— Прекратите! — звонкий голос Элион звучит угрожающе, и все, включая Фобоса, чувствуют расходящиеся во все стороны вибрации.
Прозрачная завеса разделяет сияющей полосой зал на две половины. По одну сторону — стражницы и повстанцы, по другую — Фобос, Элион и малый совет. Свет Меридиана еще у Элион, но ей достаточно перешагнуть границу этой комнаты, чтобы силы оставили ее и выбрали Фобоса в качестве законного хозяина. Фобос смотрит на ее развевающиеся от сквозняка волосы и меланхолично раздумывает о том, кого защищает сейчас Элион.
— Десятью минутами ранее я отказалась от Меридиана в пользу Фобоса.
Девочка почувствовала, как снова заныло ее сердце. Сквозь полуопущенные ресницы она перевела взгляд на Фобоса, который стоял в стороне и отстраненным взглядом смотрел сквозь нее.
— Верни свое заявление, — решительно потребовал парень, в котором Элион с трудом узнала Калеба, с которым однажды сидела в баре. Кажется, что это было так давно. — Ты еще можешь, порви его к чертям, это всего лишь бумажка…
— Я произнесла слова, — покачала головой Элион. — Уже слишком поздно что-то менять.
Чертовски неловкая и какая-то нелепая ситуация. Девочки смотрели на нее с плохо скрываемым ужасом и растерянностью, но по большей части ей было уже все равно. Не оправдала надежд? Ну и что теперь?
Лицо Калеба выражало такую решительность, что Элион на секунду стало страшно. Калеб будто готов был ко всему, в том числе и к позорному саботажу от Элион. Если не получилось свергнуть тиранию Фобоса законным способом, то он найдет другой. Элион встряхивает головой, отгоняя глупые мысли. Фобос найдет способ себя защитить, ему уж точно не нужна ее помощь.
Теперь точно нет.
— Чего мы медлим? — шипит Ирма Лэр и легонько толкает Калеба в плечо. — Убьем гада, и все счастливы.
— Так нельзя, — обрывает Вилл Калеба, который уже почти готов был согласиться. — Это против закона.
— К чертям законы, — угрюмо шепчет Калеб, оборачиваясь к своим людям.
— Нет, — рыжая ведьма повисает у него на руке, приподнимаясь и шепча ему что-то на ухо.
— Свет Меридиана пока со мной, — на всякий случай звонко дает о себе знать Элион. — Если вы атакуете, то я буду вынуждена…
— Трогательно, — скрещивает на груди руки Фобос. — Но я и сам в состоянии, благодарю.
Элион выглядит растерянной, и единственное, чего сейчас хочет Фобос, чтобы поганые мятежники убрались из замка, и они с Элион остались наедине. Впрочем, он не уверен относительно последнего, Фобос понятия не имеет, что должен сейчас сказать.
— Я была здесь, — тихо пробормотала Корнелия, осторожно делая шаг навстречу к Элион. — Всё это время.
— Ты… — Элион задохнулась от удивления и бесконтрольно обернулась к Фобосу, который ничем не собирался опровергать фразу ее подруги. — Ты была здесь?
Корнелия горько усмехнулась. О, да. Она была совсем рядом. Элион выглядела такой потерянной и одинокой, что у нее не хватило духу сказать об этом еще раз. Просто, чтобы Элион понимала, что сейчас наделала.
Еще одна галочка не в пользу Фобоса.
Элион делает шаг вперед навстречу стражницам, и какую-то робкую радость победы видит Фобос на лицах, обращенным к нему. Вскакивая с места, он случайно пинает неудачно расположившегося под столом министра, и его громкий вскрик на несколько секунд задерживает Элион. Это дает Фобосу шанс наконец-то поймать ее за руку и развернуть к себе.
— Что ты вытворяешь? — он встряхнул ее за плечи, как хотел сделать с самого начала.
На минуту в ее глазах промелькнуло удивление, но потом она снова опустила взгляд с бессмысленным выражением лица.
— Ты ведь именно этого хотел.
— Это… Уже не так… Элион… — он, не отдавая себе отчета, ласково прикоснулся прохладными пальцами до ее щеки. — Ты же Светоч, надежда Меридиана.
— Так ты хочешь вернуть мне корону? — с каким-то душераздирающим весельем в голосе и полубезумной улыбкой спрашивает она.
Фобос растеряно отводит взгляд. Несколько месяцев он делал все, чтобы она добровольно отдала ему королевство, а теперь сам ее и отговаривает. Что, черт возьми, он несет?
Элион всё понимает и улыбается еще более широкой улыбкой.
— Прощай, Фобос, — под конец дрогнувшим голосом шепчет она и освобождается от его рук.
Оцепенев, он смотрит в ее неестественно прямую спину, когда она пересекает прозрачную границу. Корнелия сделала шаг к ней, но Элион ее остановила движением руки. Ей нужен покой, просто оставьте ее в покое.
Фобос вспоминал, как она пришла к нему ночью: пугливый маленький котенок, забралась к нему под одеяло и уснула безмятежным сном. Как будто Фобос вовсе не ужас, не несущий смерть всадник.
Перед Элион расступаются и остальные мятежники. На лицах одних сочувствие, на других — ярко выраженное презрение. Она не оборачивается, когда Фобос почти готов кричать ей вслед. Останься, останься, останься…
Только он теперь не готов отказаться от всего, что получил. Даже ради Элион.
Ее правление могло бы и не начаться: он мог придушить ее своими руками, а она сама пришла к себе на казнь.Но он не мог и пошевелиться, только старался выровнять беспокойное дыхание. Элион… Серебристый горный ручеек звучит в ее смехе. Откуда взялись все эти чувства?
Она давно уже исчезла за сорванной с петель дверью, но Фобос не замечает, когда падает завеса и ряды мятежников постепенно редеют. И когда министры начинают неловко выбираться из своих укрытий, Фобос понимает это лишь тогда, когда лорд Бэкон робко предлагает всяческую поддержку в подготовке коронации.
Кажется, даже повстанцы понимают, что теперь у них нет шансов. Только стражницы все еще стоят напротив и буравят Фобоса презрительными взглядами. Они готовы уйти, только Корнелия по-прежнему не сходит с места.
Она, словно задумавшись о чем-то, отвернулась, а затем, как будто что-то решив для себя, голосом, в котором звенел металл, спросила:
— Где Седрик?
— Я… не знаю, — Фобос, находящийся в расслабленном, безразличном состоянии, абсолютно не ожидал такого вопроса.
По правде, он действительно не знал, где он. Время Седрика уходило очень быстро, не исключено, что его больше не существовало.
— Что ты с ним сделал? — дрожащим голосом спросила Корнелия, сжимая ладони в кулаки.
— У всех заклинаний есть срок годности, — равнодушно пожимает плечами Фобос, падая на свободное место лорда Бэкона. — У его заклинания он вот-вот истечет… или уже истек.
Девушка прикрыла руками рот. Фобосу необязательно было отвечать, но он не видит больше смысла что-то утаивать. Меридиан безраздельно принадлежит ему. Свет Меридиана очень скоро признает его. Жизнь удалась. Только радости от этого мало.
— Что с ним будет? — спрашивает Вилл, неожиданно становясь на один уровень с Корнелией и сжимая ее плечо своей ладонью.
Корнелия от простого прикосновения вздрогнула, а затем еле заметно благодарно кивнула. Вчера Седрик был немного печален, но не более, чем обычно. Он ничего ей не сказал. Фобос снова повел плечом, скользя глазами по потолку.
— Он станет тем, кем является на самом деле. Холодной, — Фобос почти пропевал эти слова, наслаждаясь болью, что с каждым словом отражается в ее глазах, — бесчувственной, злобной рептилией, способной разорвать любого, кто приблизится к ней менее, чем на пару метров.
— Единственная злая, холодная тупая рептилия здесь — это ты! — Корнелии наплевать на их странное перемирие, она готова испытать удачу, но Вилл предусмотрительно цепляется ей в предплечье и держит мертвой хваткой. — Отпусти! Отпусти меня, Вилл!
Фобос с ненавистью смотрит на девушку, а затем лицо его проясняется, и на нем даже играет почти счастливая улыбка.
— Ты права.
Вилл бросает на него странный взгляд, и буквально повисает на Корнелии. Фобосу было бы смешно, если бы у него самого в груди не зияла дыра. Глухая боль не желает притупляться или исчезать, поэтому он с мрачным удовольствием продолжает дразнить ведьму. Она ненавидит его также сильно, как и боится, Фобос видит это по дрожащим губам и бегающим глазам.
