— Верно. Думаю, из вас двоих получится отличная пара! — на моем лице самая широкая улыбка из возможных. — Полагаю, это повод для парочки шотов.

Когда я поднимаю бутылку «Южного Комфорта»^[4], Джессика хлопает в ладоши от волнения. Сьюзен же, с другой стороны, выдает мне самый пессимистичный взгляд, который я видела.

Игнорируя ее осуждение, я наливаю две рюмки, вручаю одну Джессике и чокаюсь с ней.

— Так вы вчера с Джессикой отлично провели время, — говорю я с жердочки на большом камне.

Адам работает за столом с циркулярной пилой, обрезая часть, чтобы обойти дверь. Вместо того чтобы ответить на мой вопрос, он делает отметку на дереве.

— Она учительница в средней школе. Ас в математике.

Он не реагирует на мои замечания. Просто продолжает выравнивать дерево рядом с пилой. Нажимает на кнопку, и пила начина реветь. Разрезает дерево, выключает машину и сдувает пыль с линии отреза.

Он не отвечает мне, так что я продолжаю:

— Ты знал, что она была «юной мисс Огайо»? Она участвовала во многих конкурсах, пока была подростком. Речь не только о макияже и красивых платьях. Ей приходилось посещать больницы и общаться с больными детьми, добровольно помогать на кухне...

Он наклоняется, и я замолкаю, восхищаясь его спиной, прежде чем продолжить:

— А ещё она спасатель. Знает, как оказывать первую помощь.

Он поднимает предплечье и вытирает пот со лба. Сегодня девяносто градусов, и вообще ветра нет. Я подхожу к ближайшему кулеру и хватаю две бутылки воды. Вручаю одну из них Адаму.

— Спасибо, — говорит он. Открывает ее и выпивает до дна. Его адамово яблоко танцует с каждым глотком. Закончив, выбрасывает бутылку в соседнюю мусорку. — Сегодня чертовски жарко.

Я киваю в знак согласия и открываю бутылку с водой. Политика Адама в отношении штанов для йоги заставит меня умереть от теплового удара. Вот почему я зависаю в тени, пока он играет с инструментами.

Когда я делаю глоток, Адам скрещивает руки перед собой, хватает подол футболки и поднимает ее над головой. И теперь есть только блестящая золотисто-коричневая кожа и живот с шестью кубиками пресса, покрытый темными волосами. У него даже небольшие следы от загара по рукавам футболки, из-за работы того, что он весь день работает на улице.

Внезапно мне становится очень холодно. Очень-очень. Вода из моей бутылки пролетает мимо губ и попадает мне на футболку. Смотрю вниз и отпрыгиваю назад, держа бутылку с водой в воздухе.

— Дерьмо! — кричу я, оттягивая футболку от груди.

Адам смеётся.

— Думал, ты закончила с конкурсом мокрых футболок?

Я поднимаю голову и показываю ему средний палец.

— А не пойти бы тебе?

— Ты в порядке? — в глазах пляшут чертики.

— Со мной все отлично, — отвечаю я.

Подношу бутылку ко рту, чтобы все-таки попить. Я стараюсь не смотреть на его идеальное тело, когда он наклоняется над циркулярной пилой и делает другой разрез. То, что на нем эти проклятые облитые краской джинсы, которые заставляют его задницу выглядеть настолько эффектно, совсем не помогает. И рабочие ботинки...

— Лия?

Поднимаю глаза к его лицу.

С дьявольской ухмылкой, он произносит.

— Не возражаешь захватить мой молоток?

— Хм?

— И мою дрель. Мне надо кое-что вкрутить.

— Тебе что?

— Мне надо заколотить молотком гвоздь.

Хлопаю ресницами, пытаясь расшифровать, использует ли он грязные эвфемизмы или действительно хочет молоток и дрель.

— Лия, мой молоток? Дрель? Я понесу дерево в дом, а тебе нужно взять мои инструменты.

Да, он на самом деле имел в виду инструменты.

— Так ты правда думаешь, нам с Джессикой стоит сходит куда-нибудь вместе?

Я практически попадаю молотком по пальцу, вместо последнего гвоздя.

— Да, думаю, вам двоим стоит повеселиться вместе, — беря следующий гвоздь из кармана, подношу его к дереву и вбиваю неглубоко. — Ты какой тип, который встречается и ходит на свидание, или приворожил и бросил? — хлопаю по штанам в поисках другого гвоздя, но не нахожу его.

Адам подаёт мне гвоздь.

— Что это за вопрос?

— Я знаю все про всех в городе. Никогда не видела, как ты с кем-то выходил. Ты упоминал ту девушку, Мэгги, но больше никого. Почему?

Адам сжимает губы.

— Не знаю. Нет времени. Я много работаю. Не хожу на вечеринки, — он поднимается с пола, продолжая: — не пью, а если да, то это просто пиво. Кроме того, большинство девушек в этом городе не привлекают меня.

Я стараюсь игнорировать внезапную боль разочарования в животе и забиваю следующий гвоздь, выходит немного слишком криво.

— Эй, — говорит он, очевидно осознавая, что это прозвучало как оскорбление, — я не имел в виду тебя. Я имел в виду...

— Все хорошо. Я знаю, что ты имел в виду, — встаю и хватаю рулетку с земли возле коробки с инструментами. Измеряю пространство между концом отделки и стеной. — Кроме того, меня постоянно приглашают на свидания.

— Да, — его голос звучит безразлично, — я заметил.

Беру карандаш, торчащий за ухом, и пишу размеры на стене. В голове всплывает одно воспоминание, заставляющее меня рассмеяться.

— Один раз, когда я была с Эммой, к нам подошел один парень. Он засунул руку в мой напиток, схватил кусок льда и бросил его на пол, — снова смеюсь, потому что все это очень смешно. — И сказал: «Я просто пытался сломать лед».

Успокоившись, добавляю:

— Не волнуйся. Я знаю, как отпугнуть их. Он спросил, хочу ли я потрогать его бицепс. Я подняла руку, потерла рукав его футболки, и сказала самым суровым голосом, которым могла: «Выглядит как футболка, которую вполне мог бы надеть и мой парень», — усмехнувшись, я поднимаюсь. — Ох, ты бы видел, как быстро он убежал.

Я все еще улыбаюсь сама с собой, когда оборачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с Адамом. Он вообще не смеется. Вместо этого его брови сведены вместе, а взгляд такой, словно он слегка потрясен.

— Почти забыл, как сильно мне нравятся твои истории, — его рот изгибается в кривой усмешке.

Я прикусываю внутреннюю сторону щёки, когда смотрю на маленькую линию в уголке его улыбки. Она настолько идеальная, что я могла бы наклониться и поцеловать ее.

Качнув головой, игнорирую эту мысли.

— Ты собираешься стоять здесь весь день? Потому что эта штука сама себя не разрежет.

Я бросаюсь вниз по лестнице с рулеткой в руке и иду к циркулярной пиле на улице,

Адам идёт за мной.

— Ты сделаешь это.

Поскольку моя рубашка мокрая, жара переносится терпимее. Я надеваю защитные очки и делаю надрез. Он поднимает подбородок, давая мне знать, что все хорошо. Я вырезаю еще несколько штук, выключаю машину и иду к лестнице наверху. Прибиваю кусок отделки к стене, когда чувствую, что Адам возвращается в комнату. Оглядываюсь на него, пока работаю.

Уделяя слишком много внимания молотку в руке, он кивает головой, словно сам себе.

— Ты бы не расстроилась, если бы я пригласил Джессику в «Велосити»?

Его вопрос застает меня врасплох, и я спотыкаюсь о шнур питания, падая на пол.

— Черт!

— Ты в порядке? — Адам рядом со мной, мое запястье в его руке, и он направляет меня к скамейке.

Кожу пощипывает, но крови нет. Сложив губы трубочкой, он мягко дует на пульсирующую кожу, и мое поврежденное колено теперь последнее, что у меня на уме.

— Тебе нужен пакет со льдом? Уверен, у Тоби в грузовике должен быть.

Он смотрит вниз на мою ногу, и я не могу не смотреть на его четко очерченную челюсть и лёгкую щетину из великолепных темных волос, подчеркивающих эти невероятно мягкие губы. Его рука все еще держит мою, и теплота контакта кожи с кожей заставляет меня ощутить, словно мое запястье самая эрогенная зона на моем теле.

— Ты слегка покраснела. Хочешь пить? — говорит он, оставляя мою руку и подходя к холодильнику. Берет холодный чай и передаёт его мне.