— Фобос, как ты не понимаешь…

Элион впервые услышала, как Седрик обращается к принцу так просто.

— … ей нужен брат. Узнай ее лучше. Покажи, что ты любишь ее, и вы — семья. Больше ничего не нужно.

Краска бросилась ей в лицо. Она понятия не имела, что все ее мысли можно вот так запросто прочитать. Или она настолько жалко выглядит? Элион чувствовала необходимость уйти, но ответ Фобоса был ей важен, она медлила, вся обратившись в слух.

— Это скучно, Седрик, — манерно растягивая слова, протянул Фобос. — Скучно.

Конечно, это было жутко обидно. Все ее комплексы снова поползли из нор, в которые она так долго их прятала.

Неловкая.

Глупая.

Наивная.

Неинтересная.

Все, что можно было узнать о ней, Фобос понял в первые пару дней ее пребывания в замке. Она не умеет держаться в седле, не стреляет из лука, домашнее рукоделие — точно не для нее, а книги, которые она читала, в Меридиане никому неизвестны. Ей можно швырнуть пачку карандашей и листов бумаги, и она будет занята весь день.

Мучительно хотелось разреветься, но причина не казалась ей достойной. Она и так все это про себя знала. Можно закрыться в комнате и плакать, а можно попытаться все изменить. И Элион все для себя решила. В блокноте, служившем ей личным дневником, она выдрала первые страницы и чистый белый лист озаглавила:

Элион Браун. Версия 2.0

Критически посмотрела на страницу и вырвала и ее, на новом листе написав:

Элион Эсканор. Версия 1.0

========== II. Глава 11. Clarity ==========

Когда она проснулась, было уже светло. Вилл с трудом разлепила веки и с тяжелой головой приняла вертикальное положение. Голова моментально дала о себе знать. Экран телевизора напоминанием горел синим, и она машинально потянулась к пульту, чтобы выключить его. Место рядом с ней пустовало, и лишь помятая подушка свидетельствовала о том, что Калеб ей не приснился. Несколько секунд она тупо смотрела на нее, стараясь понять, когда вырубилась, и когда ушел Калеб.

— Кх… — она откашлялась. — Калеб?

В тишине ее голос прозвучал одиноко и как-то жалко. Она ведь сразу поняла, что он ушел, но зачем-то позвала, как будто убивая крошечную надежду на что-то большее, на что надеяться было верхом глупости.

Она безотчетно ухмыльнулась, понимая, какой дурой позволила себе быть. Они провели шикарный вечер за просмотром фильма про космос, который, как назло, оказался больше про любовь, чем про космос. Вилл даже толком не вникала в сюжет, краем глаза наблюдая за эмоциями Калеба.

Он искренне переживал за героев, он сжимал подлокотники, когда что-то шло не так, и улыбался, когда появлялся второй шанс. Он читался, как открытая книга, и Вилл заметила, что улыбка у него была, что надо. К концу фильма она практически не смотрела на экран, наблюдая за реакцией Калеба, так бурно отражающейся на его лице. Темнота красиво оттеняла его ямочки на щеках, когда он улыбался, и эта мысль так прочно осела в ее голове, что это было первое, что пришло ей в голову утром.

А потом он ушел.

Вилл, пошатываясь, поплелась на кухню, чтобы заварить кофе, ударная доза которого могла бы воскресить даже слона с того света. Калеб был симпатичным парнем, как оказалось, даже красивым, но все эмоции, поселившиеся у нее внутри, теперь никак нельзя было связать с красивой обложкой. Что-то более глубокое и сильное заставляло сердце ныть тянущей и вязкой болью.

Калеб был сильным духом, честным и искренним, но самое главное — он умел сочувствовать и был способен на сильное чувство. Именно такое сильное чувство толкнуло его возглавить повстанцев, собирать союзников и прыгать в порталы, рискуя собой. Вилл только сейчас поняла, как они с ним похожи, по крайней мере, теперь ей хотелось бы быть похожей на него. И как она не заметила раньше, что он такой?

Хотелось вернуться в тот вечер, продлить его и не позволить ему уйти. Уже поднося кружку с обжигающе горячим напитком к губам, она услышала звонок в дверь и едва не облилась.

— Калеб, — выдохнула она единственную возможную в данной ситуации мысль и бросилась к двери, не особенно заботясь о своем внешнем виде.

Он не мог уйти, не попрощавшись, сейчас это стало очевидно. Она радостно распахнула дверь и зажмурилась от яркого солнца, слепящего глаза.

— Э-э… Привет, — оповестил ее незнакомый и совершенно неожиданный голос.

Она быстро потерла глаза, и, все еще щурясь, уставилась на гостя. Темно-каштановые волосы до плеч были сейчас завязаны в хвост, белая футболка с черными иероглифами была отглажена и сидела идеально. Появление на пороге дома Мэттью Олсена буквально опустило ее с небес на землю, настолько был велик контраст между двумя людьми.

— Мэтт, — она и сама поразилась, как разочарованно это у нее прозвучало.

— О… отлично выглядишь, — ухмыльнулся он, глядя на коротковатую футболку.

Очевидно, по его мнению, это было сексуально, и он искренне старался сделать приятное девушке, но Вилл от этого комплимента только сильнее поникла.

— Ты что-то хотел?

— Ну, — он не ожидал, что девушка так быстро перейдет к делу. — Я проезжал мимо и хотел предложить тебе сгонять куда-нибудь. В центре открылась новая киношка. Четыре-Дэ. Говорят, отпад.

Она растерянно посмотрела на парня, словно впервые видя перед собой. Он мог ей позвонить, чтобы уточнить о ее планах или месте нахождения, но не сделал этого. Почему?

— Ты не мог позвонить?

Вопрос не поставил его в тупик, он словно ждал его, мгновенно выпалив заготовленную заранее фразу.

— Я хотел, но все произошло так спонтанно. Я проезжал мимо, и вот я здесь, — он улыбнулся обезоруживающей улыбкой, которая обычно на всех девчонок действовала безотказно.

— Но ты мог позвонить, — настойчиво продолжила гнуть свою линию Вилл. — Ты мог позвонить мне еще в сентябре. Или в октябре.

— Я хотел, но… Если честно, я не смог найти твой номер. Должно быть глюк в айфоне, ну ты понимаешь… Слушай, если тебе нужно время, чтобы собраться, я могу подождать у тебя, у меня много свободного…

Он потерял ее номер телефона. Она, как полная идиотка, сидела и пялилась вечерами на экран телефона, ждала, верила, что он скинет ей жалкое сообщение или хотя бы чертов смайлик. А у него попросту не было ее номера, он его потерял.

Или, что еще хуже, он просто смял и выбросил помятую салфетку, на которой Вилл дрожащими руками нацарапала несколько цифр. Просто, потому что это для него не было важно. Просто, потому что он может в любой момент заявиться к ней на порог и она всегда будет ему рада.

— Ты знаешь, Мэтт, — положила ладонь на ручку двери Вилл, — я не могу.

Парень растерянно поморгал, не готовый к такому ответу.

— Прости, я не думал, — заметно прохладнее пробормотал он, все еще стараясь найти способ не уходить с отказом, — что ты занята сегодня. Тогда может завтра?

Она устало посмотрела ему в глаза, ища в них хоть долю понимания того, что происходит. Но он продолжал чарующе улыбаться и старательно заглядывал внутрь дома, словно ища подтверждения о том, что она одна.

Если бы ей кто-нибудь еще два месяц назад сказал о том, что Мэтт Олсен будет приглашать ее, а она откажет, то Вилл, несомненно, расхохоталась бы шутнику в лицо. Возможно, Ирма так и шутила, но без особого успеха, уж очень бредово звучала эта мысль еще два месяца назад.

— Ни сегодня, ни завтра, вообще никогда больше. Пока, Мэтт, — и она быстро захлопнула перед его носом, не давая парню даже возмутиться. — Придурок.

Порыв воздуха от захлопнувшейся двери сдул с тумбочки какие-то счета, и Вилл устало опустилась на пол, чтобы их собрать. Среди них выделялся простой, сложенный вчетверо листок из клетчатой бумаги, которому явно было не место среди распечаток. Она настороженно развернула его и по беспорядочному размашистому почерку сразу поняла, кто его оставил.

С колотящимся от гнетущего волнения сердцем она вчиталась в строчки