КАЛЬМАН (Подходит к Дёзё.) Я начал понимать, к чему ты клонишь. ДЁЗЁ Не жмите руки и другие штуки Кому попало! (Дельфине) Ты здесь исключенье. Ты мне мила такой, какая есть. КРИСТИАН (Встает, подходит к ним.)
Привет. О, Кальман! Ты еще здесь будешь? КАЛЬМАН Повремени. Тут важный разговор. КРИСТИАН (немного обиженно) ДЕЛЬФИНА (Нежно обнимает его.) ДЁЗЁ And the winner is… Глазам не верю. Ты, Кристиан, вдруг женщин полюбил? Решающий звонок: час настает. РОЛАНД (Жужи) Бедняга Кристиан так одинок, Что даже с женщиной готов быть рядом, Отвергнут всеми, свой среди чужих, This is the fabulous life of Кristian. ЖУЖИ (Роланду, с вызовом) Но он отличный парень. И талант, Почти звезда. Кто он по гороскопу? Кристиан и Дельфина садятся за дальний левый столик. 8 Те же. Роланд и Кальман подходят к барной стойке, Дёзё стоит у окна и звонит по мобильному, разговаривает приглушенным голосом, но слов нельзя разобрать. ДЁЗЁ (Кладет трубку, говорит громче.) Мы с бабушкой любили всюду ездить. Садились здесь, на Жолио-Кюри, в автобус И дальше ехали в Вирагвёлдь, или До Чиллеберца, или даже дальше, Там, на краю земли, был луг, наш луг, Весной драконы возвращались с юга, Но здесь, в столице, сказки умирают, Здесь только шум, и копоть, и ларьки, А площадь постепенно опустела И стала дряблой, как старик в любви, Фонтана нет с его уютным плеском, И блинную закрыли на углу; Исчезли птица и олень из бронзы, Остался лишь кинотеатр «Угоча», Воскресным вечером здесь так тоскливо, Фасады блеклые с клеймом упадка. КАЛЬМАН Но нечто есть до боли здесь родное, Провинциальное, как будто время Надежно площадь под защитой держит. ДЁЗЁ Я бы сказал, здесь островок покоя, Давно ушли те дни, но остается White Box, И я в том коробе, я вырос, И все иначе. Девушки из бара Напротив позабыли зов природы, Альфа-самцов высматривая тщетно. Мальчишки, не мужья, за барной стойкой, Конечно, знают: Буда в наших генах, Тут ближе небеса: в предгорьях рая На реку мы взираем свысока И каждый раз во внешний мир снисходим. Глядят на нас украдкой лилипуты. Мечтают к нам попасть наверняка, Без наших пиков безоружны мы. Мы таем, мы бледнеем, если надо Общаться с правым берегом реки, Издалека они нас обожают, Воистину: какая панорама! Не засорен наш слух, поскольку гул До нас не долетает городской. КАЛЬМАН Немые рыбы, мы глядим из банки; И это не девиз, не кредо горцев, Простое любопытство заключенных. ДЁЗЁ Пешт – это люмпен-пролетариат, Дрянные сплетни о движеньях горних. Там действуют всю жизнь. Здесь понимают, Докучным действиям не место в Буде. КАЛЬМАН Я чувствую, как силы закипают: Опять. Опять машины поджигают. Опять переворачивают будку. Опять сирены воют поминально. Опять на мостовые льются слезы. ДЁЗЁ White Box навек закрыт для этой скверны. Пусть Будапешт с лица земли исчезнет, Мы и тогда слезинки не прольем. Пусть Пешт погибнет; да пускай и Буда, Пускай чума войны летит, пусть станет Весь Будапешт одной могилой братской: White Box гостям всегда откроет двери. РОЛАНД (обращается к Дёзё) О господи, какой был год кошмарный. КАЛЬМАН (Роланду) Ты помнишь Пешт? Каким он был, когда мы До темноты катались на трамваях? ДЁЗЁ Страна моя не стоит добрых слов, И даже непристойных недостойны Вожди ее щедрот В любые времена, в любых границах. КАЛЬМАН Не стоит добрых слов и новый год. РОЛАНД И непристойных недостойно время. (Уходит.) ДЁЗЁ (Глядит на люстру.) Слов добрых недостоин небосвод Со всеми небожителями вкупе, Зато под ним наш древний Будапешт. 9 Те же. Кристиан, Дельфина. КРИСТИАН (обиженно, но с любовью) …Мы встретиться с тобой договорились, И вот отказ, к тому же в смс, Как это грубо. Как неэлегантно. Я нужен был тебе или не нужен? Ты позвонила? Извинилась? Нет. Ты объяснила, в чем причина? Нет. Ты перешла все мыслимые грани Бестактности и фальши? Да, да, да. ДЕЛЬФИНА (нервно)
Но мы не договаривались точно. |
