- ...мама...
У женщины аж дыхание перехватило.
- Доченька! Доченька, Лиечка, родная!!!
Мама покрывала лицо дочери поцелуями, обнимала и плакала, плакала. А в глазах, впервые за столь долгое время была радость...
Это были очень сложные дни. Движения давались с трудом, чувствительность возвращалась медленно. Эмоции были тоже как будто затуплены. Щадя Лию, ей ничего не рассказывали. Ни сколько она отсутствовала, ни в каком виде её нашли... а большего ни родители, ни знакомые и сами не знали. Зато тумбочка была уставлена цветами, толпа школьных друзей непрекращающейся лавиной несла все новые цветы, а рядом с кроватью все увеличивалось количество пакетов с конфетами, пирожными, всевозможными сладостями. А Лия была как в тумане. Ей с трудом удавалось растягивать губы в улыбке, с трудом отвечала, есть вообще не хотелось. Она не желала никого видеть, шевелиться; приходилось отвечать ничего не значащими фразами на даже самые искренние сочувствия и пожелания. Девушку держала за горло самая настоящая тоска. Казалось, она что-то забыла, что-то было неправильно. И люди эти неправильные, и фальшь в их словах ей чудилась, и...
Даша не пришла.
Еще два дня серой темноты.
Все изменилось в одно утро. Туман вдруг спал, обнажая непривлекательную действительность, а больничные, светлые стены, тоска в глазах окружающих, все вдруг стало давить с непреодолимой силой. И желание - увидеть свет именно из окна своей комнаты...
- Мама, я домой хочу, - произнесла девушка, едва в палату вошла уставшая женщина с запавшими глазами, с синяками чуть ли не на пол лица. Дальше все происходило без ведома Лии. Она не знала, как там мама договаривалась с врачами, но в тот же день девушку со всей осторожностью погрузили в машину и отвезли в такой желанный дом.
Родная обстановка встретила... странно. На взятом на прокат инвалидном кресле девушку вкатили в квартиру. Лия с радостным узнаванием смотрела на стены в прихожей (зеленые!), пол (светлое дерево!), потолок (белый!) и не понимала, чему удивляется, все ведь такое знакомое до боли, так почему же такое счастье?
- Кушать будешь? - Лия лишь радостно покачала головой.
- Можно меня в мою комнату? - Сказано было почти шепотом, и почему-то девушка до последнего опасалась, что ей будет отказано. Такая привычная обстановка давила, едва ли не действовала на нервы с первых же секунд. Казалось, что что-то неправильно, как-то не так...
А едва её вкатили в родную комнату... серебристые занавески раскачивает ветер, светлые обои, такие любимые (сама выбирала!), темно-синий ковер, закатные лучи как раз скользнули в окно и попали на лицо девушке... и Лия разрыдалась. Слезы текли сплошным ручьем, но что послужило причиной сказать было не возможно. Радость? Счастье? Облегчение? Опасность?
Это было не объяснимо, но Лие казалось, что должно произойти нечто страшное. Или это уже произошло?
Мама стояла позади и категорически не знала что делать. Подойти и утешить - можно, но врач предупреждал о возможных последствиях. Стоять и пережидать ситуацию было попросту страшно - вдруг это повлечет за собой нервный срыв и будет еще хуже? Следующая мысль была еще страшнее: а вдруг хуже уже некуда?! Родительница прикусила губу от жалости к дочери и едва сама не разрыдалась. Лечащий врач рассказал, в каком состоянии нашли их дочь. Страшно было представить, что она пережила... Невыносимо просто. Мама поклялась себе, что никогда не расскажет об этом дочери. Как хорошо что она ничего не помнит о том кошмаре.
- Оставь меня одну... Пожалуйста.
Лия уже вытерла слезы, обратила внимание на жалостливое лицо матери, и теперь было очень стыдно.
- Я уже в порядке, правда.
- Тебе помочь лечь?
- Нет, спасибо, просто к окну подкати.
Мама уже давно вышла и теперь тихо переговаривалась с отцом на кухне. У них там было что-то типа зала совещания. Но девушке было все равно. Она смотрела вдаль, на горы.
И в том, что она в порядке, девушка сильно сомневалась.
Еще долго девушка сидела и смотрела на закат. Мысли были безжалостно прогнаны поганой метлой прочь из головы. Ей просто нравилось смотреть на это голубое небо, на начинающие все ярче проявляться звезды, на постепенно меркнущее солнце... а потом, не раздеваясь, опираясь на ручку кресла, спинку кровати и только на одну ногу (вторая причиняла боль при малейшем давлении на нее, даже сквозь целый ряд обезболивающих, но это было нормально, с таким-то переломом) пересела на кровать, замоталась с головой одеяло и уснула, когда за окном еще не успело полностью потемнеть.
Эта ночь отличалась от всех проведенных в больнице. И дело было далеко не только в крайнем удобстве кровати. Первый же сон заставил сесть на кровати и глубоко дышать, приводя в порядок слишком учащенное дыхание, и больше в ту ночь было не до покоя...
Лес. Темный, бескрайний. В нем не росло травы, в нем не пели птицы, в нем было что-то, что вызывало трепет и ужас. Шелест несуществующей листвы, скрип давно сгнивших стволов... Потусторонние звуки, существа, полупрозрачные, невидимые человеческому глазу, но и Лия сейчас не человек... Под выпирающими корнями гигантских деревьев текут тоненькие ручейки все никак не застывающей лавы.
Это все - будто со стороны. Но лес все ближе, и вот уже ужас подступает к горлу... Ощущение безысходности - это было не её, навязанное этим странным лесом.
Я хочу по-другому! Я света хочу!
Это Темный Мир, девочка, света здесь быть не может...
Но есть изнанка. Цветущие деревья, которых не обхватить даже втроем, яркой зеленью радующие глаз, и цветы - белым, розовым, голубым пеплом облетают с веток, кружат в воздухе, и этот запах...
Да, так мне нравится определенно больше...
А есть то, что остается неизменным - разум. Кажется, что сделай ты шаг, и ты окажешься там, и тебя примут. Поймут, утешат, дадут совет, который никто никогда из окружающих не даст.
И вот уже слышится вполне натуральный шелест листьев, пение... нет, не птиц. Но этот клекот, стрекотание навевало на определенные ассоциации.
Казалось, стоит сделать шаг...
Только один шаг...
Давай же, девочка, это твой дом...
И алое небо. И пепел цветов, нежных разноцветных лепестков смешивается с настоящим, темно-серым пеплом, что хлопьями падает с неба...
Девушка улыбнулась - чисто, искренне, этому странному лесу, и эта изнанка, она действительно нравилась.
И тень - едва заметная, быстро исчезнувшая с глаз, но девушка-то точно её видела! Огромная, закрывающая собой все на пару метров вдоль и едва ли не метров на пять в размахе крыльев...
Ужас, страх, паника!
Нет! Я никогда не вернусь!!!
И села на кровати, с подступающим ощущением свершившегося кошмара вспоминая все детали и подробности, паника, такая знакомая, она обнимала едва ли не любя... страшно. Тем самым замогильным страхом, когда кровь стучит в голове, давит на барабанные перепонки, и кроме картинки, внушающей страх, больше ничего не видишь...
Зачесалась грудная клетка. Но при легком прикосновении активизировались болевые рецепторы. Ох... обезболивающее лежало здесь же, на тумбочке, а рядом графин с водой. Лия улыбнулась дрожащими губами - так трогательно. Почему ей никто не сказал о ране на груди? И почему она не заметила этого раньше?
В ту ночь Лия больше не заснула. Не получилось. Все мысли занимал сон. Девушка пыталась понять, откуда столь противоречивые ощущения накатывают - она была полностью уверена, что никогда не видела этого леса, но что-то знакомое, на грани сознания... Но как бы она ни пыталась, не могла вспомнить, где была последнюю... последние... эм... А сколько же меня не было?
Инвалидное кресло вызвало тошноту. Благо, заботливые родители поставили рядом костыли! На пол опустилась сначала одна босая нога, затем вторая. Костыли под мышки, и шаг, еще шаг, еще... Почему-то было жизненно важно выяснить один-единственный вопрос, который её так беспокоил... И плевать, что сейчас ночь! Плевать, что с этим уродством ходить так тяжело и аж слезы наворачиваются, то ли от жалости к себе, то ли от боли. А может, и от всего вместе...
