— Человек? — Чимин выдыхает в благоговейном трепете. — Ничего себе.

Юнги морщится. Они с Намджуном стоят в дверном проёме, а остальные толпятся позади и требуют впустить их — Чонгук, Тэхён и Хосок жалуются на то, как они соскучилась по Чимину и хотят увидеть его снова, Сокджин жалуется на то, что он последний знакомится с не-парнем Юнги.

Юнги не обращает на них внимания.

— Ты дружил с Чонгуком практически всю свою жизнь.

Чимин показывается чуть больше.

— Чонгуки только наполовину человек, — отвечает он.

— Чертовски правильно! — выкрикивает Чонгук, находясь всё ещё за порогом оранжереи. Он быстро добавляет. — Нет ничего плохого в том, чтобы быть человеком, Намджун-хён! На самом деле, я даже думаю, что ты чертовски крут.

— Он такой, — торжественно кивая, говорит Юнги. — Чонгук был по уши влюблён в Джуна с их самой первой встречи и, если честно, просто неловко, что это всё ещё не утихло даже по прошествии всех этих лет.

— Эй! — говорит Чонгук, ничуть не отрицая этого, когда Тэхён с Хосоком одновременно заявляют. — Я даже не сержусь.

Юнги пытается вернуть разговор в прежнее русло.

— В любом случае, да, Джун-а, это — Пак Чимин. Он — русалка, очевидно, и…

— Ах! — вскрикивает Чимин, поднимаясь из воды, как будто до него внезапно что-то доходит. Вокруг него разлетаются брызги воды. — Ты — тот Избранный, о котором постоянно рассказывает Куки! Я думал, что он на самом деле любил тебя некоторое время, пока не рассказал мне о Тэхёни.

— И снова, — говорит Тэхён, когда протискивается в комнату, заставляя Намджуна споткнуться и сделать несколько шагов вперёд. — Я даже не сержусь. — Он оборачивается и смотрит через плечо, поднимая бровь на своего парня. — И всё же, ты рассказал Чиму о Намджун-хёне гораздо раньше, чем обо мне?

Чонгук шипит.

— В любом случае, — громко повторяет Юнги. Ямочки на щеках Намджуна не исчезают всё это время, пока их знакомят, и доставляют всем немало удовольствия. — Да, Джун, Избранный, поэтому он такой крутой разрушитель проклятий.

— А ещё у него есть чертовски талантливый напарник-перевёртыш, — откликается снаружи Хосок. Это правда.

— Не могли бы вы все заткнуться на секунду, чтобы я смог закончить представлять Намджуна, и вы все, наконец, смогли сюда войти…

— Почему ты просто не впустишь нас? — ноет Хосок, в то время как Чонгук пронзительно кричит. — Чимин-хён, буквально, мой друг детства, какого чёрта, Юнги-хён, впусти меня!

Юнги как раз собирается возразить, что он не исполняет приказы того, кто ругается как ребёнок, который только что обнаружил ругательство и всё ещё тренируется на смягчённых вариантах слов, прежде чем достичь высшего мастерства и использовать полноценные бранные слова, но потом Сокджин расталкивает всех по сторонам и направляется в комнату, только чтобы остановиться перед невидимым барьером.

Он хмурится.

— Почему я не могу войти?

— Возможно, потому что Чимин-ши — практически единственный, кто тут живёт? — предполагает Намджун с таким лицом, которое он делает, когда о чём‑то задумывается. — Или, возможно, потому, что ты никогда не был в этой комнате прежде, и она изначально не была частью дома, поэтому когда Юнги-хён пригласил тебя в свой дом, это не касалось пристройки?

Сокджин вздыхает. Потом он тепло улыбается Чимину.

— Привет, Чимин-ши. Я — Ким Сокджин, ты можешь пригласить меня войти?

Чимин смущённо моргает.

— Что…

— Джин-хён — вампир, — приходит на помощь Юнги. — Он должен получить приглашение, прежде чем сможет зайти в дом.

Даже когда он говорит это, его мозг работает со скоростью одна миля в минуту из-за слов Намджуна о том, что теперь оранжерея признаёт Чимина как своего владельца, как главного хозяина этого пространства. И это имеет смысл, потому что Чимин живёт в бассейне уже долгое время. Однако, у этого есть последствия, и Юнги не уверен, что ещё готов изучить их или поразмыслить о том, насколько Чимин интегрировался в определенные аспекты его жизни, в которую имели доступ очень немногие люди.

Когда он поворачивает голову, чтобы посмотреть на Чимина, то понимает, что тот смотрит на него так, как будто просит разрешения. Юнги молчит в течение секунды, пытаясь собраться с мыслями, и кивает.

Чимин снова поворачивается к Сокджину.

— Пожалуйста, входи, Сокджин-ши.

В воздухе происходит лёгкое движение, настолько незначительное, что оно было бы незаметным, если бы они не были кучкой сверхъестественных существ. Потом Сокджин успешно делает шаг внутрь, из тёплой его улыбка превращается в яркую, когда он без промедления приближается к Чимину.

— Спасибо за то, что предложил мне войти, Чимин-ши. Очень рад с тобой познакомиться.

Чимин, кажется, немного расслабляется от тёплого обращения вампира. Он улыбается.

— Я тоже очень рад встретить тебя. Юнги-хён немного рассказывал о тебе.

Сокджин дуется.

— Мне бы хотелось сказать то же самое, но боюсь, что Юнги хранил тебя в тайне от меня! Я услышал о тебе от Хосока.

— Хён, я умоляю, — говорит Юнги.

Его игнорируют, потому что все остальные, наконец, врываются в оранжерею, когда процедура знакомства уже закончена. Тэхён сразу же скидывает с ног свои пушистые шлёпанцы-зайчики — Юнги на сто процентов уверен, что они не из его дома; скорее всего, Тэхён или взял их с собой на выходные, или приехал сюда уже в них — и тут же шлепается на край бассейна, пинаясь в Чимина водой. Чонгук быстро следует его примеру и выглядит так, как будто хочет нырнуть прямо в бассейн, чтобы обнять Чимина, но в итоге передумывает из-за одежды, которая всё ещё на нём.

Хосок не испытывает таких сомнений. Он разбегается мимо Юнги и всех остальных и прямо, буквально, пушечным ядром плюхается в бассейн. Юнги едва успевает произнести заградительное заклинание, чтобы не промокнуть, и Намджун возле него делает то же самое быстрым движением руки.

Несмотря на едва заметную головную боль, которая начинает пульсировать позади глаза, Юнги не может помешать вспышке гордости в своей груди, глядя на то, с какой скоростью колдует Намджун. Именно он был тем, кто научил Намджуна большинству хитростей, которые тот знает, в конце концов, Намджун — один из тех редких людей, к которым все обращаются не иначе, как к Избранным. Несмотря на их не магические корни, Избранные обладают склонностью к адаптации магии и способностью овладевать ею, если прикладывают к этому достаточно усилий. Юнги помнит, что читал статью, на которую наткнулся где‑то, и в ней говорилось о новых теориях, появляющихся в области Научной Магии, что в наше время нет простых людей, и в каждом есть хоть немного магии, но не все имеют настоящие способности использовать свои внутренние магические энергии и проявлять их внешне, или просто они не достаточно большие, чтобы иметь очевидный эффект.

Независимо от обоснованности этой теории, Намджун, определённо, может использовать магию в своих интересах. Он просто немного неуклюжий, когда не очень внимателен, что в прошлом привело к нескольким неприятным несчастным случаям с многочисленными предметами мебели, домашней обстановки и однажды даже с самим Намджуном.

В открытой двери неожиданно появляется Нала, её, вероятно, разбудила вся эта суматоха и внезапная высокая концентрация магических аур в помещении (она очень чувствительна к этому). Заметив разрушителя проклятий, она поспешно проскальзывает внутрь, чтобы подойти к Намджуну, и Юнги фыркает. Нала игнорирует его, трётся о лодыжки Намджуна и взволнованно мяукает, глядя на него, прежде чем замечает всех остальных в бассейне и бежит туда.

Намджун смеётся.

— Вижу, всё такая же легковозбудимая, как всегда, — они наблюдают, как она тычется в руку Сокджина, а потом достаёт лапой Чонгука; кажется, кошка находится в замешательстве и не знает, к кому подойти сначала. Намджун краем глаза смотрит на Юнги. — Она такая же мягкая, как и ты.

— И ни черта я не мягкий, — говорит Юнги, несмотря на то, что он именно такой и есть. Никто не должен знать об этом.