Но не хочется думать о плохом..., тем более, что "Питербурхъ" так прекрасен ! Не верю я в проклятия..., все эти блокады и тяжкие последствия других ужасов - во многом из-за персонального человеческого головотяпства.

И ещё - люди, посылающие проклятья, не сочиняют таких замечательных песен.

Петербуржец в ....надцатом поколении Андрей Чернов ( его предки прибыли возводить Петербург в 1704 году ) посоветовал мне внимательно посмотреть на истоки этой легенды, что и было сделано.

И тут я выступлю в неблагодарной роли "опровергателя легенд".

Но давайте всё разберём по-порядку. Опираясь на известные документы, мы сами можем их проанализировать и понять "откуда растут ноги и чьи торчат уши" во всей этой истории.

Итак, на самом-то деле, это было вовсе не проклятие, а некое пророчество-откровение ( сейчас многие с облегчением выдохнули...), о котором Евдокия рассказала ( но напоминаю, со слов царевича Алексея ) сестре Петра I - царице Марии Алексеевне ( 1660 - 1723, дочь царя Алексея Михайловича и Марии Милославской ). Она была привезена в Петропавловскую крепость 25 мая 1718 года ( в Википедии в статье о царице ошибочно написано несколько дат ), 2 июля она отправлена в Шлиссельбургскую крепость, 16 ноября 1719 года была возвращена обратно в Петербург и посажена фактически под "домашний арест" в квартире гарнизонного плац-майора до 13 июня 1721 года. В общей сложности сестра царя пробыла в неволе три с половиной года.

Мария Алексеевна очень уважала Евдокию Фёдоровну и поддерживала с ней добрые отношения и даже тайно передавала царевичу Алексею весточки от матери ( и брала у него деньги для Евдокии ), когда та находилась в Суздальском монастыре. И вот когда Алексей только отправился в бега за границу, там ему близ Ливы ( совр. Лиепая, Латвия ) повстречалась тётка Мария Алексеевна, которая возвращалась после лечения в Карлсбаде. Царевич из своей коляски пересел в её карету и в завязавшемся разговоре она ему рассказала про слова его матери, в которых кроме "судьбы Питербурха" была ещё одна значимая информативная часть.

Приведу развёрнутый текст показаний царевича Алексея ( касательно этой истории ), который в более полном изложении в интернете почти не цитируется. Написано это было в Преображенском 8 февраля 1718 года на 4-х листах. Здесь я показываю полностью 3-й лист и часть 4-го. Это ответы на вопросы ( всего их было семь ), заданные царём своему сыну 4 февраля.

Если очень ВНИМАТЕЛЬНО прочитать этот первоисточник, то становится понятным, что никакого проклятия сама Евдокия не говорила, а лишь пересказала пророчества каких-то "многiх" людей. Если о первом "откровении насчёт перемирия" ( которое не сбылось ) с Петром I сказано, что оно пришло ей САМОЙ и иным, то о "питербурхском откровении" говорится уже только от лица ДРУГИХ ЛЮДЕЙ. Красным шрифтом с подчёркиванием я выделил эти принципиальные различия:

"Не доехавъ Либоу ( Лива, Либава, Лиепая. - И.Ш. ) встретилась мне царевна Марья Алексеевна, и взявъ меня къ себе въ карету, по многимъ разговорамъ, пришла речь до матери моей, и она молвила: "Забылъ-де ты ее, не пишешь и не посылаешь къ ней ничего. Послалъ-де ты после того, какъ чрезъ меня была посылка?" И я сказалъ, что послалъ ( о той посылке, что чрезъ Дубровскаго ( Фёдор, из ближнего окружения царевича. - И.Ш. ); а о немъ именно объявилъ, или нетъ, не упомню ). И принудила меня писать письмецо къ матери ( о которомъ прежь сего объявлялъ ). И я говорю ей: "Я писать опасаюсь". И она мне молвила: "А что ? хотябъ тебе и пострадать, так бы нетъ ничего; видъ-де за мать, не за иного кого". И я молвилъ: "Жива ль она или нетъ?" И она сказала: "Жива-де; и было-де откровенiе ей самой и иным ( здесь под словом "иным" скорее всего подразумевается хорошо знакомый Евдокии Ростовский митрополит Досифей. - И.Ш. ), что отецъ твой возметъ ее къ себе, и дети будутъ; а такимъ-де образомъ: что отецъ твой будетъ боленъ и во время болезни его будетъ некакое смятенiе, и прiедетъ-де отецъ в Троицкiй монастырь на Сергiеву память, и тутъ мать твоя будетъ же, и отецъ исцелеет отъ болезни, и возметъ ее к себе и смятенiе утишится. Да повидайся-де съ Кикиным ( Александр Васильевич, он сопровождал царевну Марию Алексеевну в поездке в Карлсбад и был в это время в Либоу. - И.Ш. ): онъ-де желаетъ тебя видеть". Еще же сказывала, что Питербурхъ не устоитъ за нами: "Быть-де ему пусту; многiе-де о семъ говорятъ". Еще же въ разныя времена, когда разговоръ прихаживалъ о матушке царице Екатерине Алексеевне ( вторая жена Петра I. - И.Ш. ), и я когда сталъ хвалиться милостью ея къ себе, и она говаривала: "Что-де хвалишься ? видь-де она не родная мать; где-де ей такъ тебе добра хотеть ?" ( в показаниях 27 февраля царевна Мария Алексеевна сказала, что не говорила Алексею эти последние слова, а про своё видение-откровение Евдокия ей рассказывала "тому летъ 6 или больше". - И.Ш. )

Царевна Марья Алексеевна съ принужденiемъ выпросила у меня денегъ, для посылки къ матери, одново сто, а вдругорядь не упомню, триста или пятьсотъ, года три или больше назадъ. Да она жъ при Либове, когда встретилась, принудила меня написать письмецо маленькое, только о здоровье; а помнится мне такъ писано: "Матушка - государыня, здравствуй ! Пожалуй, не оставь въ молитвахъ своихъ меня". А больше того, никогда я писемъ не писывалъ. Она же казала мне отъ нее письмо, только мне его не дала, и я не хотелъ взять; а пишетъ также о милостыне; да отдала мне образъ маленькiй Богородицы, да платокъ, или четки, не упомню. Дубровскiй привезъ ко мне на Сяское устье водки бутылку отъ Аврама ( брат Евдокии Лопухиной. - И.Ш. ), да письмецо маленькое о оной водке, которое тамъ же изодралъ". ( стр. 457, том 6, Приложения, ╧ 148, Николая Устрялов: "История царствования Петра Великого", изд. Санкт-Петербург, 1863 г. )

Получается, что эта легенда о якобы проклятом Евдокией Петербурге, "вытекла" из февральского допроса царевича..., и то там всё "вилами по воде писано".

Но тут же мы находим ещё несколько источников фразы по "плохой конец" Петербурга - это всё в тех же ответах царевича на вопросы Петра I. Последний пункт-вопрос гласил:

"Все, что къ сему делу касается, хотя чего здесь и не написано, то объяви и очисти себя, какъ на сущей исповеди. А ежели что укроешь, а потомъ явно будетъ, на меня не пеняй: понеже вчерась предъ всемъ народомъ объявлено, что за сiе пардонъ не въ пардонъ".

И вот Алексей Петрович, отвечая на этот седьмой пункт, завёл речь о словах царевича Сибирского:

"... Еще жъ мне онъ сказалъ въ марте месяце 1716 года: "Въ апреле месяце въ первомъ числе будетъ перемена". И я сталъ спрашивать: что ? И онъ сказалъ: "Или-де отецъ умретъ, или раззорится Питербурхъ: я-де во сне виделъ". И какъ оное число прошло, я спросилъ, что ничего не было. И он сказалъ, "что-де можетъ быть въ другiе годы въ сей день; я-де не сказывалъ, что ныняшнего года: только смотрите апреля перваго числа, а года-де я не знаю". ( там же, стр. 455, том 6, Приложения, ╧ 147 )

И как подтверждение мы ещё имеем задокументированный "майский розыск"..., и там 12 мая в 13-ом допросном пункте написан ответ царевича про этот же источник слухов о судьбе Петербурга:

"О Питербурхе говаривал, что-де недолго за нами будетъ". Говаривалъ съ словъ Сибирскаго царевича." ( там же, стр. 504, том 6, Приложения, ╧ 171 )