— Я хочу, чтобы все остались живы, — сказал Дин одними губами.
====== Глава 26 ======
В тот же момент он почувствовал, что легко может встать с кровати, и что Эйдан не проснется, даже если закричать ему на ухо. Синий глаз в щели мелькнул еще раз, потом к нему присоединился второй. Фея развернулась, чтобы лучше его видеть, но Дин старался больше не смотреть на нее. Когда водяные кони защищали разными способами его дом, никто не подумал про чердак. Все равно фея не сможет проникнуть внутрь комнат, касаться стен, пола, проходить сквозь двери и окна — так решили они. Мозг Дина лихорадочно работал, он вспоминал все, что успел усвоить об этих созданиях за последнее время. Из головы не шел разговор с незнакомкой во сне, почему-то он чувствовал, что женщина права и сказанное ей может как-то помочь. Главное в делах с волшебными созданиями — не нарушать собственные обещания.
— Куда ты собираешься идти? — ласково спросила дева над головой.
— Я обещал, что дождусь тебя. Это было там, на берегу у обрыва, верно? Я иду туда, — ответил Дин, закутываясь в куртку.
Бросив последний взгляд на спящего Эйдана, он открыл входную дверь.
— Я надеюсь, мы еще увидимся.
У двери его встретило изваяние. То есть Дин сразу понял, что это Крэйг, но он стоял совершенно неподвижно в виде коня. Должно быть, сон застиг его во время шага; серебристая шкура гладко блестела в свете занимающегося утра. Грудь его ровно приподнималась от дыхания, из ноздрей вырывались облачка пара. Веки коня подрагивали — он видел беспокойный волшебный сон. Дин осторожно обошел келпи, стараясь не коснуться его. Почему-то он подумал, что теплое прикосновение разбудит Крэйга, тот полезет его спасать, и тогда фея прикажет своим слугам убить всех коней с маяка. Должно быть решение проще и действенней, просто не может быть, чтобы с ним случилось что-то настолько плохое! Молодая трава мягко пружинила, Дин не сразу понял, что забыл обуться. С моря приходил свет, туман прятался дальше в холмы, укрывался в ложбинках. Никого не было на берегу, и нигде не горел свет. Ни одна живая душа не знает, где сейчас Дин и что он делает. Ему отчаянно хотелось, чтобы пришел кто-то могущественный и одним словом прекратил все это, спас его и его друзей, прогнал страхи и волнения всей зимы. Дин понял, что ужасно устал от постоянной тревоги, от переживаний за себя и остальных, просто устал. Сейчас это должно прекратиться, и у него только один шанс. Ошибиться нельзя. «В крайнем случае, я хотя бы остальных уберегу. Но Эйдан… как получить жизнь для него? Как?» — лихорадочно думал Дин.
Море внизу шумело, как всегда чем-то недовольное. Ему не было дела до волнений людей, это понятно. А если пропадут его прекрасные кони? Кто станет пронзать воду широким килем, кто будет привозить на спине тучи из далеких краев и играть с волнами? Из-за горизонта приближалось солнце, небо расчистилось и окрасилось розовым. Дин почувствовал, что фея стоит позади него. Он не смотрел, но отчего-то знал, что она снова прекрасна в своей волшебной дымке. Жаль только, что это никак не могло его обмануть: Дину не нужно было смотреть теперь, чтобы видеть тощие после голодного зимнего сна руки, сухую кожу, похожую скорее на древесную кору или растрескавшуюся землю. Должно быть, он прочел где-то — иначе откуда бы ему знать, что феи тяжело переносят роды и почти не имеют детей. Для этого им нужны люди, а еще еда. Высшие феи не ведут никакого хозяйства, ничего не выращивают и не готовят, поэтому люди, живущие с ними, должны заботиться о них день и ночь. Ему было почти жаль эту фею, ведь она страстно желала зачать дитя и не могла уже долгие годы. Она пришла сюда одна, чтобы никто не мешал ей и не видел, на что она способна ради воплощения мечты. Дин улыбнулся собственным мыслям и пошевелил пальцами ног в ледяной траве. Сколько поколений О’Горманов стояли на этой земле и смотрели вдаль? Сколькие из них оказывались перед похожим выбором — и выбирали любовь фей? Если бы Дину раньше рассказали об обязанностях Надзорного, он не понял бы. Не почувствовал. Надо было вот так, самому…
— Слушай, так не пойдет, — обернулся он и сходу заговорил.
Синие глаза феи сверкнули мягко, она чуть приподняла брови и ласково улыбнулась.
— О чем ты?
— Обо всем. Нельзя просто так выбрать любого человека и увести с собой! Да еще и с угрозами! У меня вот семья, и обязанности есть, например.
— Но ведь я не только беру, я предлагаю тебе взамен очень многое. Счастливая, бесконечно долгая жизнь в любви, в красивом мире без войн и болезней! Старость и горе никогда не коснутся тебя, — голос феи звучал заманчиво и певуче, Дин невольно наслаждался его звуком.
— Я не смогу быть счастлив, зная, что без меня погиб от тоски мой любимый Эйдан. Что мои родные оплакивают меня, продолжая искать…
— Ты обо всем забудешь. Начнешь жизнь с чистого листа, как новорожденный, без воспоминаний, — она протянула руки, словно хотела заключить его в объятия.
— Это нарушение закона о границах, вот что я думаю. На моей земле ты не имеешь права использовать свои силы, чтобы ворожить и очаровывать, особенно меня самого!
Дин сражался со сладким дурманом из последних сил. Он постоянно думал об Эйдане, хотя лицо его норовило расплыться перед мысленным взглядом, вспоминал незнакомого Дэвида, который долго и больно умирал на берегу. Отчаяние захлестывало его вместе с безумной надеждой на чудесное спасение. Как угодно, пожалуйста!
— Ты так устал, Дин. Прошу тебя, решись. Перестань бояться и думать о других. Ты приехал сюда по необходимости, сделал удобно всем. Теперь снова пытаешься спасти окружающих, хотя в этом нет никакой нужды. Просто прими решение для себя, Дин. Сделай хоть раз то, что хочешь ты сам.
Ладонь феи легла ему на грудь, а лицо приблизилось на расстояние нескольких дюймов. Дин сглотнул и кивнул. Именно так — надо думать о том, что он хочет. Что он хочет на самом деле.
— Сними чары. Я хочу увидеть тебя настоящую.
— Это твое желание? — оскалилась фея, показывая частокол зубов.
— Да. Сперва это. Если ты хочешь, чтобы тебе подарили всю жизнь, нужно быть готовой говорить правду о себе.
Далекий огонек коротко мигнул вдали и пропал. Хлопка двери дома в холмах не было слышно — слишком далеко. Темная фигурка бежала сейчас по новорожденной траве прямо к маяку. Отринув страхи и древние договоры, забыв о разногласиях и кровной вражде — ради одного человека, который дорог многим. Дин постарался думать об Эйдане, только о нем.
Воздух ощутимо задрожал, меняясь. Резко похолодало, а запах водорослей стал навязчиво лезть в нос. Черты лица феи заострились, губы раздвинулись, не скрывая больше хищные челюсти. Обтянутые сероватой кожей тощие руки повисли вдоль тела, неловко цепляя кончики длинных волос.
— Разве так лучше? — голос ее стал высоким и резким, совсем как у Адама, когда тот волнуется.
— Лучше, — кивнул Дин, стараясь не моргать. — Честнее.
Прежний облик казался прекрасным для человеческого взгляда, но нынешний — истинный — был не хуже, Дин не лгал. Как фотограф, он понимал редкую красоту мерцающих глаз и тонких, похожих на сухие веточки скул, длинных пальцев с лишними суставами и заостренных ушей со сложным лабиринтом завитков. Перед ним была другая форма жизни, пугающая, могущественная, но гармоничная и по-своему красивая.
— И ты пойдешь со мной? — недоверчиво спросила она.
— Нет, — покачал головой Дин. — Я уже выбрал море.
Горные медведи умеют ходить на двух ногах и передвигаются бесшумно, несмотря на солидный вес. Фея почувствовала его за миг до того, как огромные лапы сомкнулись на ее впалой груди. Она визгливо заверещала, зашипела, хватаясь за жесткий мех, но Дин уже ничего не мог разглядеть: высокая светлая лошадь с развевающейся гривой подсекла его на бегу, в хитром прыжке поймала себе на спину и бросилась в воду с обрыва.
— Здесь они тебя не достанут, — сказала она дрожащим от напряжения голосом Уилс.
На обрыве оглушительно стрекотала фея, оказавшись в ловушке лап могучего медведя. Дин видел, как она лягается и кусает зверя своими бесчисленными зубами, а по склону от маяка бежит маленькая лошадка и громко зовет:
