Смит причинил нам много хлопот. Мы со Стерном помогали ему, ободряли. Он со своей стороны прилагал все старания плыть, но это слабо ему удавалось. Подплывая к берегу, мы были свидетелями краткой, но ожесточенной схватки между американскими и японскими моряками. Мы слышали, как строчили автоматы и разрывались снаряды, потом увидели, как японцы замахали белым флагом и стрельба стихла. От «нашей» подводной лодки и следа не осталось, она потонула, а другая подводная лодка сдалась: на ней развевался белый флаг.

Только после прекращения стрельбы, к нам приблизилась небольшая моторная лодка с офицером и двумя матросами. Хотя мы были уже у самого берега, все же влезли в лодку. Смит бросился к офицеру и нервно заговорил, задыхаясь от усталости:

— Благодарю вас, сэр! Вы спасли мне жизнь! Я никогда этого не забуду! Дайте мне ваш адрес, я вас вознагражу. Я англичанин, член палаты общин...

— Я исполнил мой долг, ничего больше, — возразил офицер.

Он выглядел скромным, порядочным молодым человеком, с голубыми глазами, смотревшими бодро и весело, несмотря на то, что эхо стрельбы еще отдавалось в наших ушах.

— Доставьте нас к вашему начальству, — попросил Смит. — Я хочу говорить с ним.

Молодой офицер кивнул головой, и моторная лодка направилась к флагманскому судну.

Через несколько минут мы поднимались по трапу американского военного корабля. Тут молодой офицер наспех нас допросил, как мы попали на остров, потом куда-то исчез и, вернувшись, торжественно сообщил, что сам контр-адмирал пожелал говорить с нами. Он повел нас к контр-адмиралу, а Зинга осталась на палубе, привлекая к себе любопытные взгляды матросов.

Контр-адмирал ждал нас в своем салоне. Он был высокого роста, худой, с седеющими волосами и гладко выбритым лицом. Офицер, вероятно, ему доложил о члене палаты общин, потому что когда мы вошли, он подал руку только Смиту, а нам кивнул головой. Потом он сел на диван, скрестив длинные ноги и посадил плантатора рядом с собой, а нам с капитаном жестом указал кресла.

Вначале он разговаривал только со Смитом. Плантатор еще раз повторил о себе все то, что он сказал молодому офицеру. Потом сказал несколько слов и о нас со Стерном. Контр-адмирал выслушал его молча, уставившись на свою сигарету.

— А какими силами располагают туземцы? — неожиданно спросил он.

— Не знаю, — ответил Смит.

— А оружие у них есть?

— Десять ружей, — сказал Смит, как-то особенно взглянув на меня.

— Всего десять ружей? А что представляет собой их военачальник?

— Упорный человек. Он создал довольно много неприятностей японцам. Подумайте, с десятью ружьями и своими стрелами и копьями, — просто удивительно!.. Правда, стрелы у них отравленные, это нужно иметь в виду.

— Однако вы мне не сказали сколько у них стрелков? — спросил контр-адмирал.

Смит опустил голову. Он чувствовал себя неудобно.

— Не знаю, — повторил он. — Это только мистер Антон может вам сообщить. Я мало знаю племя и не мог выучить его языка. То же могу сказать и о капитане. Не так ли, Стерн? Вы интересовались только охотой на фазанов. А мистер Антон хорошо знает туземцев. Он посещал и другие селения на острове и может вам ответить на все вопросы, которые вас интересуют. Кроме того, он друг предводителя и имеет большое влияние на него.

Только тут контр-адмирал удостоил меня взглядом — в первый раз, — и,— когда наши глаза встретились, он сказал:

— Ваша страна находится в войне с нами. Ваше правительство проявило неслыханное нахальство, объявив войну Соединенным Штатам и Англии. Что вы по этому поводу скажете?

— Что я могу сказать? — пожал я плечами. — Что правда, то правда. Наша страна оккупирована немцами. Кобург продал ее Гитлеру, а Гитлер навязал такое правительство, какое ему нужно. Но наш народ против этих выскочек и борется с ними. Я тоже замешан в борьбу и был принужден спасать свою жизнь бегством...

Контр-адмирал кивнул головой и прищурил глаза. Видимо, он был доволен моим ответом. Немного подумав, он сказал:

— В таком случае, если вы ничего не имеете против, я буду вас считать союзником нашей страны.

Слово «союзник» заставило меня вздрогнуть. Я откровенно сообщил контр-адмиралу, что и японский капитан вначале называл меня союзником, а потом послал в камбуз на «почетную» работу — чистить картошку.

— За что?

— За то, что не выполнил моих обязанностей союзника. Капитан хотел, чтобы я уговорил предводителя племени сложить оружие, а я ему посоветовал продолжать сопротивление.

— Почему? — контр-адмирал как-то странно взглянул на меня.

— Потому что считал, что победа японцев будет началом рабства для племени. Кроме того, капитан сказал, что его целью было превратить остров в военную базу и отсюда нападать на американские суда, перевозящие оружие для Советского Союза. Это еще больше меня обязывало мешать японцам.

— Правильно! — одобрительно кивнул головой контр-адмирал. — А как вы поступите, если я вас пошлю к предводителю?

— Зависит от того, какие у вас намерения по отношению к племени...

— Мы потомки Линкольна и Джефферсона, — торжественно заявил контр-адмирал. — На моих судах развевается знамя свободы и демократии. Вы должны это объяснить племени и его предводителю. Прежде чем прибыть сюда, я прошел сотни миль, преследуя две германские подводные лодки. Их было четыре, и они укрывались в заливе Ангра-Пекен. Две я уничтожил на месте, а две проскользнули под носом английских орудий на Хуановых островах[27]. Сэр, — обернулся он к плантатору, — правду сказать — я очень недоволен комендантом английской крепости.

— О какой крепости идет речь? — не понял Смит.

— Да ведь я вам говорю о крепости на Хуановых островах. Они находятся точно против входа в залив Ангра-Пекен. Немецкие подводные лодки удирали под самой крепостью, но ваш комендант не дал ни одного выстрела по ним.

— Неужели? — искренне изумился Смит. Контр-адмирал продолжал:

— Я послал моего флаг-офицера к коменданту с протестом. И знаете, что он мне ответил? Заявил, что получил распоряжение не тревожить германскую базу в Ангра-Пекене.

— Распоряжение? От кого?

— Вашего правительства, — ответил контр-адмирал. Смит приподнялся с места и снова сел. Он чувствовал себя неудобно.

— Я полагал, что наш флот давно захватил Ангра-Пекен, — едва слышно пробормотал он. — Я думал, что германская колония в Африке давным-давно уже не германская.

— Она все еще германская, — подтвердил контр-адмирал. — И что самое удивительное — это что немецкие подводные лодки входят и выходят из залива с молчаливого согласия английского коменданта.

— Но ведь это предательство, сэр! — воскликнул Смит. — Вы должны уведомить наше правительство...

— Английское правительство в курсе дела, — сказал контр-адмирал. — Я уведомил наше морское министерство, и оно предприняло шаги лично перед Черчиллем, но и после этого положение не изменилось. Комендант до сих пор не сменен, а его орудия продолжают молчать. Ангра-Пекен остается германской базой несмотря на то, что в любой момент может стать английской, и притом без особенных жертв и усилий.

Мне вспомнилась история Ангра-Пекена. Более шестидесяти лет назад немецкий торговец Линдерец закупил у туземцев земли вдоль залива Ангра-Пекен за двести ружей и две тысячи марок. Эти земли послужили как бы исходной точкой для германской колониальной политики. Уже через несколько лет Германия владела всеми землями далеко на север от Ангра-Пекена и всем побережьем до самой реки Оран. Одна часть населения была покорена, другая истреблена. На костях туземцев Германская империя создала свою колонию — Германскую Юго-Западную Африку. Только тогда англичане поняли, какие богатства проспали. Они поспешили захватить пустынные острова, расположенные против Ангра-Пекена, и построили на них крепость. И вот теперь немецкие подводные лодки свободно входили и выходили из залива Ангра-Пекен под дулами английских орудий, не встречая сопротивления. Это действительно было удивительно![28]