К середине двадцать первого века Земля напоминала перенаселенную клоаку, которая бурлила от революций, войн, голодных бунтов и вспышек эпидемий. Люди гибли миллионами, но, не смотря на это, число жителей колыбели человечества неуклонно возрастало. После третьей мировой войны, окончившейся в 2105 году от Рождества Христова и унесшей миллиард жизней, наступил краткий период относительного затишья, длившийся примерно двенадцать лет. Безумие и хаос на время отступили, чтобы вспыхнуть с новой силой. Не успев толком преодолеть разруху, оставленную большой войной, страны и народы принялись с привычным энтузиазмом резать друг друга в локальных конфликтах. Дело шло к четвёртой мировой.
Кто знает, чем бы всё закончилось, если бы не произошло очередное фундаментальное открытие. Неугомонные русские, когда-то первыми отправившие человека на орбиту Земли, нашли способ преодолевать огромные космические расстояния, бывшие препятствием для путешествий по просторам Вселенной. Поначалу им не поверили, считая это очередной военной хитростью, но далее произошло еще одно ключевое событие. 1 сентября 2149 года по инициативе России, начала работу международная конференция, где была озвучена программа по глубокому освоению космоса, вкупе с доказательствами возможности такового. Россия и ее союзники призвали человечество сплотиться для постройки подпространственных кораблей и колонизации новых миров.
Идея привлекла многих. Против, как всегда, выступили американцы со своими сателлитами, однако в этот раз возобладал разум и понимание, чтос имеющимися ресурсами, проект не потянет ни одно из государств. Впервые в истории большинство стран и народов объединились для чего-то созидательного. Полет к далеким системам стал альтернативой готовой начаться войне. Он стал надеждой на светлое будущее, мечтой, которую можно осуществить только общими усилиями. В итоге заткнулись даже американцы. А через десять лет два корабля: "Октябрь" и "Юрий Гагарин", - нырнули в подпространство...
Прошли годы. Затея оказалась удачной, но история имеет обыкновение повторяться. Три колонизованных в далёком космосе планеты: Одиссей, Геракл и Агамемнон, - объявили о своей независимости. Вероятнее всего, им бы удалось то же, что и американским колониям Англии в восемнадцатом веке, если бы не первый контакт.
Знакомство с расой даркен произошло в лучших традициях старых фантастических книг и фильмов, в которых прилетают злобные пришельцы и начинают убивать человеков, а человеки не могут оказать достойного сопротивления ввиду технического отставания от напавших. Нет, на поверхности планет в схватках с ящероподобными инопланетянами люди выглядели неплохо, но что касалось боев в космосе, то здесь разгром землян был полным. Колонии на Одиссее и Геракле перестали существовать. Агамемнон находился в другой системе, и, как много позже стало известно, даркены завязли в более серьёзной заварухе, и им стало не до поисков людей. К тому же агрессоры посчитали противника слабым, недостойным внимания, таким, которого в любой момент можно прихлопнуть. Они ошиблись.
Земля, Марс и Агамемнон, получившие почти столетнюю передышку, бросили все ресурсы на преодоление технической отсталости. Благодаря полученной в ходе войны информации о кораблях, оружии и тактике даркенов, начался очередной виток модернизации. Прекратились склоки, было сформировано Единое Правительство Земли, введено чрезвычайное положение, избран диктатор с неограниченными полномочиями, - иными словами, земляне готовились к войне. Никто не кричал о погубленной демократии, о правах и свободах, о тоталитаризме, потому что все понимали, что три миллиарда жизней колонистов, купивших, возможно недолгую, но передышку, не должны быть напрасно отданными.
Удар двух человеческих флотов по системе Геракла и Одиссея застал даркенов врасплох. Несмотря на неопытность личного состава и кое-какие просчеты, операция по возвращению колоний прошла успешно. Понятное дело, на этом ничего не закончилось и в последующие десятилетия люди снова и снова доказывали право на жизнь в большом космосе, но, в конце концов, пятьсот лет назад Сенат провозгласил диктатора Джозефа Тойнби императором и объявил о создании Империи Народов Земли со столицей на Агамемноне. С тех пор расу людей приняли в большую семью древних цивилизаций. Не всем это понравилось, а точнее, это никому не понравилось, но человечеству было плевать на мнение каких-то чужих.
По прошествии пятисот лет с двадцатью семью заселенными мирами империи, в которых проживало сто миллиардов людей и представителей иных рас, не считался разве что полный кретин...
Этьен допил виски, подбросил в костёр дров, потом долго сидел, глядя на пламя и летящие в ночное небо искры. Умиротворение поселилось в душе, мысли лениво ворочались в голове. Он подумал было о том, что сейчас нелишним оказалось бы присутствие Жаклин, фермерши-соседки, с которой время от времени встречался, но моментально прогнал от себя полезшие в голову картины.
- Сама виновата, дура, не поехала, - пробормотал Этьен.
На утро Вальдени поднялся бодрым и со странным чувством непонятного тепла внутри. Разогрел еду, с аппетитом позавтракал. Настроение было отличным. Хотелось смеяться и действовать, тело буквально бурлило от переполнявшей его энергии.
Он быстро собрал рюкзак и пошёл к флайеру. Лагерь сворачивать не стал, загрузился в старенькую шестиметровую машину и полетел вверх по течению реки. Этьен держал высоту пятнадцать метров над поверхностью воды и выжимал максимальные четыреста километров в час. Ревел мотор. За стеклом стремительно менялись пейзажи. В колонках и в ушах звучали, бессмертные "Creedence". Этьен подпевал и восторженно кричал всякую чепуху. Так продолжалось около часа, пока Вальдени не сбросил скорость, приметив маленький пляж. Повинуясь неясному чувству, он направил флайер вниз, к симпатичной заводи и пляжу.
Время приближалось к полудню. Припекало солнце. День обещал быть жарким. Этьен достал универсальный анализатор - сокращенно униан - и проверил сначала примыкающий к пляжу лес, а затем воду. На экранчике анализатора высветились данные, согласно которым ни в лесу, ни в воде в радиусе километра не было ничего опасного для жизни. Тем не менее, раздевшись, Этьен на всякий случай положил под ворох одежды винтовку ГМВ-7, известную в народе как "гнида, молись всевышнему", - весьма надежный и опасный инструмент в умелых и не очень руках. От своего армейского собрата гражданская модель винтовки седьмой модификации или ГМВ-7 отличалась меньшими боезапасом и дальностью поражения, но эта вещь могла вселить уверенность в кого угодно. Три режима стрельбы: одиночными, разрывной картечью и гранатами, - не оставляли шансов ни одному хищнику планеты, а также любому другому существу, не облаченному в бронекостюм класса "Титан" или экзоскелет. С таким агрегатом даже последний трус-неумеха возомнит себя героем. Этьен трусом не был и стрелял отлично.
Вода оказалась холодной, что, впрочем, не сильно беспокоило Вальдени. Внутри он продолжал ощущать странное и приятное тепло.
- Славный отдых, - думал Этьен через некоторое время, лёжа на мелководье и глядя в чистое небо, - Надо будет обязательно повторить.
Выбравшись из реки, он растянулся на горячем песке и снова предался блаженной неге, не заметив, как задремал.
Проснулся Этьен от осознания того, что за ним кто-то наблюдает. Не делая резких движений Вальдени сел, отряхнулся от песка, протянул руку к одежде и, нашарив под ней униан, включил его. Тишина. Прибор молчал. Однако ощущение чужого взгляда не покидало Этьена, а своим инстинктам он привык доверять. Чутьё на опасность не раз и не два спасало его от неприятностей ещё во времена бурной юности, когда Этьен состоял в одной из уличных банд. Служба в армии развила эту способность, а два года на Дриаде только укрепили её. В общем, униан унианом, мало ли что говорит железяка, но холодок, пробегающий вдоль позвоночника порой лучше всякого анализатора.
