑либо имел удовольствие познакомиться, ноги Чимина на самом деле реально хороши, и Юнги вынужден физически сидеть на своих собственных руках, только чтобы помешать себе прикоснуться к ним.
Он откашливается, возвращаясь к их разговору.
— Ты не недоплачиваешь мне, — настаивает он тоже, кажется, уже в двенадцатый раз за это утро. Он стоит посреди своей собственной гостиной вот уже почти пятнадцать минут, пытаясь заставить Чимина просто забыть об этом. — Это справедливая оценка всех затрат на материалы, которые я использовал для твоего амулета.
— А что насчёт расходов за проживание? — отвечает Чимин. — И что насчёт труда, который ты вложил в него?
Юнги содрогается. По правде говоря, он не считал, сколько потратил на еду за последние три месяца. Он также, определённо, никогда не собирался выставлять Чимину счёт за пребывание в своём доме.
— Хорошо, — отвечает он, на секунду задумавшись об этом. — Я добавлю и это тоже. Но я запрещаю тебе жаловаться, когда закончу честный подсчёт, а ты снова подумаешь, что не доплачиваешь мне…
— Не забудь добавить в список стоимость телефона, который ты купил мне, — встревает Чимин.
Юнги стонет.
— Прекрасно. Но после этого, ты заплатишь мне сумму, которую я назову. Без всяких вопросов.
Чимин не отвечает сразу, он кривит губы и размышляет. Потом он прищуривается и смотрит на Юнги.
— И всё же, я чувствую, что ты всё равно выставляешь мне счёт на сумму, гораздо меньшую, чем я тебе должен, — Юнги открывает рот, чтобы опровергнуть его, несмотря на то, что именно это он и собирается сделать, но Чимин продолжает. — Но я закрою на это глаза и приму любое твоё решение, если оно будет хоть сколько-нибудь разумным.
Юнги облегчённо вздыхает и опять открывает рот, пытаясь вставить хоть слово.
Но Чимин снова не позволяет ему.
— Хотя, при одном условии, — он невинно улыбается Юнги, наклоняя голову так, что чёлка падает ему на глаза, и они оба знают, что это лишает Юнги возможности говорить «нет». — Я оплачу наше первое свидание. И я же подготовлю его.
Юнги открывает и закрывает рот, но достаточно быстро приходит в себя.
— Чимин, нет.
— Чимин, да, — упрямо скрещивает руки Чимин. — Это моё условие, хён.
