Или еще забавнее. Супруги Калейн из Флориды так устали от своих первичных половых признаков, что решили поменяться местами и легли под нож. Но и про детей не забыли. Двое подростков 11 и 13 лет, как и родители, в одночасье повернули свою жизнь на 180 градусов - дочка стала сыном, а сын дочкой. Подумаешь, легкая промышленность давно уже наладила выпуск двухсторонних пальто. Закон сохранения энергии в действии - что в одном месте убыло, то в другом прибыло. Вот и пойми потом - в чем счастье? Американское хюгге?
Сверкнул скайп: это KOT V SAPOGAH приглашает к разговору. Добро. Почему бы не поболтать перед крутым поворотом в жизни?
Мы обменялись приветами. Оказывается, мы оба в Москве. Витька приехал на разведку и уже два месяца выясняет, сможет ли он тут открыть ювелирную мастерскую. Привёз с собой свою Америку. Объясняет, что там бизнес - это основа основ. Без бизнеса ты никто. Так говорит Витька и уже подумывает о рынке сбыта. Он не знает, что ювелирный рынок в России давно захвачен и поделен, вклиниться в него ему вряд ли удастся. Приятель привёз с собой немного Америки с её свободой бизнеса, но такой свободы здесь никогда не было. Он этого не знает, потому как уехал ещё тогда, когда свободным было всё, кроме предпринимательства и инакомыслия. Сейчас инакомыслия хоть ложкой ешь, а про свободу бизнеса надо спросить у налоговиков и многочисленных надзорных служб. Из-под их тотального надзора-призора уплывают миллионы, а они накинут удавку за копейку. Но только не на свои шеи. Хотя вряд ли я смогу ему объяснить. Лучше всего это сделает его одноклассник - народный философ Борька Калашников. Боря расскажет ему про зароившихся пчел, про суды и прокуратуру, про шахтёров и даст совет, который будет стоить дёшево, почти даром - бутылка дорогого спиртного. Но настоящая цена совета будет дороже всех алмазов с бриллиантами.
Предпринимательство в стране чиновников всех мастей, потерявших голову от ничем не ограниченных возможностей разворовывать бюджет (извиняюсь, "нецелевого использования"), есть экстремальный вид спорта. Склонен к экстриму? Плохо работают надпочечники? Не хватает адреналина? Попросись на госслужбу или возьми в аренду сотню квадратных метров и открой магазин по продаже бакалейной продукции, но лучше алкогольной: там экстрима больше. Штрафов за продажу подставным покупателям, которым на вид лет под двадцать пять, а по паспорту - от силы семнадцать, платить не переплатить, недостач от воровства персонала не пересчитать. А самая главная дисциплина в предпринимательском многоборье - каждый день менять ценники. Виктор аккуратно заметил, что с ценниками я, кажется, перегнул. Бриллиантовые колье, убеждает KOT V SAPOGAH, это не продукты потребительской корзины и не крупа с помидорами. Цены на колье стабильны и непоколебимы. Но это он так думает, да не так тут всё с ценниками просто.
Мой американский визави пока в радушном настроении, Витька в эйфории. Да пусть пробует рубить барьеры и капусту, ловить мышей, не рискуя отравиться их же отравой, - мне-то что до этого? Пусть поймает хотя бы парочку без ущерба для вкуса. Главное - уберечься от оравы пристальных и внимательных глаз, зорко следящих за успешным предпринимателем. Когда успех достигнет своего апогея, всё те же зоркие надзорные глаза вовремя снимут сливки, состригут лишнее, слижут проступивший налёт, дабы не дать заразе обогащения испортить духовное начало. О душе, о душе позаботься, друг-предприниматель, не о мамоне. Что - жрать? Нет денег и не на что купить квартиру? Урчит брюхо и подкашиваются колени? Держать строй! Дружно шагаем в счастливое завтра. Надо только немного потерпеть, и наступит царствие божие, в котором будет всё: деньги, много еды, дома, квартиры и любимая работа. Не будет там только нас, живущих сегодня, здесь и сейчас.
Витька Ромашко молчит, он не пытается вставить даже слово. Здорово я его напугал. Вот я ему отомстил: за крутые яхты и самолётики, а главное - за Америку. Он уже сомневается и начинает думать, что же ему выбрать: отказаться от свободного предпринимательства, за которое надо заплатить очень многим "нельзя", или выбрать свободу во всех её позах, свободу рыбной ловли без ограничений выловленного, свободу орать по телефону в любом общественном транспорте. Бедняга КОТ V SAPOGAH так соскучился по широте родной души, что готов поскорее расправить лёгкие и во всю их ширь заявить о себе.
Витька говорит, что я заражён пессимизмом. Он отвык от русского сленга и не знает, что выражение "зарядить пессимизмом" есть лингвистический атавизм, но не хочет соглашаться со мной. Но потом соглашается, когда говорю ему, что заряжать у нас принято только бодростью, весельем, дробью с солью (чтобы лупить по "унутренним" врагам) и тем самым оптимизмом, чем я и занимаюсь в данный момент. Так я ему говорю. Мой оптимизм - пессимизм наоборот: "Плохо? Да херня - завтра будет ещё хуже!" И так каждый день. Каждый день я отодвигаю это "хуже" всё дальше от себя, живя сегодняшним "плохо", но которое лучше завтрашнего "хуже". Подкармливать себя бодреньким "сегодня лучше, чем вчера, а завтра лучше, чем сегодня" - это как отрезать от себя по кусочку. Пусть это сделает Чугунтий и сделает за один раз. Он насобачился на изготовлении новых людей, из простого и скучного мой сослуживец выстругивает новое и оригинальное. Да будет новая жизнь, а до того умри, чтобы воскреснуть!
Как змея после линьки, я выползу из старой оболочки, которую скормлю медицинским хищникам, а они приготовят из неё великолепный сухой корм или противоядие от бессмысленности и скуки, или сыворотку от всех несчастий, или заживляющую мазь, очень необходимую после того как поработал товарищ скальпель. Новая одежда с новым взглядом на всё, что раньше называлось жизнью, а теперь должно стать панцирем, излучающим мегаэнергию, согреет и защитит, заставит стать другим.
Прошло четыре дня, как я по собственной воле замуровал себя в этой келье, выход из которой только один - под нож профессора. Здесь всё, как и должно быть в медицинском кабинете: белые стены, такой же потолок, белый шкаф, белые стол и стул, подушка и покрывало. Белый пластмассовый чайник. Интерьер подобран так, чтобы последняя мысль "Зачем?" навсегда покинула пересёкшего порог между вчерашним и завтрашним. Как такового "сегодня" здесь, в этой келье, нет. Оно растворилось в белом цвете. Этот цвет как покорность, как самурайская смерть. Белое как символ нового я. Только мой чёрный ноутбук выбивается из общей готовности к новой жизни. Ноутбук - бунтарь, ноутбук - нарушитель. Завтра он проиграет борьбу за независимость, но своим примером помог мне в борьбе за новую идентичность. Я сделал выбор. Завтра операция. Рано утром я лягу в белоснежную кровать-каталку и упаду в последний сон - сон адвоката Константина Крюкова. А через несколько часов Чугунтий с Рыжим выбросят в таз использованные скальпели. Богиня Исида ждёт нового поклонника, рассчитывая, что он станет ещё одним её мужем. Сколько их она видела и скольким ответила взаимностью? Она пока ничего не знает и ни о чём не догадывается...
Глава последняя,
самая короткая
... Сквозь тишину слышно, как жужжит залетевшая в палату муха. Надо встать и убить её. Но сначала - открыть глаза. Я знаю, что напротив изголовья висит зеркало. Я сразу увижу себя, как только открою глаза. Надо открыть...
"... Он оглядел себя с головы до ног. Внимательно обвёл взглядом лицо, шею. Надбровные дуги приподнялись, отчего глаза получились большими, а взгляд стал весёлым и немного дерзким и насмешливым. Узкая переносица, тонкий ровный нос без признаков перелома. Крылья носа, прежде толстые и мясистые, стали тоньше и нос получился немного удлинённым. Носогубные складки расправились и стали менее заметны. Ямка под нижней губой разгладилась, линия, разделявшая подбородок надвое, исчезла. Совершенно чужое лицо, но чем-то притягивает. Наверное, тем, что теперь ему не нужна бритва... Да, именно так он и думал. Именно так он и представлял себя после операции. В медицинской справке, форму которой Минздрав утвердит только через полгода, будет записано всё, что он сейчас видит. Гладкое, с признаками лёгкой отёчности, лицо, ровная шея без каких-либо вторичных половых признаков. Покатые плечи. Грудная клетка без намёка на мужественность и даже наоборот. Четвёртый номер, как он и просил. Округлые руки без всякого рельефа. За счёт раздавшихся вширь ягодиц бедра получились непривычно пухлыми, как будто из огромных шприцев их накачали гелием, как воздушные шары - перед тем как выпустить в небо. Гормоны сделали своё дело: чётко обозначенная талия, пропорции в соответствии с канонами золотого сечения - такие же, как у рубенсовских красавиц. И в центре этого сечения главный орган притягивает взор: изящная, бледно-розовая звёздочка с симметричными аккуратными краями, маняще вывернутыми наружу. Молодец лепила, сделал всё, как было заказано! Очень непривычно смотреть на эту красивую, аккуратную раковину, как будто вырезанную из мякоти созревшего фрукта. Но он привыкнет. Уже привыкает. Он? Нет, уже не он. Время менять местоимение. Слабая улыбка - она растягивается во весь рот, на всё лицо. Она привыкнет. Она уже нравится себе. Она накупит одежды, какую никогда не носила и научится ходить, как никогда не ходила.
