Выждав, когда ребята устанут спорить о том, кто был удачливее и повторять "я первая", "ну, и что, что первая" и т.п., учительница присела рядом с высокой рыхлой кучей, по которой шустро сновали самые трудолюбивые существа, и сказала:
- Посмотрите, какое огромное - для их роста - здание они построили. И без всяких планов и чертежей, без привычных нам строительных материалов. Строили без грузовиков и кранов, общаясь на каком-то своём особом языке, и при этом каждый муравьишка отлично понимал, что должен делать. Где-то там внутри у них склады с продовольствием и даже родильный дом. Обращали внимание, что при разорении муравейника они спасают не себя, а личинки, проявляя прямо таки человеческую самоотверженность?
Ребята ответили что-то невнятное, ожидая обещанного сюрприза.
- Вам, наверное, говорили на уроках, что муравей может переносить тяжести больше своего веса. А ещё они очень точно находят обратную дорогу, как далеко бы ни забрели от своего дома. Сюда, в муравейник, не зайдёт чужой. Охранники различат его среди тысяч своих. Но самое интересное - по крайней мере, для меня - это то, что муравьи умудряются выращивать грибы. Знаете ли вы ещё каких-нибудь животных, которые не только берут пищу в природе, но и выращивают?
- Люди... Мы ж выращиваем фрукты, овощи...
- Чупа-чупсы...
Ребята посмеялись, но и в смехе их присутствовало ожидание того интересного, что пообещала учительница. И Наталья Александровна решила больше не томить семиклассников.
- Думаю, я убедила вас в том, что муравьи - очень умные и организованные насекомые. А теперь представьте, что здесь, прямо по муравейнику или где-то рядом, люди начнут прокладывать дорогу. Смогут эти умненькие животные понять устройство какого-нибудь бульдозера или катка? Это ведь так просто: залил бензин, он сгорает, двигает поршни и так далее...
- Куда им!
- Не смогут... "умненькие"...
- Это для нас всё просто.
- Наталья Александровна, а зачем вы нам это рассказываете?
- Догадайтесь... Вспомните, о чём был разговор.
- О чём?.. Собирались поиграть.
- Да обо мне был разговор!
- При чём тут ты?! Ты что, в муравейнике живёшь?!
- ... Тише, ребята, не дразнитесь: Витя прав.
- Прав?!. Разве мы о нём говорили?!
- Просто на примере муравьёв я хотела показать вам, что есть в мире вещи, которые мы не можем понять не потому, что глупые. Эти вещи - на другом уровне понимания, и не стоит их отрицать.
- Как бульдозер для муравьёв?
- Верно.
- Ну, ладно, - воспользовался паузой не такой многословный, как одноклассники, Витя. - Пусть я не понимаю, кто такой Бог и как он ... "устроен". Допустим, он есть. А какой смысл людям ходить в церковь? Разве там, в церкви, можно что-то понять...большее?
Мальчик, словно проверяя свои слова, придвинул носок ботинка ближе к муравейнику, чем вызвал маленькую панику на этом краю живого холмика.
- Пойдёмте, ребята, к вашим портфелям, а то на нас уже смотрят... А насчёт понимания, Витя...В церкви люди прежде всего понимают себя, смысл своей жизни...
- Я знаю смысл! - возразила Таня. - Надо жить в своё удовольствие, делать, что хочется!
- Точно!
Ребята разобрали сумки и ранцы, но не оставили новенькую учительницу, а по-прежнему пошли рядом с ней по широкой аллее, ведущей к центральной городской площади.
- ... В старые годы, - заговорила Наталья Александровна так, будто размышляла, а не обращалась к школьникам, - в церкви ходили почти все люди, а вот смысл и тогда понимали по-разному. Кто-то жил ради удовольствия, а кто-то... Видите тот памятник на площади?
- "Купцу Силантьеву, меценату и благотворителю..." - процитировала Таня.
- Умница... А вы знаете, что Силантьев дал половину денег на строительство храма? Того самого, где мы встретились. А ещё он построил за свой счёт две школы для детей из бедных семей и приют для бездомных. Кстати, все здания сохранились до сих пор.
- Подумаешь: памятник... - возразил скептик Витя. - Всё равно этот Силантьев помер, как и другие.
- Ему хоть памятник, а тебе и муравейник не поставят!
- А тебе что?!. Дохлую козявку?!
- Ребята, не начинайте... Вы, вроде, одна компания, а дразнитесь беспрерывно... Ты сказал: Силантьев всё равно помер, - учительница и школьники дошли до места на аллее, с которого в промежутках между деревьями лучше всего был виден мраморный бюст, стоящий посреди площади. - Да, купец, конечно, умер, но ведь смерть бывает разной. Хотите, я покажу вам тех, кто жил в одно время с нашим знаменитым земляком? Кто
жил в своё удовольствие и не строил церквей и школ? Вообще, не делал ничего хорошего.
- А разве они сохранились?
- Покажите.
- А это страшно?!
Девушка подошла к бордюру, наклонилась, взяла маленькую горсть пыли и раскрыла перед детьми ставшую грязной ладонь:
- Вот они...
Смена караула
Свежий часовой заступил на пост. Периметр, по которому предстояло ходить, был ему незнаком и вызывал интерес. Любопытно было подняться на холм и узнать, что можно увидеть с его высоты, потом извилистой тропой сойти в низинку, которая скрывалась за высокими складами и с этого места не просматривалась.
Тот, кто привёл часового, торопливо ушёл, и солдат начал бодро отшагивать свои два часа. О том, что это очень долго, пока не думалось. Он насвистел задорную детскую песенку, а через пару минут, убедившись, что никто не услышит, ещё и запел. Свой голос показался молодому человеку вполне приличным, и он дважды повышал его, совсем перестав стесняться.
Через тропу, пробитую сотнями, а может, и тысячами ног, то и дело перемахивали кузнечики; что-то беззаботно шуршало слева и справа от двух ограждений с колючей проволокой, между которыми двигался часовой; яркое солнце приветливо слепило глаза парня, окатывая его нежным теплом. Силой молодости наполнялась душа, и хотелось по примеру жизнерадостных кузнечиков запрыгать-заскакать, а ещё лучше пробежаться. И часовой поддался желанию: когда тропинка пошла резко вверх, он взял автомат в руку, короткими прыжками одолел склон и остановился на маленьком вытоптанном пятачке.
Взгляд восхищённо побежал по широкой, впалой к центру долине, похожей на огромную разрисованную тарелку. Узкая речушка-трещина, угадываемая только благодаря змейке кустов, делила её на неравные половины. Ближайшая медленно поднималась к военным складам, всё гуще зарастая кустарником, и заканчивалась липовым лесом, поверх которого в эти минуты рассматривал окрестности солдат. Дальняя привлекала больше. Она была абсолютно ровной, покрытой прямоугольниками полей, за которыми красиво белели две деревни. Та, что справа, была небольшой, домов в сто-сто пятьдесят, и взгляду открывалась полностью. Другая - строениями и главной асфальтированной улицей - переходила за горизонт, край "тарелки". По занятой ею площади можно было судить, что она раз в пять крупнее соседки.
Часового развеселило то, что домики такие маленькие, а он большой и стоит выше всего. С детским восторгом он наполнил глаза блестящим жёлто-
зелёным цветом всевозможных растений, медлительным полётом цапли, которая поднялась откуда-то из речки, волнами ветра, что неторопливо прокатывались по зерновым полям, и всё любовался и любовался...
