Трифонова снова подумала о ловушке. Нормальный человек счастье и везение представляет себе иначе. Похоже, ее мимические мышцы неподконтрольно без устали работали. И гримасы иллюстрировали тревожные мысли. Поэтому хозяин почти с начала встречи стал растолковывать, о чем говорит.

– Кэтрин, эту квартиру мне завещал родственник. Если бы она была хоть немного больше, я не потянул бы кредит.

– То есть эта частица Берлина у тебя в собственности? – не совсем поняла Катя. – Тогда как соотносятся завещание и заем?

– Надо платить налог на наследство. Он зависит от площади. Часто приходится продавать то, что нам досталось. Расплачиваться с государством. И, если деньги останутся, покупать скромную квартиру в скромном районе.

– А мы считаем, что вы тут живете без забот, Петер.

– А мы подозреваем в этом вас, Кэтрин.

– Слушай, я должна передохнуть от впечатлений… Где мне устраиваться?

Он пригласил в самую маленькую восьмиметровую клетушку. Трифонова подозревала, что ее селят в чулан. Вошла и чуть не завопила от радости. Такого интерьера она в жизни не видела. Возле окна как-то демонстративно стояли круглый столик на одной изящной ноге и стул с высокой спинкой. Напротив двери в глубокой нише притаился солидный платяной шкаф. Казалось, он хотел выдвинуться и занять много места, но стеснялся. Потому что на противоположной стороне красовалась узкая высокая этажерка. Ей очень шли книги в ярких суперобложках и цветок на верхней полке – какая-то темно-зеленая лиана, свисающая до пола. И, наконец, у дальней свободной стены расположилась обещанная кушетка – этакий футляр для матраса, с трех сторон огороженный низкими решетками. Судя по твердой гладкой поверхности под бордовым покрывалом, матрас был современным. Как и набор плоских подушек в таких же бордовых наволочках. Теснотищи здесь в помине не было. Уюта почему-то тоже. Нейтральный характер комнатки и обрадовал Катю.

– Как здесь хорошо. Спасибо, Петер, – не выдержала она.

– Антикварная мебель, – улыбнулся он. – Надо реставрировать, но мастера дорогие. Коплю.

Трифонова теперь уже придирчиво рассмотрела все. Ногу стола, спинку стула, одну из стоек этажерки и решетку кушетки обвивал деревянный плющ. Но резьба была топорной, и вблизи листья и веточки казались грубыми и толстыми. «Не антиквариат, а старье с претензией», – решила она. И повернулась к хозяину:

– Здесь не нужен реставратор, Петер. Дерево в отличном состоянии, жучком не прошито, не трескается, не расслаивается. Ни один заостренный краешек на украшениях не поврежден. Так что мебель надо осторожно ошкурить и покрыть свежим лаком. Ну, еще есть всякие средства для консервации под лак. Продаются в обычных хозяйственных магазинах. Всего-то, поверь. Да, паркет хорошо бы подвергнуть такой же обработке. Он истертый, но между досками щелей совсем нет. Поразительное качество. А если сменить обои и покрасить потолок, рамы и дверь, то ремонт и реставрация будут закончены за пару дней. Один мой знакомый проделал нечто в этом роде в своей московской квартире. И сказал, что нанимал бригаду за несколько миллионов рублей. Все поверили.

– Разве для престижа не лучше, что он оказался способен творчески работать руками? Деньги любой может получать в офисе, – озадачился Петер.

– У нас уже нет, – отрезала Катя. Но через секунду допустила: – Или еще нет.

– Кэтрин, я собирался оставить обои… Они крепкие…

– Сейчас много новых со старинными узорами. Может, точно такие же найдутся. Дорогие, но ведь тебе совсем немного надо.

– Я хочу эти, – заупрямился Петер.

– Ладно, покажу фокус, – кивнула Катя. – Сначала тщательно и аккуратно их пропылесосим. Разница видна сразу. Потом используем спрей для оживления цвета. Фон был почти белый и пожелтел необратимо. Зато светло-коричневые розочки станут как новенькие. Когда приступим?

– Я могу позвать друзей… – неуверенно проговорил Петер.

– Мы тут и вдвоем-то с трудом развернемся.

– Да???

– Ну конечно! – уверила Петера Катя. – Я не вижу сложности. С таким-то количеством стройматериалов у вас в магазинах.

Потрясенный Петер развел руками:

– Кэтрин, у вас в России все так просто?

– Если бы.

– Тогда в следующую субботу…

И через неделю они сделал все, как планировала гостья. К вечеру воскресенья комнатенка преобразилась. Хозяин исполнился гордостью, купил рислинг, приготовил ужин. Они сидели на завернутом в пленку и перемещенном в гостиную матрасе с кушетки. Почему-то разговаривать не хотелось. Но парень все-таки спросил:

– Зачем ты затеяла у меня ремонт? Потратила столько времени? Могла бы гулять, отдыхать.

– Раньше я точно знала бы, что отблагодарила тебя за приют, – ответила Катя. – Но еще в кафе, когда ты пригласил меня в свой дом, стало ясно, что тебе моя благодарность не нужна. Я таких людей еще не встречала. Только слышала истории от одного человека, Андрея Голубева. Но потом выяснилось, что он их придумывал. А про своего сына Ивана рассказал правду, хотя ты не в курсе, о чем я, извини. Спасибо тебе, конечно. Но мне самой было полезно заняться мебелью и всем остальным. Понимаешь, я вдруг оказалась в ином мире. Он гораздо лучше приспособлен к жизни, чем наш. А я почему-то чувствую себя совершенно беспомощной. Вот и нашла способ доказать себе, что и здесь что-то могу. Если меня какая-нибудь сила вышвырнет из России, я просто сделаю ремонт в своем новом жилище. Схожу в магазин, куплю продукты, сварю вредный жирный борщ. Но еще не тот случай. Я пришла в себя, успокоилась. Теперь и тебе хорошо, и мне.

– Ложись сегодня в спальне, у тебя еще пахнет краской, – сказал Петер. – А я устроюсь тут, на диване. Только посуду уберу. Мне действительно не нужна твоя благодарность, Кэтрин. Но это не значит, что я тебе не благодарен.

Трифонова кивнула. Однако у нее было еще одно предложение. Оно вызревало целую неделю, и его все еще трудно было сформулировать. Химическая вонь и смена спального места казались единственным шансом попытаться. Завтра матрас вернется на кушетку, остатки вина перекочуют в холодильник, и трудно будет найти повод усесться поближе к Петеру и заговорить о своем исследовательском интересе. А Катя увлеченно наблюдала парня. Знала, что и как он ест и пьет, в котором часу встает и ложится, сколько времени проводит в офисе и дома. Ничего необычного. Она слышала, что в Европе каждый таскает собственную ношу. Когда они взяли ее сумку из общаги, руки то ли немца, то ли англичанина были свободны. Тем не менее он даже не предложил донести вещи до дома. И, шагая с ним бок о бок, Катя то чувствовала себя идиоткой, то мысленно обзывала идиотом его. Когда делали ремонт, Петер сразу откликался, стоило попросить помочь. Сильный и выносливый, все делал играючи. Но, если не просить, не реагировал, хоть неподъемный шкаф в одиночку двигай. Это было уже занимательнее. Рассуждая логически, осталось выяснить, каково с ним в постели. И Катя рискнула.

– Эй, можно сказать глупость? Ты первый иностранец, с которым я близко общаюсь. И меня все больше мучит вопрос, как ты занимаешься любовью? Прости, если, с твоей точки зрения, говорить на такие темы женщине неприлично. У нас это тоже не приветствуется. Не подумай, я не расистка, не нацистка какая-нибудь… Я медик… Анатомически все мужчины устроены одинаково… Смысл и техника полового акта не может кардинально отличаться у разных народов. Но мне все равно любопытно. Я уже не справляюсь с этим… А сегодня еще и любовалась тобой, когда ты разделся по пояс…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.