Оказавшись посреди холодной ноябрьской ночи на улице, рядом с полуразваленной и с виду абсолютно нежилой хибарой с заколоченными окнами на окраине небольшого городка, Андрей всё ещё не верил, что его отпустили так легко. Куда идти теперь… В одной из небольших аккуратных хаток в конце улицы в окне горел свет.
Дряхлая старуха-хозяйка на порог его не пустила, не нашёл он ночлега ни во втором доме, ни в третьем. Лишь на четвёртый раз ему повезло – подпитый хозяин-забулдыга равнодушно кивнул в сторону лавки и скомканного, пахнущего самогоном покрывала. Андрей привередничать не стал, тут же, кинув под голову рюкзак, растянулся и провалился в беспокойный сон.
… – Он смотрит на меня, разинув пасть, а я ору «Риддикулус!» – Яра взволнованно жестикулирует. В тот день на уроке защиты от тёмных сил травники учились бороться с боггартами. Весь вечер только и разговоров было, что об этом. – Он так смешно начал чихать, когда его завалило цветами… Ух, так его, волчару…
Все смеются, болтают, перебивая друг друга. Лишь Андрей молчит, сидя в стороне. В тот же день на занятиях по анимагии они узнали свою животную форму. Его зверь не в пример другим крупный, красивый, хищный. Казалось бы, есть чем похвастаться.
– Ненавижу волков! – восклицает Яра. Андрей сжимает пальцы в кулаки и, воспользовавшись тем, что на него никто не обращает внимания, выскальзывает за дверь…
… – Какая красавица! – Яра хлопает в ладоши, глядя, как рыжая лисица совсем по-человечески приплясывает на месте. Мгновение – и на месте лисицы возникает Констанция и чопорно кланяется благодарным зрителям. Яра с опаской, и в то же время с восторгом смотрит на грациозную рысь, в которую превращается Стёпа, с готовностью гладит по морде здоровенного лося, склоняющего от удовольствия голову точь-в-точь как Игорь.
Увидев большого серого волка, она машинально хватается за палочку, но, поняв, кто перед ней, смущённо отводит глаза. Пролепетав что-то про недописанное эссе, она закидывает на плечо сумку и, помахав всем на прощанье, скрывается по направлению к школе.
Андрею хочется выть…
… – Беги, – выдыхает Андрей, отталкивая её. – Чего ты ждёшь? Уходи! Быстрее!
– Что с тобой? Я не… – Яра осекается, перехватив его взгляд, и пятиться назад. Услышав вой Пастыря, она замирает, словно парализованная, глядя ему прямо в глаза. Когда он завыл, долго и протяжно, она сжалась в комок, но с места не сдвинулась, лишь громко вскрикнула, когда он, прыгнув прямо на неё, повалил с ног, придавливая лапами плечи и приблизив морду к самому её лицу.
Он так долго хотел этого, с того самого дня, когда впервые по-настоящему заметил её. Наклонившись ближе, он… лизнул языком мягкие тёплые губы. Глаза Яры расширились, но в них уже не было страха – лишь удивление.
– Остолбеней! – она обмякла под ним, теряя сознание. Угрожающе зарычав, Андрей поднял морду, намереваясь сражаться и защищать, но поздно – он словно провалился в бездонную пропасть, расслышав напоследок только одно: – Девчонку в озеро, а этого на базу. И что-нибудь из её вещей захвати…
Он сел на лавке так резко, что громыхающая в этой же комнате угрюмая тощая баба, резко подпрыгнула и перекрестилась. Утро уже давно наступило – яркий солнечный свет бил в глаза. Андрей тяжело отдышался.
– Я не убивал её…
– Что это ты там бормочешь, соколик? И какие демоны ночью тебя сюда пригнали…
– Спасибо за ночлег, говорю, – откликнулся Андрей, резво вскакивая.
Кусок пирога с чаем он сжевал уже главной площади, прямо около памятника Ленину, раскинув на скамейке карту. До Болотных Елей, если двигаться на восток, было около пяти километров. Из рюкзака выпал кусок пергамента, сложенный вчетверо. Андрей развернул его, бегло пробежавшись взглядом по нескольким размашистым строчкам.
Встретимся в 10. В корчме «Матрёшка», на углу Советской и Пушкинской.
Ратмир
* песня группы Чайф “Ой-йо”
========== Глава 8 ==========
Закат поздней осенью занимается рано. Обагрив серое небо кровавыми пятнами, он уже приготовился сойти на нет, уступив место тьме. Спокойное озеро чуть подрагивало под еле заметными порывами ветра.
Андрей смотрел на водную гладь, затаив дыхание. Рука, сжимающая острый кинжал, чуть заметно дрожала.
Когда он вошёл в «Матрёшку» Ратмир уже был там. Указав взглядом на стул рядом с собой, он отвернулся, продолжая не спеша потягивать чай.
– Я не убивал её, – холодно произнёс Андрей, останавливаясь напротив.– Так что можете больше не рассказывать мне сказок…
– Я здесь не за этим, – безразлично отозвался Ратмир, не меняясь в лице. – Я хочу, чтобы ты и твои друзья сняли с Болотных Елей проклятье.
– Ты, правда, хочешь сделать это, сынок? – Пастырь появился как всегда незаметно, словно бы из ниоткуда. За его спиной стояли натянутый как струна Ратмир, с весёлым любопытством предвкушающий предстоящее зрелище Хорт, Зорка, зябко кутавшаяся в не по размеру длинное пальто, Лютыч, зачем-то притащивший с собой гитару, и ещё пару человек из стаи. – Нас больше, мы можем и не дать тебе этого сделать.
– Мальчик не в себе, Пастырь, – Зорка заломила руки. – Поговорите с ним, остановите его…
– А я говорю, пусть кончает, если он дурак, – прокричал Хорт. – А это ещё кто?
– С чего бы вдруг? – Андрей задом наперёд оседлал стул, положив локти на спинку. – Кажется, Пастырь говорил, что это невозможно.
– Я здесь не по воле Пастыря, а по своей, – Ратмир был внешне спокоен, но от Андрея не ускользнуло, что он гораздо бледнее обычного. – Послушай, обряд прост как две копейки. Зелье готовится всего за пару часов. Загвоздка лишь в одном… нужна жертва.
Стук копыт становился всё громче. Пару минут и рассекающие дорожную грязь лошади остановились прямо за Андреевой спиной.
– Надо же, ещё и друзей привёл, – усмехнулся Пастырь. – Как же вы узнали, позвольте спросить, что проклятие можно снять, если запись об этом существует в одном единственном экземпляре, и хранится он у меня?
– Не в единственном, – откликнулась Лана, не вставая с седла. – Я перерыла всю Колдовстворскую библиотеку…
– Ради чего? Чтобы отправить своего друга на смерть? – Пастырь усмехнулся. – Молодёжь…
– Это моё решение, – твёрдо ответил Андрей. – Вам-то что? Вы поохотились, какая вам разница, что будет с вашими жертвами дальше?
– Мой долг защищать таких, как ты, – мягко заметил Пастырь. – А не доводить их до самоубийства. Твоя жизнь… не стоит этого.
– Я сам решу, чего стоит моя жизнь, – резко заметил Андрей, отворачиваясь. – Зелье готово?
Рома утвердительно хлопнул по стоящей прямо перед ним в седле сумке, внутри которой на волшебном огне дымился небольшой котелок. Пар завивался над ним серыми спиралями, и Марьянов то и дело морщил нос.
– Что ж… думаю, нам стоит выслушать и тех, кого ты так отчаянно пытаешься «спасти». Ратмир, – Пастырь тоже обернулся. – Приведи сюда девчонок.
– Ты предлагаешь мне… – Андрей сжал кулаки.
– Разве Ярослава не стоит этого? И все остальные? – с нетерпением проговорил Ратмир. Озвучив то, что уже очень давно занимало все его мысли, он мигом потерял маску безразличия. – Те, кто уже сейчас погребён заживо и будет погребён, если только ты… не возьмёшь это на себя…
Солнце вот-вот должно было закатиться за противоположный берег, когда они вынырнули прямо из озера. Ратмир тотчас же оказался на берегу. Кинувшиеся следом Яра и Ксюша, остановились у самой кромки воды, наткнувшись на незримую преграду.
– Ратмир может вывести их на поверхность воды, но на сушу им не попасть. Мы же можем спускаться к ним, на дно озера, я научу тебя как, – Пастырь говорил тихо, вкрадчиво. – Ты будешь навещать их, когда твоей душе будет угодно. Можешь даже жить с любой из них, если захочешь… Мы против убийств. И самоубийств тоже.
