- А в какую больницу отвезли? - спросил Купавин. - Их тут несколько, как я понимаю.

- В ту, что при фабрике покойного Саввы Тимофеича, упокой господь его душу. Доктор Угрюмов приезжал. В таких случаях он у нас лучше всех разбирается, всегда его приглашаем.

- Понятно. Так что ж, пошли к дому Хавацкого, посмотрим на место преступления?

Рябичкин молча разглядывал квартального: то ли он ему не понравился чем-то, то ли просто задумался. Карнаухов невольно весь подобрался и застыл, загипнотизированный.

От былой юношеской горячности помощника пристава с годами не осталось и следа - теперь каждый шаг продумывался, перебирались различные варианты действий. Вот и сейчас прошла целая минута, прежде чем он сказал:

- Предлагаю такой вариант действий: сначала двигаемся к Хавацкому, все там осмотрим, а потом разделимся на две группы. Вы, Митрофан Васильевич, с квартальным пойдете в спортивный клуб, а я захвачу Родиона и отправлюсь искать свидетеля-извозчика. Мы ведь обещали Евдокии Георгиевне в первую очередь снять подозрения с племянника.

- Да, точно, - урядник согласно кивнул головой. - Нехорошо обижать старушку.

- Ну, какая же она старушка, еще вполне симпатичная женщина.

- Твоя правда, Алексей, - Купавин улыбнулся, - А после предлагаю встретиться возле больницы и вместе осмотреть тело.

- Согласен, - помощник пристава вновь посмотрел на Карнаухова. - Пойдемте?

Расслабившийся было квартальный, вновь напрягся: к "московским" у него было отношение другое, чем у Протасова - он побаивался. Все-таки из столиц. Кто знает чего от них ожидать - пожалуются на него начальству, и полетит служивый "с печки на лавку". А за свое место он очень держался, ведь как-никак - начальник. Пусть маленький, но все равно. Возможность распоряжаться простыми людьми была сладостна для Карнаухова, и расстаться с нею означало потерять смысл существования, потому и боялся. Наверно этот страх и почувствовал внимательный Рябичкин, а подобный запах ему совсем не нравился.

5.

Осень и здесь была хозяйкой и плела над Орехово золотисто-желтую паутину, состоящую из листьев берез, тополей, осин. Еще недавно бушующая зелень уходила печально в прошлое, постепенно осыпаясь и все больше оголяя пейзаж поселка. Вот и синий домик Хавацкого сиротливо смотрел из-за забора, словно заждавшийся пес искал своего хозяина. Какой будет теперь его судьба? Кто знает?..

Каранаухов первым протопал по дорожке и поднялся на крыльцо, его тяжелые сапоги гулко загрохотали по доскам. Детективы передвигались куда более мягко. К чему привлекать лишнее внимание? Пока квартальный снимал печать с замка, Рябичкин осматривал деревянные рейки дверной коробки - следов взлома не было. Следовательно, сам открыл и впустил, значит, знал посетителя. Или посетителей...

- Вот, проходите, пожалуйста, - ореховский полицейский гостеприимно распахнул дверь, услужливо улыбаясь. - Все как было, ничего не изменилось с момента убийства. Только ящики и дверцы на мебели закрыли. Так-то во всех комнатах шкафчики пооткрывали, по всему видать, что искали чего-то. А там где тело лежало - мелом обвели. Степан Мефодиевич распорядился.

"Молодец Степан Мефодиевич" - подумал Алексей - "Сразу видно, - опытный человек".

Полицейские прошли через сени, аккуратно обходя рисунок на полу, и вошли в саму избу. В помещении было уже довольно прохладно: приближение зимы становилось все заметнее, да и печь не разжигали несколько дней. Казалось, что на улице температура выше и воздух в комнатах наполнен легкой дымкой, того и гляди пойдет пар изо рта. Купавин начал раздвигать занавески на окнах, их закрыли от любопытных глаз, и стало понятно, что на самом деле воздух дома весь пропитан пылью. Тонкий слой покрывал всю мебель, лежал на полу и обоях.

- Будто сто лет прошло, - урядник провел пальцем по стеклу посудного шкафа у стены, - А в действительности всего пару дней. Скажите, Хавацкий жил один?

- Так точно, - ответил квартальный. - Родители его умерли несколько лет назад. Оба работали на фабриках Морозова и скончались друг за дружкой. Аркадий так и не женился, хозяйничал сам, вот и развел пылищу.

Дом состоял из трех комнат, кухни с печкой и чулана. Обычная обстановка для квартиры рабочей семьи: простая утварь и фотографии родственников в деревянных рамках. Ничего примечательного кроме пары бутс в маленькой прихожей и футбольного мяча в углу комнаты.

- Обыск производили? - поинтересовался Рябичкин.

- Осмотрели все комнаты, подвал и чердак. Никаких подозрительных предметов или оружия не обнаружили. Обшарили все углы - везде чисто.

- Мебель всю обследовали?

- Так точно.

- Знаете что, если Вы не против, то я посмотрю еще. Не то что не доверяю вашей профессиональной подготовке, просто, как говорится, - "одна голова хорошо, а две лучше". А садовый участок проверяли?

Карнаухов испуганно уставился на Алексея:

- Не-е-ет... Мы сарай осмотрели... а сам участок - нет. Там грядки, клумбы и все.

- Может быть, проверить, для верности. Не стоит пренебрегать любой возможностью: нас заинтересуют свежие следы перекопки земли, если есть - дупла в деревьях, норы. Посмотрите, пожалуйста.

- Будет исполнено, - квартальный щелкнул каблуками и направился к двери.

Вскоре его стало видно в окно размеренно вышагивающего по участку и старательно смотрящего под ноги. Иногда приседал, и что-то ковырял в густой еще траве, припорошенной желтыми листьями.

Рябичкин прошелся по зале, положил на стол саквояж и достал инструменты. Покопавшись, вытащил огромную лупу, увесисто оттягивающую руку. Взгляд его методично скользил по предметам обстановки, выискивая с чего бы начать. Потом перешел в другую комнату.

- Митрофан Васильевич, - донесся его голос, - Ты взглянул бы в сарае, не прозевали они чего? Сам понимаешь.

- Пойду, - отозвался Купавин. - Кубка Фульды мы тут уже, конечно, не найдем, но покопаться надо для успокоения совести. Как думаешь, Алеша, может быть Хавацкий его продал?

- Возможно, а деньги, судя по всему немалые. Вот мы их и поищем. Тайники ищи. Дать тебе увеличительное стекло?

- Не надо, я по старинке - "на глаз". Только, сдается мне, и денег тоже не найдем. Ведь убили его за что-то. Пусто здесь, чует мое сердце.

Купавин вздохнул и сдвинул шляпу на затылок. Не умел он их носить и не любил - котелок, он и есть котелок - ни добавить, ни убавить. Намного привычней полицейская или военная форма. Но пришлось одеться в гражданку, как Рябичкин: они же здесь с неофициальным визитом. Вдобавок ко всему он еще сунул руки в карманы пальто и стал окончательно похож на отдыхающего филера. Так и стоял, глядя на помощника пристава.

- Скорее всего, ты прав, но удостовериться надо. А может, какую-нибудь ниточку найдем. Должны мы, в конце концов, этого Черного человека разыскать? И обязательно разыщем.

- Хорошо, что ты такой оптимист. Ладно, я пошел, - урядник развернулся и зашагал к выходу.

И всегда он так - сомневается, рассчитывает на самое худшее, - но рук не опускает. Кто знает, возможно, так и надо? Готовься к худшему варианту, а ищи лучший. Как говорится, чем выше взлетишь - тем больнее падать. Но это относилось только к работе, в обычной жизни урядник - весельчак и балагур, всеобщий любимец.

Рябичкин в соседней комнате уже приступил к изучению содержимого письменного стола. Каждую бумажку просматривал внимательно, не торопясь - все ящики, все коробочки, все углы. Малейшая деталь может иметь значение. Он привык к такой работе, кропотливой и монотонной. Терпение, без сомнения, являлось главным достоинством любого эксперта-криминалиста. Попробуйте сами несколько часов подряд лазить по мебели, простукивать каждую дощечку пола, каждый сантиметр стен. Взвоете, вне всякого сомнения.

Когда полицейские собрались вновь - улов был небогат. Карнаухов весь измазался в земле и вспотел. Купавин вертел в руках покрышку от старого футбольного мяча и фанерный чемоданчик. Только перед Алексеем на столе лежали какие-то листки бумаги с колонками цифр и несколько колод игральных карт.