Этот вопрос застал меня врасплох. Должна ли я сказать правду, и как на нее отреагируют капитолийцы? Секунды тянутся медленно, а в голове пустота. Я знаю, что этого ответа ждет и Уилл.
- Я должна была узнать, - сдавленно говорю, если бы не микрофоны, то мой ответ было бы тяжело услышать. - Я должна была проверить, что там нет имени моего брата.
- Это так трогательно, но если бы все-таки выбрали твоего брата, что бы ты сделала? - интересуется Туллия.
Я с замиранием сердца вторю себе мысленно, говорить только правду. Она способна потрясти всех.
- Сказала бы другое имя.
Толпа ахает и по трибунам ползет рокот, с минуту нет никакой реакции от ведущей, пока не пищит таймер. Я только что призналась, что могла нарушить правила не только Игр, но и самого Панема. Фальсификация результатов Жатвы карается смертью, только вот какая разница, если звание трибута приравнимается к статусу трупа.
- Что ж, Ивори, наше время подошло к концу. Желаю тебе удачи на предстоящих играх. Ивори Фолстрик! - Туллия подскочила на ноги и вновь завела толпу своим тоном.
Я возвращаюсь на место, толпа провожает меня не столь бурными аплодисментами, а профи хищно улыбаются. Я только что сделала все, чтобы спонсоры от меня отвернулись. Никто не станет помогать той, что готова нарушить правила. Распорядители оторвутся на мне на арене, а профи не упустят возможности добраться первыми.
Уильям и остальные справляются с интервью на ура, даже у Мелании не возникает проблем. Лучше бы я была немой. Осталась последняя ночь перед играми. Завтра меня убьют.
Комментарий к 7. Интервью
* - предмет, часто являющийся талисманом, который трибут может взять с собой на арену. По правилам он должен символизировать Дистрикт трибута и напоминать ему о доме.
James Newton Howard – The Arsenal
Adrian Johnston – To Be Apart
The Caesar Flickerman show – Intro
В этой главе целых две отсылки к Цезарю Фликерману - оригинальному персонажу трилогии. Некоторые персонажи будут так или иначе связаны с оригинальными, ибо в этом одна из главных задумок.
Сакральное значение Оленя существует в множестве религий и верований, но я обратилась к славянскому язычеству, где этот символ означает быстроту и неуловимость. Цвет тоже имеет значение.
========== 8. Арена ==========
Всю ночь почти не сплю, мучают кошмары прожитого. То снова вижу Жатву и лица людей, которые меня отправили сюда, то предстоящие игры, где меня раз за разом убивают. Время тянется мучительно долго.
На рассвете ко мне мне приходят два миротворца и какой-то человек в интересной униформе, напоминающей скафандр. Он просит вытянуть руку, а затем втыкает шприц. Последнее, что я вижу это шлемы и белый потолок. Паранойя завладевает рассудком полностью. Для меня игр не будет, конечно. Президент решил, что за такие антикапитолийские выходки, о которых я рассказала всему Панему, нужно наказывать должным образом. Меня сделают безгласой и заставят прислуживать какой-нибудь капитолийской семье? Скорее всего публично казнят перед сотнями камер, а в дистриктах это будут показывать круглые сутки, чтобы неповадно было. Кажется, я схожу с ума.
Очнулась в холодной и пустой комнате на кушетке. Так выглядят камеры для преступников? Вскоре ко мне приходит Оливия, ее лицо сегодня не такое радостное, она не улыбается. Понятно, я умудрилась испортить все на свете. Видимо на арене союзников у меня не будет, кто захочет помогать выжить той, по кому виселица плачет?
Мы молчим. Оливия достает принесенную одежду из чехла. Вот и все. Ответ на мои параноидальные вопросы ясен. Участвовать я точно буду, им все еще необходим трибут девушка из десятого дистрикта. До игр считанные часы, а я на грани нервного срыва. Слезы становятся неконтролируемыми, еле сдерживаю истеричные всхлипы. Заметив это, Оливия откладывает одежду рядом со мной на кушетку.
- Слезами горю не поможешь, Ивори. - Говорила ли я раньше, что капитолийцы вовсе не умеют утешать? Оливия хоть и отличается своей адекватностью от большинства, но столичная закалка видна издали. - Соберись, скоро игры, там уже не будет времени нюни распускать. - Я хотела бы справиться с этим, хотела бы остановить истерику, но только сильнее захожусь, утыкаясь в плечо стилистки. - Ну же, девочка. Я буду болеть за тебя.
- Не смотри игры. Не хочу, чтобы ты видела как я умру, - слова звучат четко лишь в моей голове, на деле они сливаются в один бесформенный поток рева. Я хочу обратно домой.
- Ты справишься, Ивори. Ты показала себя бунтаркой, девушкой, что готова пойти против власти Капитолия в одиночку. Тебе не дадут просто так умереть. - В глазах стилистки я впервые вижу искорку безумной радости. - Послушай, Игры нравятся далеко не всем. Напротив, большинство, даже в Капитолии, считают проведение такого рода шоу варварством. Чем мы отличаемся от наших предков, что довели землю до истощения и попереубивали друг друга? Мы можем изменить ход истории, и сейчас ты дала крохотную надежду.
- Я? Нет, нет, я ничего не давала. Я не могла, это бред, это безумие, - я нервно машу головой, пока Оливия не останавливает меня, схватив за лицо. Она пристально смотрит мне в глаза, это пугает. - Из-за меня умрет моя семья. - Шепчу на выдохе, а женщина недовольно поджимает губы.
- Если ты выиграешь, то никто не притронется к твоей семье. Так что соберись, Ивори Фолстрик, надень свой костюм и борись до конца! Ради своей семьи.
Не могу выдавить из себя и слова больше. О какой такой надежде говорит Оливия? У меня ведь и в мыслях ничего подобного не было. К тому же, если вспомнить все уроки истории, то революции не делаются с бухты-барахты, нужна тщательная подготовка. Девочка восемнадцати лет не может в одиночку провернуть такое, надеюсь власти понимают это. Пока стилист меня одевает, словно безвольную куклу, я все еще не могу перестать думать о её словах. Мою семью не тронут, если я выживу. Значит выход только один - победить на играх. Сумасшествие какое-то!
Под белой пуховой курткой с глубоким капюшоном на мне надета обтягивающая водолазка. Токен, который мне перед интервью дала Оливия, она с трепетом укладывает в карман на рукаве. Общий вид наталкивает на одну мысль - на арене будет весьма холодно. Волосы собраны в тугую косу, сегодня никаких шпилек, распорядители всерьез думают, что такими головными уборами можно убить. Сомневаюсь, что протаскивать с собой брошь законно, но куда уж мне возмущаться, если теперь я никто иная, как преступница. Маленькие девочки не становятся революционерами, маленькие девочки умирают очень быстро.
- Не сходи с платформы до сигнала, не лезь на рожон, лучше убегай подальше от профи. Конечно твой ментор уже сказал тебе это, но повторить лишним не будет. - Замок на куртке застегивается с ужасным визгом, прищемляя мне подбородок. - Прости. Осталось три минуты. Что ж, Ивори Фолстрик, до встречи.
Мой стилист обнимает меня и целует в щеку, а я оторопев никак не реагирую. Она точно ненормальная, но вдруг говорит правду, тогда все может измениться не только для меня. Если не будет Голодных Игр, то жизнь станет проще. Только их ни за что не отменят. Как мантру вторю себе, что это жертвоприношение, а по-другому и не назовешь, было учреждено из-за восстания дистриктов. Если из-за меня все повторится вновь, многие умрут. Кто знает, может тогда и десятый сравняют с землей.
За две минуты до начала игр всех трибутов заставляют пройти в специальные капсулы, они представляют собой маленькие лифты, которые поднимаются на арену. Манерный женский голос начинает отсчет с шестидесяти, когда мы все оказываемся на поверхности. Сердце, кажется, отбивает ритм утекающих секунд.
Оглядываюсь, кругом белым бело. В центре стоит металлическое изваяние с оружием и припасами разного рода - Рог Изобилия. В хаотичном порядке от рога на белой пустыне валяются разные вещи, я бы могла дотянуться до куска проволоки, которая лежит в метре, но Оливия сказала не сходить до старта. Все трибуты стоят на одинаковом расстоянии от рога, каждый нацелен добежать и схватить оружие. Глазами нахожу Уилла. Тридцать. Он готовится с ударом гонга побежать до рога, это равносильно самоубийству, но пусть с ним расправится кто-то другой, остаться один на один с трибутом из твоего дистрикта самое тяжелое испытание. Двадцать. Через двоих справа от меня стоит Мелания, она показывает руками крест. Что это значит? Девушка машет головой и снова показывает крест. Десять. Мелания тычет пальцем в рог и вновь скрещивает руки. Она говорит мне не соваться за оружием? Не то, чтобы я хотела, но без него не выжить. Пять. Профи сейчас перед собой видят только одну цель, возможно на меня они не обратят внимания. Я быстрая. Четыре. Мелания все так же усиленно жестикулирует. Три. Встречаемся взглядом с Уиллом. Два. Он что-то говорит мне, но я не могу разобрать по губам. Один. Гонг.
