"Къ Петрову дню ( 29 июня. - И.Ш. ) весь дворъ вернулся изъ Петергофа въ городъ. Помню, накануне этого праздника мне вздумалось уложить всехъ своихъ дамъ и также горничныхъ въ своей спальне. Для этого я велела постлать на полу свою постель и постели всей компанiи и вотъ такимъ образомъ мы провели ночь; но прежде, чемъ намъ заснуть, поднялся въ нашей компанiи великiй споръ о разнице обоихъ половъ. Думаю, большинство изъ насъ было въ величайшемъ неведенiи; что меня касается, то могу поклясться, что хотя мне уже исполнилось 16 летъ, но я совершенно не знала, въ чемъ состояла эта разница; я сделала больше того, я обещала моимъ женщинамъ спросить объ этомъ на следующiй день у матери; мне не перечили и все заснули. На следующiй день я, действительно, задала матери несколько вопросовъ, и она меня выбранила". ( стр. 68, "Записки императрицы Екатерины Второй", перевод с подлинника, изданного Императорской Академией Наук. Издание А.С.Суворина, С-Петербург, 1907 г. )

Вот такое пуританское воспитание было тогда в немецких семьях..., вот вам и "дастиш фантастиш".

Но я, пожалуй, увлёкся екатерининским временем.

Возвращаясь к смерти царевича Алексея, скажу - в принципе, не важно каким способом он был убит - отравлением ли, удушением, пытками. К слову, историк Николай Устрялов склоняется к последнему варианту - пытками. Тут важен сам факт принятия царём решения о судьбе своего сына. Кстати, на похоронах ( 30 июня ), обставленных по высшему разряду, царь у гроба всплакнул..., уж не знаю, насколько искренними были эти слёзы.

У меня есть одна версия повода убийства царевича.

Согласно "Записной книге С-Петербургской гарнизонной канцелярии" и "Поденных записках делам князя Меншикова", 24 июня допросы царевича Алексея устраивались дважды - утренний с 10 до 12 часов ( вероятно, тогда ему зачитали приговор Верховного суда ) и вечерний с 18 до 22 часов. На обоих присутствовал сам царь. В перерыве между допросами царевич "смекнул", что этот приговор не утвердительный и решение переложено на "душу" его отца. И вот на вечернем допросе ( там были Александр Меншиков, Пётр Толстой, Тихон Стрешнев, Гавриил Головкин, Пётр Шафиров и ещё ряд лиц ) он стал ВЫТОРГОВЫВАТЬ себе жизнь и начал называть какие-то новые факты и имена. Но это уже было никому не нужно ( кроме царя ), и вельможи 25 июня приняли решение поскорее убрать Алексея, чтобы он не оклеветал ещё кого-либо, спасая свою жизнь - потом поди докажи, что ты не верблюд. Но это всего лишь моя версия.

Его 25 июня в Трубецком раскате допрашивали только следователи, а 26 июня после 8-ми утра Алексея вновь подвергли трёхчасовому допросу с пытками в присутствии восьми высших должностных лиц ( кроме царя и Меншикова ).

В 6 часов вечера царевич представился. Через час церковный колокол возвестил о его кончине.

Но на этом "розыск" отнюдь не закончился - 9 декабря 1718 года ( именно это число приводит историк Иван Голиков в своей работе "Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России", а не как в других источниках - 8 декабря, так как головы были отрублены только на следующий день ) близ гостиного двора у Троицы на въезде в Дворянскую слободу были казнены колесованием пять человек, и в их числе брат опальной царицы Авраам Лопухин - их отрубленные головы на каменном столбе на железных спицах выставили 10 декабря на обозрение у Съестного рынка ( ныне Сытный ), что к северу от кронверка, а тела выложили там же на колёсах и пролежали они до 29 марта ( до праздника Христова Воскресения ) следующего года, а затем были отданы родственникам для захоронения ( "всё ж по-христиански" ), хотя в одном заслуживающем доверия источнике я встречал, что и в августе 1721 года головы казнённых ещё не были сняты с обозрения..., что может быть правдой - родственникам, вероятно, отдали только тела.

Я попросил знатока Петербурга поэта Андрея Чернова прояснить для меня - где находится это описываемое в "Записной книге С-Петербургской гарнизонной канцелярии" место казни. Это оказалось совсем недалеко от "Домика Петра I". На Троицкой площади ранее стояла Троицкая церковь ( самая первая в Санкт-Петербурге, снесена до войны при Сталине ).

Эта площадь была первым центром города, на ней ( и в церкви ) происходили все главные события - народные гулянья, парады, фейерверки, проводилась читка царских указов. Оттуда же и начинался ряд улиц, среди которых была Большая Дворянская ( совр. ул Куйбышева ) и перпендикулярная ей Малая Дворянская ( совр. ул. Мичуринская ). От этих двух улиц и пошло название Дворянской слободы, которое почему-то не оставило свой след в историографии города.

Надо сказать, что в ходе всего следствия Авраама Лопухина пытали с особой жестокостью. Истязания с небольшими перерывами продолжались весной, летом и осенью. Его показания менялись неоднократно..., но в конечном итоге он заявил, что оговаривал себя и других под мучительными пытками, которые не мог вынести.

Хочу восстановить некоторые детали семейной жизни Авраама Лопухина - они нигде правильно не приводятся. У родного брата опальной царицы было не две, а три жены. Первая его супруга Федосья ( дочь князя-кесаря Ромодановского ) умирает, родив в августе 1711 года второго сына Василия ( он погибнет в сражении в звании генерал-аншефа в 1757 г., о связанной с ним одной казачьей песне я расскажу позднее ). Авраам женится на княжне Голицыной ( Татьяна Алексеевна, 1692 - 1 ноября 1714 гг. ). Как мы видим по датам жизни, вторая супруга прожила с Лопухиным недолго ( в те времена женщины часто умирали в процессе и после родов ). И затем Авраам женится на вдове ( её имя я так и не прояснил ) умершего в мае 1713 года сенатора Племянникова Григория Андреевича и принимает пасынка Петра ( 1711 - 1773 гг., будущий военачальник, генерал-аншеф ).

Для чего я "откапываю" по разным источникам и анализирую очень скудные и иногда ошибочные сведения ( даже в исторических документах ) ? Да просто не люблю "белых пятен" в биографии людей, занимавших определённое место в нашей истории.

Но вернёмся чуть назад к нашему повествованию про судьбу Евдокии Фёдоровны.

Мне сложно сказать, почему Пётр I был таким патологически жестоким и мелочным мстителем ( во время припадков у него закатывались зрачки и был виден лишь белок глаз, а всё тело пронизывали конвульсии ). В этом должны разбираться психиатры и невропатологи.

Как сказал русский историк Николай Иванович Костомаров ( 1817 - 1885 гг. ) - "Не редко, подвергаясь гневу, Петръ приходилъ въ умоиступленiе; все бежало тогда отъ него, какъ отъ дикаго зверя, и только одна Екатерина, по врожденной женской способности, съумела подметить и усвоить такiе прiемы, которыми было возможно успокоить его въ это время".

Я только могу предположить и ещё раз повторить, что в немалой степени на формирование психики Петра Алексеевича наложили отпечаток события бунта 1682 года, когда на глазах 10-летнего мальчика стрельцы резали головы его родственникам "налево и направо".

18 марта 1718 года ( на следующий день после трёхдневных казней ) Пётр I, забрав с собою сына Алексея, отправился в Петербург и прибыл туда 24 марта в 6 часов утра..., супруга же его - государыня Екатерина Алексеевна прибыла в столицу спустя двое суток.

А вот бывшая супруга Евдокия Лопухина через два дня после отбытия царя из Москвы тоже поехала "на севера" - в Староладожский Свято-Успенский женский монастырь, но уже под конвоем подпоручика Преображенского полка Фёдора Новокщенова ( через три месяца его подпись в числе других 127 будет стоять под приговором царевичу Алексею ). В качестве прислуги ей оставили карлицу Агафью, которая была при ней все годы в Суздальском монастыре и останется при Евдокии до её самого последнего вздоха.