Да, она представляет, отстранённо подумала, надевая на лицо дежурную радушную улыбку.

Только колени вдруг ослабли, в глазах потемнело.

Она успела заметить расширенные от ужаса глаза сына и, тенью метнувшегося к ней Артема, который подхватил ее на руки, не давая окончательно свалиться на пол.

Сава оказался как всегда прав, подумала прежде, чем потерять сознание.

Пара часов! Этой женщине потребовалась всего пара часов, чтобы взорвать ему мозг! Поразительный факт! Обычно, чтобы довести его до состояния неконтролируемого бешенства, нужно, как минимум, неделю устраивать ему моральный прессинг без всяких ограничений, правил и так далее. А тут пара часов, и он готов разгромить ее дорогую квартиру к хренам, побить всю посуду, и послать всех в такие дали, что самому от своих мыслей становится неудобно.

Он чувствовал себя лишним на этом «празднике жизни», как никогда ощущал себя не к месту.

Охренеть просто, нет слов, остались только маты, и то для них сил не находилось!

У него было всего два желания. Всего, мать ее раз так, два гребаных желания!

Первое,– увидеть сына! Показаться ему на глаза, прижать к себе, убедиться, что все это, на самом деле, правда.

И второе, это переговорить с Маришкой, чтобы отпустила Илью с ним на пару дней.

А теперь?

Теперь, он, бл*ть, чувствовал себя попрошайкой, приблудой, который непонятно откуда вообще взялся, и какого он еще чего-то хочет от господ, живущих в этом доме.

Все начиналось очень даже нормально, хорошо даже.

Командировка в Ростов, ничего сверхсложного там и не предполагалось. Самая рядовая проверка, какие они устраивали постоянно. Людей вообще всегда нужно контролировать, всегда! Особенно тех, кто сидит на денежных должностях. Тут главное, не дать сесть себе на шею и ножки свесить. То есть, воруют у них в стране все, абсолютно, -менталитет такой, реалии бизнеса, будь он хоть сто раз чистый, легальный,– воруют все и всё. Это даже не всегда деньги или земля, могут быть строительные материалы: сухой раствор для бетонной смеси стащит какой-то бригадир на стройке, или простой рабочий килограмм шурупов сопрет, под шумок. Народ тырит все, что криво лежит, и не из жизненной нужды, а так «чтоб было», что называется. Менталитет такой!

Поэтому, внеплановые проверки,– самое то. Неожиданно, без предупреждения приезжает большое начальство и начинается шмон объектов и документации. Очень интересно, особенно с документацией, когда бухгалтера не успевают подогнать баланс и цифры, а бригадиры вывести из запоя работяг.

Эти моменты Костя очень даже любил! Лес рубят – щепки летят, это как раз про такие ситуации.

Они с Димой давно привыкли такие наезды устраивать.

Две недели просидел над документами, спины не разгибая. Торопился.

К сыну торопился.

Ему все еще не привычно было, и страшно очень!

Впервые в жизни ему есть, что терять. Что-то настолько ценное, что ему жутко становилось только от мыслей, что он может сына потерять.

Илья.

Ему очень подходило это имя, очень!

Его сын удивительный, невероятной глубины души, ребенок! Раньше, как-то Костя с детьми не слишком-то общался, не считая брата, но тот всегда был капризным, с самого детства…, ощущалась в нем какая-то гниль, то ли от вседозволенности, что ему родители дали, то ли от чего-то еще. Но его брат, когда был ребенком, ни в какое сравнение с Ильей не шел, рядом даже не стоял.

Нет, Константин трезво оценивал свои рассуждения и допускал, что это только сейчас так: эйфория, счастье, надежда, привязанность. И никакого раздражения, злости, недовольства.

Он знал свой характер, знал себя и свое мировоззрение. Заливал все ненужное бетонной массой цинизма, считал, что в этой жизни можно если не все купить, то продать уж точно.

А тут…, как там Дима любит говорить: «мордой об стол»?! Вот и его сейчас «мордой об стол», да так, что в ушах звенит до сих пор, и звезды перед глазами летают.

Паршивое чувство, неприятное.

Возвращаясь к тому, что ж случилось. Он, действительно, торопился вернуться в Москву, к сыну. Они говорили по телефону, но все это было не то, не то! Ему нужно было больше, намного больше!

Объятия, прикосновения, чтобы притиснуть к себе тощее тельце, сжать посильней и, наконец, выдохнуть свободно. Оказывается, ему теперь и дышать трудно,– когда Илья далеко, дышится не так, вообще все вокруг не так.

Не хватало рыжих вихрей, умных глаз и едких замечаний.

У него потрясающий сын, невероятный, он уже говорил об этом, но может повторить еще пару сотен раз, ему не надоест.

Нехотя, Костя признавал, благодаря кому, у сына такое воспитание, восприятие мира. Признавал, но только у себя в мыслях, вроде бы ничего страшного в этом нет, но почему-то было тяжело сказать это именно вслух, и именно Царице.

Она ж Царица, твою мать, независимая, гордая, несгибаемая! Зачем ей помощь какого-то «биологического фактора», когда она и сама со всем справиться может?!

Правильно, Царицы должны быть гордыми, и болеть тоже должны гордо! Дура несчастная! Первым делом, только приехал, рванул к ним домой, а Диме, что все в порядке, отчитался по телефону. А дома,– Илья. Радостный, счастливый, с улыбкой во весь рот и сияющими глазами. И столько новостей!

У него умный ребенок. Это охренеть, как круто!

Раньше, он как-то слышал, краем уха, про способных детей. В шахматы играют, как взрослые, олимпиады всякие по математике/физике/химии , коэффициент интеллекта высокий. Слышать то слышал, но никогда не встречал. Слабо верилось, что и в самом деле есть такие дети. Все больше думал, что это реклама СМИ, попытка возвысить людей их страны, придать величия, устрашения.

Нет, он, конечно, бывал на различных научных выставках, симпозиумах, – их бизнес требовал новых технологий, новых знаний, и они с чистой совестью переманивали к себе юные дарования, но они именно юные, лет 17-18 и больше, но уж никак не восьмилетние мальчики.

А тут, здрасте, приехали! Получите, – распишитесь!

Несколько языков, развит не по годам, любит пофилософствовать, учебные программы в своей школе перепрыгивает и опережает на годы вперед, увлекается программированием, занимается фехтованием.

Все, точка, – у него начинается взрыв мозга.

Сам Костя не владеет так свободно английским языком, как его сын.

Тут впору впадать в ступор, негодовать по поводу своего умственного развития. Он же себя дебилом каким-то чувствовал, первое время, когда начал сына ближе узнавать.

Сейчас, правда, он боялся. Таким людям, как Илья очень тяжело живется в этом мире. Тяжко!

Очень светлый человек с душой нараспашку! Всех он любит, обо всех беспокоится, для всех хочет только добра.

Жизнь таких, как он, проглатывает на раз, два, ломает, а потом выплевывает, извергает в мир, озверевших от такой жизни, людей.

Костя боялся за Илью, очень!

Ему защита нужна, он это понимал, и даже пытался действовать на рефлексах, но одергивал себя постоянно.

Пусть его сын остается светлым в душе, пусть, но только он должен быть очень сильным и стойким, чтобы суметь сохранить этот свет, несмотря ни на что. Сам, самостоятельно! Он ему может помочь советом, подсказать, но влезать и вмешиваться… Илья это может истолковать неправильно, посчитает неверным. Пока ему это удается. Что будет дальше, они посмотрят.

Все очень устали за этот безумный день. Он, так точно. Сил не было даже на то, чтобы поднять с дивана и перенести Илью к нему в комнату, уложить в кровать.

Мальчик так и спал, прижавшись к его теплому боку. Успокоился, наконец.

У него самого от сердца отлегло, отпустило напряжение этих нескольких часов.

Осторожно вытащил свою руку из-под Ильи, аккуратно и тихо, чтобы не разбудить. Тихо поднялся с насиженного места, потянулся так, что кости хрустнули, мышцы растянулись до боли, приятной такой.

Помотал головой из стороны в сторону, чтобы прогнать сон.