Мои самые любимые путешествия – с мамой. Для меня нет большего удовольствия, чем ждать отпуск, который проведу с мамой. Потому что самое прекрасное, что я видела в своей жизни – это взгляд, которым она любовалась Италией и её глаза. Если бы умела, то написала бы с них картину!

Наша поездка в Италию случилась как раз в том жизненном периоде, когда я подворовывала чужие мечты. Подруга рассказала мне про остров Бурано и показала картинку. Она очень туда хотела. Яркие домики, крошечные мостики над узкой речкой. Примерно накидала маршрут на летний отпуск и на всякий случай забронировала гостиницы в Венеции, Риме, Пизе, Болонье, Неаполе и на Сицилии. Why not?

Я села за ноутбук в восьмом часу вечера. В третьем часу ночи куплены первые билеты: с Неаполя на Сардинию. Это не входило в планы, но я нашла билеты всего за 4,5 евро! Возможно, это будут самые дешевые авиабилеты моей жизни. Разве можно такое игнорировать? Я бы купила их просто так, даже если бы вообще не собиралась в Италию.

Рим бы тоже неплохо увидеть, всё же столица, руины, Колизей. Выкупаю билеты в Рим и жду следующей зарплаты. Всё ради Бурано, конечно, но не отказываться же от остальной Италии. Отпуск целых восемь дней, в конце концов!

Наконец, следующая зарплата. На что же я ее потрачу, дайте-ка подумать! Хм… Паром было бы прекрасно, но даты не очень. Поэтому в моей почте появляются билеты на поезд Рим-Неаполь и на самолет Олбия-Венеция. Пять утра, самое время порадовать маму! Ура, ура, мам! Путешествие готово! Жди нас, остров Бурано, ты у нас на сладенькое!

***

Жизнь прекрасна. Это – единственная правда. Что до сих пор трогает меня до глубины души? Мир.

Мир, потому что он такой недоступный и такой доступный в своем масштабе, который порой кажется огромным, а порой – небольшим.

Меня трогают расстояния, которые становятся ближе. Меня трогает то, что мне было бы нормально слетать на Луну. Жаль, что это чересчур дорого. Но не невозможно, кто-то же летает, надо просто найти возможность, и это вселяет надежду.

Меня трогает то, что когда найдешь подходящей ключ, открывается замок. Что движет нами, когда мы выбираем путь? И почему, находя в чем-то счастье, продолжаем обманываться, тянуть время и убеждать себя, что переход к нему должен быть не прыжком с трамплина, а плавным переходом с постепенной адаптацией.

Меня трогает то, как подкатывает ком к горлу, когда я распечатываю билет куда-нибудь. Это мое? Мое? Это мне принадлежит? Еще кусочек Земли мой? Я смогу увидеть, потрогать, пройти? Вот это место из учебника географии или истории? У меня могли бы дрожать руки, но они уже адаптировались держать в руках билеты и почти перестали дрожать. Иногда просто холодно просматриваю, верны ли данные: фамилия, имя, паспорт, даты. Минут пятнадцать на сбор чемодана. Два раза за последние полгода я ехала в аэропорт, собравшись за пару минут, даже не понимая, что вообще в моей жизни происходит.

Да, бывает чувство обыденности, когда к gates выходишь по наитию, не глядя на указатели, пялясь в телефон, оказываешься у своих ворот. Мне так странно, что это происходит со мной.

Когда это произошло, что я с закрытыми глазами могу проскакать нужным маршрутом по Шереметьево? В какой момент праздник превратился в норму? Это странно и естественно. Естественно потому, что иначе и быть не может, ведь это мой путь, моя дорога, мой выбор и предназначение. Странно было бы, если бы так не происходило, меня мучает и ломает именно тогда, когда так не происходит. Когда нет билета, когда нет даже планов, когда беспробудный офис, работа-дом, работа-дом, работа-дом.

Я испытываю благодарность к своему руководству. За то, что меня принимают такой, какая я есть. За то, что отпускают, за то, что не говорят, что я слишком часто отсутствую. Дают внезапные отпуска и дни за свой счет. Когда мне срочно-горит-спасайся-кто-может. За интуитивное понимание того, как это жизненно для меня важно.

Сегодня я поняла, что все же еще не наступила обыденность, хотя иногда казалось, что наступила.

Сегодня было особенное утро, сегодня у меня снова дрожали руки от билета. Как давно. Ненадолго, на пару минут, до давления в ушах. Правда, быстро успокоилась и восприняла как данность. Как Будда. Получится в итоге или нет, буду спокойна. Почти безразлично. Все ведь может произойти.

В июле девочка на Нарвской угодила насмерть под грузовик. А я с января до ватных ног стала бояться регулируемых и нерегулируемых пешеходных переходов после того, как на мой зеленый светофор на меня завернула фура на Говорова, они всегда там на зеленый пешеходов давят без тормозов, и не думают сбавить скорость, им безразлично. Мне уже больше полугода страшно ходить на зеленый. И все равно я не осторожничаю и иногда бегаю даже на красный у себя возле дома на Садовой. Город, привычки, машешь рукой на случай. Но надо себя все-таки беречь.

Тем более что сегодня впервые за долгое время билет меня снова тронул. Ошарашил. Открыл глаза на то, что снова возможное пока еще невозможно, но зато невозможное возможно. И это мой путь. Надо доверять себе и жизни, и она все преподнесет на блюдечке, только знай чего хочешь и не стой бревном на пути к своей мечте. Пошевели хоть рукой, тогда появятся хотя бы варианты.

И если от счастья в горле ком, даже если плакать не можешь, все равно радуйся. Ком – значит что-то стало ближе. Значит, масштаб сузился снова с невозможности до реалистичности. Значит невозможного стало меньше. Значит, мир по-прежнему трогает. А если еще трогает, значит это все еще главный смысл, я в потоке и все происходящее по-прежнему лучший отрезок в моей жизни.

В моих руках билет на Гавайи. Я в первый раз перелечу океан!

***

–Ты не хотела бы сделать визу?

–Пф. Зачем? Я никогда не мечтала о Штатах.

Не мечтала, но считаю, что было бы неплохо! Мне неспокойно. Я люблю его и вру ему. Главный тормоз в том, чтобы получить эту визу – не то, что я не хочу в Штаты, а стоимость! Я вру ему, потому что хочу сохранить независимый вид.

Куда девалась та я, которой была, когда мы познакомились? Я была просто женщина, он – мужчина. Сейчас же я всё время притворяюсь, чтобы быть лучше, круче, способнее, чем есть. Любовь всё испортила, любить нельзя! Я теряю его потому, что перестаю быть собой, изменяю сама себе!

Не хочу, чтобы он знал, что я не могу позволить себе оплатить какую-то несчастную визу. Из гордости вру, чтобы притворяться безразличной. Этакой лучшей версией себя, девушкой, которой от него ничего не надо.

–Там здорово.

–Я потенциальный нелегал. В любом случае, мне не дадут визу, – закрываю тему полным отрицанием. Сохраняю веселый тон и улыбаюсь так, словно мне не хочется даже попробовать её получить.

Мы сидим в "Евразии". Я ем, он нет.

–Что будешь пить, Катюша?

–Вино.

–Ты всё время выбираешь вино. Можно еще выбрать чай, кофе, воду.

–Я выбрала вино. Ты точно не хочешь есть?

–Уже поздно, я не ем в это время. Ты сейчас ходишь на танцы?

–Нет, я бросила.

–А на английский?

–Больше не хожу. Мне стало не интересно.

У меня глубокая депрессия, но не могу же я ему признаться в том, что уже месяц всё своё свободное время сижу в кресле у подоконника, пишу в ЖЖ о том, как сильно люблю его и непрерывно плачу. Я никуда не хожу и ничем больше не интересуюсь, кроме его социальных сетей.

Клянусь, что разлюблю его, и больше никого не полюблю! Я прикажу сердцу, найду способ найти себе счастье, которое сделает меня счастливее, чем женское счастье! Я верну себе себя и свои интересы, очень скоро, и никто меня у меня больше не отнимет! Надо только постараться разлюбить быстрее.

Любить нельзя немножко, сильно или очень сильно. Любовь – она не громкость радиоприемника, она либо есть, либо ее нет. Я его люблю. Он меня – вряд ли. Всё время твердит, что не хочет иметь никаких привязок. Поэтому я тоже демонстрирую полное безразличие к чувствам. Но грустная правда в том, что на моей памяти он единственный мужчина, от которого я захотела ребенка.