– Женщины, слезайте с телеги и подмогните нашему парню, пока он не передумал. Мне кажется, он немного побледнел. Подарки не забудьте. Мы с Барухом скотину привяжем и сразу за вами. Конечно, неизвестно, как нас здесь примут, но надежду иметь будем.

– Будем-будем, – поддержал друга Барух.

Пока сваты решали, в какой последовательности заходить в дом, занавески на окнах то и дело раскачивались в разные стороны, скрывая от гостей любопытные взоры хозяйских дочерей. Разглядеть кого-либо за ними не было возможности, поэтому все старались делать безразличный вид. Наконец-то, Хацкель набрался храбрости, поправил картуз и постучал в дверь.

– Здрасьте, люди, вашей хате! До невесток тут богаты? Разрешите в дом войти, хлеба с медом поднести. Не одни мы, а с купцом. Он у нас красив лицом.

– Ежели так, то заходите. Невесты у нас есть! Какая вам нужна? – послышалось в ответ.

– Нужна самая лучшая и красивая! Здесь живет такая? – подыграла сыну Фрейда.

Она подправила концы расшитого рушника, на котором красовался пышный каравай, и продолжила начатую речь: – Сначала мы хотим взглянуть на невесту и уж потом, если все сладится, будем делать ворт [14].

Шимшон, до этого стоявший молча в стороне, пригласил гостей пройти в комнату. Сваты неторопливо расселись по скамейкам, расставленным вдоль стен, и все как один замерли в ожидании. Неловкое молчание нарушила Белла:

– Не томите, покажите девушку. Конечно, если она волосы расчесывает, жениху понравиться желает, то мы согласны подождать, а если…

Не успела Белла высказать свои худшие предположения, как Мэри мягкой поступью вошла в комнату и встала возле печи.

Фиминой невестой оказалась невысокая девушка с темными густыми волосами, заплетенными в две толстые косы. Несмотря на скромное телосложение, у нее была красивая грудь и довольно округлые бедра, которые очень выгодно подчеркивало скромное, слегка расклешенное платье. Длинный, почти до подола белый шелковый фартук с голубыми лентами был туго повязан вокруг узкой талии. Опрятная молчаливая девушка излучала целомудрие и покой. Она не стеснялась незнакомых людей, дотошно разглядывающих ее со всех сторон, и не отводила глаз, в отличие от других невест в подобной ситуации, застенчиво стоящих у стены и колупающих пальцем известь, дабы казаться кроткими. Напротив, Мэри окинула гостей взглядом, с интересом посмотрела на жениха и мило улыбнулась.

– Фима, она мне нравится, – прошептала довольная бабушка внуку. – Очень нравится. Забудь все, что я тебе раньше говорила. Соглашайся, и все тут. – А ловка ли в делах ваша дочка? – как бы невзначай спросила Фрейда родителей. – Может, она неумеха или ленивица?

– Да ни разу в жизни наша Мэри не спала до обеда, – заступилась Роза. – Чуть свет – уже на кухне помогает, а в свободную минутку иголку из рук не выпускает. Доченька, принеси вещи, тобой вышитые.

Не успела Мэри и шагу сделать, как сестры одна за другой начали выносить приготовленные для смотрин рушники, скатерти, ленты, расшитые красно-черным узором.

– Какой хороший вкус у вашей дочери! – нахваливала девушку Белла, рассматривая вышивку. – Стежки мелкие, аккуратные, так и бегут по ткани. Не каждая женщина возьмется за такие сложные рисунки. Прям под стать нашему сыну. Фима тоже мастер замечательный. Сынок, покажи и ты свою работу.

И без того стеснительный Фима залился румянцем. Дрожащими руками он вытащил из-за пазухи белый шелковый платок и протянул Мэри.

– Посмотри, это я сделал для тебя.

Мэри неторопливо развернула тряпицу и ахнула.

– Ничего подобного раньше не видела! Папа, мама, посмотрите, какая красота!

Она тут же переплела косы между собой и ловко их уложила вокруг головы, прихватив концы гребнем, отчего стала еще больше похожа на мать.

– Доченька, щикарная вещь! Это прям маленькая корона. Такие только принцессам во дворцах делают. А цветочки-то подобрал под цвет твоих голубых глазок! – восхищалась Роза. – Наклонись, хочется поближе красоту рассмотреть.

Мэри слегка присела перед родителями. Лицо Шимшона удивленно вытянулось, двойной подбородок расправился, глубокая складка на переносице исчезла, а грустные глаза наполнились влагой.

– Мэрька, стрекоза моя, ты у нас и без гребня самая красивая, – произнес он, целуя дочь в макушку.

Мэри закрыла лицо руками и убежала в другую комнату.

«Только бы не переоделась в будничное платье, – подумала Фрейда, тревожно поглядывая на отца невесты. – Знаем мы такие выкрутасы. Щас выйдет с тыквой на рушнике и от ворот – поворот. Вот сраму-то будет! И этот старый хрен, пойми теперь, на какой ответ ее подтолкнул. Хотя нет, глаза у него беззлобные и губы толстые, а это признак. Не похоже, что наш Фимка им противен. Хоть бы согласилась. Дочка у них славная, жалко, если откажет».

Через пару минут Мэри вышла из комнаты в прежнем платье и с подарками для гостей. Разумовские облегченно вздохнули.

– Примите и от меня благодарность, – ласково произнесла она и протянула Хацкелю с Барухом самотканые пояса. – Женщинам – по платку, а для Фимы отдельный подарок – расшитую шелком кипу.

– Какая внимательная у вас дочка, – нахваливала Лея девушку. – Постаралась, никого не забыла, всех одарила вниманием.

– Ну что, уважаемые гости, просим за стол, – пригласила сватов взволнованная Роза. – Откушайте нашего чаю.

Фрейда с радостью выставила на мужскую половину стола бутылку водки, медовый пряник, испеченный накануне Беллой, и каравай.

– Ну что ж, как и положено, перед едой склоним головы в молитве. Реб Шимшон, вы – хозяин дома, попросите благословения на пищу, – предложил Хацкель, зная о набожности будущего тестя.

– Благославен Ты, Господь наш, Владыка мира, сотворивший разнообразные виды пищи, которые насыщают нас каждый день, – произнес Шимшон с благоговением. – Амен.

«Амен», – повторили все и дружно приступили к еде.

Вкушали пищу не торопясь, пробуя понемногу каждое блюдо, нахваливая гостеприимных и трудолюбивых хозяев. Говорили обо всем, но только не о приданом.

– А ваш Фима случайно не выпивает? – поинтересовалась Роза.

– Тю! Он эту отраву на дух не переносит, да и некогда ему. Он же все дни трудится. Если бы вы поглядели, какие вещи он делает! – восхищенно закатила глаза Белла. – Хотя, что я такую глупость сказала, сама не знаю почему. Гребень видели? Вот, оно тому доказательство!

– Красивая работа, нечего сказать, – подтвердил Шимшон.

– Я почему спросила, – вернулась к разговору Роза, – опасываюсь я. К нам частенько заходит за сметаной Лиза Кульберг, та, что недавно отдала свою дочь за Йосю Гелера. Так он в трезвом виде человек хороший и пальцем ее не тронет, но как только примет стаканчик-другой, бьет всем, что под руку попадается: палкой, кулаком, сапог с ноги запустит или пинка даст. В последний раз сломал об нее рогач и злился, мол, теперь чинить придется. Вот ведь как бывает.

– По этому вопросу спите и не вздрагивайте, уважаемая мамаша, – успокоила Розу Фрейда. – Наш мальчик ласковый и тихий. Мэри с ним горя не будет знать, можете мине поверить и легко выдохнуть от того, что я вам сейчас сказала.

После пары выпитых рюмок напряжение за столом спало, и Хацкель решился спросить, кто будет из уважаемых людей присутствовать на заключении договора. Не успел Шимшон дать ответ, как в дверь постучали, и на пороге появился худой седовласый раввин.

– Ну, вот, – обрадовалась Роза, – теперь можно заводить разговор на серьезные темы.

– Мы для Мэри ничего не пожалеем, – начал Шимшон, расправляя рукой измятый листок со списком вещей, – и готовы дать за нее двести рублей деньгами, пуховую перину, ватное одеяло, две больших подушки, одну маленькую, десять рушников, две скатерти, платье черное, две юбки, три кофты, платье обычное, одно нарядное, две пары обуви и пятнадцать пар чулок. Вот. Устраивает такой расклад?

Все Разумовские, кроме Хацкеля, одобрительно закивали. Фрейда строго зыркнула на сына, и он нехотя согласился.