Он открыл глаза и, устремив на своего собеседника пронзительный темный взгляд, задал бесцеремонный вопрос:

— Вот вы, Антон Федорович, в каком возрасте повели свою возлюбленную под венец?

— О, как театрально вы назвали наше простенькое бракосочетание... — скромно заметил тот. — Не скрою, что намного младше был вас.

— Вот видите! А я уже жених-переросток...

— Ну почему же... Есть и те, кто женятся гораздо позже...

Видимо, Старожилов не прочь был рассказать случай из жизни какого-то родственника или знакомого, но Кондратьев резко перевел тему разговора:

— Так вы сегодня весь день провели в тени музеев и библиотек, не правда ли? И есть ли какие успехи?

— Да, конечно... — Антон Федорович пригладил бородку, словно настраиваясь на новую волну разговора. — Мыслей много, даже теряюсь в их объеме...

— А мы ведь не торопимся, правда? Дорога дальняя, так что выкладывайте, дорогой коллега, все, что посчитали важным... А потом сообща подумаем над этим...

***

В купе постучали. Проводница решила узнать, не нужно ли чего господам, может, хотя бы чаю или чего более существенного из ресторана, тем более что давно пора и поужинать. Но ученые пока не собирались прерывать свой разговор и вежливо отказались.

— Я, вообще-то, к вашему сведению, Павел Ильич, специалист в области экономической географии. Изучал географию мирового хозяйства и Российской империи, естественно... А прикреплен к экспедиции, потому как тема народонаселения в зависимости от природной среды для нее тоже одна из насущных...

— Вы изъясняетесь, как на симпозиуме! — оборвал его Кондратьев. — Нельзя ли попроще? Что конкретно вы имеете в виду?

— А конкретно — то, что не являясь специалистом в области физической географии, я, тем не менее, пришел к довольно интересным выводам...

— Да не тяните же! И к каким же выводам? — Кондратьев горел нетерпением. В его глазах, до этого не выражавших эмоции, даже мелькнул огонек.

— Не торопите! Иначе собьете меня с мысли!

— Ну хорошо- хорошо...

— Так вот. Отгадку исчезновения людей в пещере нужно искать в области землеведения и ландшафтоведения... — Старожилов смотрел в глаза собеседнику, а тот не отводил взгляда.

— Вы опять за свое?

— Павел Ильич! Вы просили вывод — я его вам дал!

— Ладно... — Кондратьев, задумавшись, перевел взгляд в окно. Там мелькали лиственные деревца, приосанясь на косогоре. А вот вдали показалась деревенская церквушка, блеснув куполом в лучах заходящего солнца. За ней — выпасные луга... Пейзаж словно в тумане, едва проглядывался сквозь сумерки.

— Я ведь и сам бывал в этой пещере... — продолжал Старожилов. — Правда, давно, но ведь видел ее своими глазами, что очень важно. Так вот, подумайте... Там, под землей, есть и галереи, и внутренние залы, и гроты, и озера, и — реки... По сути, целый живой организм! Я внимательно изучил карту пещеры, которая, кстати, не очень-то и внушает мне доверие...

— А что в ней не так? — напрягся Кондратьев.

— А то, что эту карту делали специалисты не вчера! А если учесть, что в пещере столько ходов и источников воды, нетрудно представить себе, что текущая где-то там, далеко, река сегодня возьмет да повернет в другую сторону — сюда, если здесь почва осела или же стала мягкой... Так что подумал я — карта эта могла и устареть...

— А что особенно вас насторожило? — Кондратьев любил конкретику, а не общие рассуждения.

— Например, я обратил внимание на то, что рядом с водопадом возле камня, к которому вы и шли по двум галереям, находится целая карстовая речка. Это ведь столько воды! А если сезон дождей? Река может подняться и даже изменить русло...

— Сейчас — сухой месяц.

— Да. Но река могла повернуть свои воды три месяца назад! И еще! — Старожилов потрогал заросший подбородок. — Чуть выше водопада обозначен на карте маленький ручеек... Так ведь?

— Что-то не помню... .

— Да, конечно, на такую мелочь вы и не обратили внимание. А вдруг сегодня этот ручеек стал рекой? И стал притоком большой карстовой реки!

Теперь смотрел в окно Старожилов. Из сплошной темени появились столбы верстовые... Значит, скоро станция... Наконец, он оторвал взгляд от окна:

— Кстати, Павел Ильич! А вы не забыли главное? Пещера эта — карстовая известняковая и — двухъярусная... До сих пор вопрос совокупности явлений, благодаря которым... растворяются горные породы и появляются в них пустоты, не изучен в полной мере. Так что думаю... в таком сложном организме могут появляться и новые пустоты или...

— Неужели хотите сказать, что могут засыпаться породой — старые? — Кондратьев даже не произнес, а прошептал эту страшную догадку.

— Вот именно! — поднял палец в потолок Старожилов. — Чтобы разгадать причуды творца, нужно быть отличным почвоведом!

— Постойте, так у нас Арбенин — ландшафтник... А Сибирцев — вообще геоморфолог, он выступал в печати со статьями о происхождении и истории развития горных пород на примере...

— Тогда отлично! Они сами смогут выйти из лабиринта, если применят свои знания... Ведь разгадка находится у них под ногами!

— Вы так думаете?

— Я в этом уверен! Если...

— Что? — Кондратьев напрягся, пытаясь уловить, какое исключение имеет в виду Старожилов.

— Если, конечно, с ними не произошло самое страшное... — теперь уже прошептал пермский географ.

Да, действительно, подъезжали к станции, скорее, к полустанку. Значит, остановка не более трех минут, а может, и того не будет.

— Подождите, Антон Федорович, а вы ведь собирались в минералогический музей...

— Там я тоже был.

— И что же?

— В пещере есть сталагмиты, состоящие из рыхлой ярко-красной глины и покрытые сверху тонким слоем кальцита. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Пока нет... — Кондратьев положил кисти рук на столик, словно демонстрируя отполированные аккуратно подстриженные ногти.

— Такой же хрупкий кальцит может покрывать временно возникшие над нижним ярусом грунтовые площадки. И если наступить на такую — можно провалиться. Вот я о чем! Он сделал паузу, копаясь в своем саквояже.

— Вы что-то потеряли? — участливо поинтересовался Кондратьев.

— Нет. Хочу показать вам образец пещерного жемчуга. Приобрел по случаю... Точнее, ма-а-а-ленькую жемчужинку дал мне хранитель, когда я рассказал об экспедиции... короче, о том, что у нас потерялись люди...

— Давайте же!

Пермский географ, наконец, достал холщовый мешочек и осторожно выложил на столик камушек овальной формы размером с бусинку, мерцающий бледно-розовым светом.

— Розовая дева! — восторженно воскликнул Кондратьев. — Я ведь видел ее фигуру!

— Не торопитесь! Это обман зрения! — по-мальчишески задорно произнес Старожилов. — Жемчуг кремового цвета и кажется розовым именно под светом лампы. А в пещере дева действительно розовая, но... Вы ведь не думаете, что она жемчужная? Нет и нет! Из красной глины, покрытой тем самым кальцитом! Если недалеко от исчезновения людей была такая дева, то, значит, такой же состав почвы находится и рядом — в галерее, по которой и пошли они...

— Сколько, однако, загадок таится в этой пещере... — Кондратьев положил на ладонь пещерную жемчужину и внимательно разглядывал ее.

«Как же не заметил такое диво, когда шел по пещере? А может, красота дается в руки не каждому?» — рассуждал он, пока его мысли не перебил самый что ни на есть рядовой вопрос коллеги:

— Вы ужинать-то будете? Или сыты моими россказнями?

Вечер выдался на удивление теплым и даже не верилось, что буквально вчера шел ливень, грохотал гром, а небо извергало колючие молнии. Конечно же, в палатке можно сидеть и под проливным дождем, тем более, что раскинулась она в довольно уютном сухом гроте, но... Все же гораздо приятнее созерцать ясное небо, усыпанное яркими звездами и не вздрагивать от оглушительных раскатов небесного батюшки.

— Вот и еще одна ночь наступила... — задумчиво произнес местный историк Потапенко, — а нашу «горькую троицу» так и не нашли...