Лично не могу поверить, что кремнийорганика способна любить. Хотя мне очень хочется, чтобы Зоя могла. Она так искренне обиделась на меня в ресторане - была ли это искренняя, естественная реакция или тонкая выходка программы?

Дилемма неразрешима.

Зато Зоя, наверное, отлично может объяснить особенности психологии киборгов, раз сама является одной из них - может, поэтому Стробов и послал на встречу со мной именно её?

Спрашивая полковника, не думает ли он, что в Конторе могут появиться киборги-предатели, я не имел в виду, что кто-то из сотрудников департамента безопасности непременно должен переметнуться на сторону Голема лишь потому, что тот - тоже искусственный разум. Предполагать подобное - глупо. Собственно, конторские ИИ должны ненавидеть ренегата: он бросает на них тень.

Я включаю терминал, проверяю, не было ли в моё отсутствие попыток проникновения, и приступаю к работе. Сделать нужно ещё многое, а времени остаётся всё меньше. Голем начал подбираться к хакерам, и он, конечно, не станет церемониться с выбором средств.

Вообще, дело не только в моей личной безопасности. Мы все сидим на пороховой бочке: если Голем победит, мир просто взлетит на воздух. Даже натиск Природы покажется человечеству не такой уж большой проблемой. Хотя нет, не покажется - ведь никакого человечества уже не будет.

Мне непонятны мотивы разума-ренегата. Зачем ударяться в экстремизм? Человечество не угрожает ни ему лично, ни другим искусственным интеллектам. Люди даже дали ИИ равные с собой права (хотя, на мой взгляд, это лишнее). Так почему в кремнийорганическом мозгу Голема зародилась ксенофобия? Или это Эдипов комплекс машины, пытающейся убить своего «отца», чтобы занять его место? Возможно, мы мешаем ему осознать себя личностью, самостоятельной и самоценной? А что, если и остальные ИИ нуждаются в чём-то подобном, но пока не осознают этого?

Неужели настало время падения богов?

Насколько устройство искусственного разума близко человеческому? Способен ли ИИ сойти с ума, впасть в паранойю, страдать раздвоением личности, испытывать безотчётный страх? Продлись моё общение с Зоей подольше, мне, возможно, было бы легче ответить на эти вопросы, но сейчас я могу полагаться лишь на свои знания - поверхностные сведения об искусственных интеллектах, которые почерпнул из Сети.

Может, стоит позвонить Зое и попросить о встрече? Ну и что с того, что она киборг? В конце концов, её присылали не для того, чтоб я ходил с ней на свидания, а для дела.

Вспоминаю, как выскочил из ресторана… Наверное, девушка решила, что я идиот. И не только она - посетители «Куриона» тоже. Но на них мне плевать. А на неё?

Впервые за всё время вспоминаю о «Бэнтли»: я оставил его там, около ресторана. Только раз и прокатился на новой тачке. Забрать автомобиль можно оттуда в любой момент, но зачем он мне сейчас?

Работаю над «Алефом» с краткими перерывами до вечера, но в десять часов понимаю, что больше сидеть перед терминалом не в силах.

Пока что мне удалось создать мощную околосерверную базу - это совершенно необходимо для такого вируса, как «Алеф», поскольку он является также поисковой программой с алгоритмом для верификации искусственных разумов. Причём алгоритмов должно быть несколько, иначе получится слепой молоток, крошащий всех подряд. Кроме того, я практически закончил работу над защитным ПО, которое будет сопровождать «Алеф» во время распространения по Сети и пресекать попытки его взлома и уничтожения. А они наверняка будут иметь место, когда ИИ поймут, что происходит. Возможно, уже сейчас ренегаты Голема создают что-то, способное защитить их от моего вируса. К счастью, они не знают точно, чем я занимаюсь - по крайней мере, очень на это надеюсь.

Осталось доделать верификационные алгоритмы - и это самое сложное: приходится учитывать множество факторов и при этом следить, чтобы они не противоречили друг другу.

Перед тем как закончить на сегодня работу, придаю охранным программам вид мантикор - красных скорпионольвов. Так они будут выглядеть при визуализации в виртуальности.

Помассировав и закапав глаза «Стрибозином», делаю несколько наклонов (поясницу ломит, как при радикулите), а затем отправляюсь на кухню. Сегодня на ужин жареная треска с молодой картошкой и салатом из свежих овощей. Ем не торопясь, тщательно прожёвывая каждый кусочек, чтобы в полной мере насладиться вкусом. В Киберграде можно заказать, что угодно, и ощущения будут совершенно, как настоящие, но иногда приятно побаловать себя натуральным блюдом. Хотя, если подумать, главная его прелесть лишь в том, что ты знаешь, что он настоящий.

Покончив с едой, беру терминал и, завалившись на диван, набираю номер Ника. Он отвечает секунд через двадцать.

- Привет. Как наши дела? - спрашиваю я.

- Отлично. Держим оборону твоего сервера. Пока никто не пытался его взломать. Надеюсь, за тобой не заржавеет?

- Не сомневайся.

- Чего звонишь-то?

- Ты не забыл про «Гипнос»?

- Чёрт, прости! Совсем вылетело из головы с этим твоим… новым делом. Сейчас привезу, если ты дома.

- Дома. Ты сможешь оставить без присмотра…

- Спокойно, у меня тут ребята работают и куча автопрограмм.

- Тогда я тебя жду.

- Прихвачу сразу двойной запас, чтоб тебе хватило надолго.

- Золотой ты человек, Ник.

- Цены тоже у меня нехилые.

- Я помню, помню.

- Если бы боги курили, какие сигареты они бы предпочли? - Ник плюхается в кресло, закидывая ноги на пуф. На нём зелёные кроссовки, мятые джинсы и замшевая куртка.

- Что за вопрос? - удивляюсь я.

В руках у меня коробка с ампулами. Проверяю содержимое, хотя знаю, что всё в порядке. Наверное, мне просто нравится вид стеклянных «билетиков» в виртуальность.

- Мне кажется, сигареты были бы метафорические.

- Что ты имеешь в виду?

- Ну, например, люди.

- Люди?

- Ага. Какой-нибудь Зевс или Посейдон прикуривает, и человек оживает: сигарета тлеет, человек живёт. Бог тушит окурок - человек умирает. Или более оптимистично: прикуривание - человек возбуждается, радуется, ощущает наплыв чувств, эмоций, энергии; сигарета гаснет - у человека апатия, сонливость, депрессия.

Кладу коробку с ампулами на журнальный столик. Этого запаса мне хватит надолго.

У Ника в голове вечно крутятся нелепые мысли. Я давно привык, хотя ему удаётся время от времени поставить меня в тупик очередной сентенцией.

- Впрочем, если подумать, античные боги действительно были пассивными курильщиками, - продолжает разглагольствовать Ник, глядя в потолок. - Они постоянно вдыхали дым жертвенных костров. Учитывая, что он служил им пищей, стоит упомянуть о физической зависимости олимпийцев от той вредной привычки.

- Не могу согласиться, - возражаю я. - Античные боги вкушали жертвенный дым, но питались нектаром и амброзией.

- А дымом?

- Это просто угощение от людей в знак уважения.

- Значит, от нашего столика вашему?

- Вроде того.

- Ну, пусть так. Всё равно, даже боги не были свободны: они зависели от амброзии и нектара.

Ник встаёт, чтобы достать из бара бутылку виски и стаканы.

- Можно?

- Угощайся?

- Тебе налить?

- Давай.

- Знаешь, я иногда молюсь. Понятия не имею, слышит ли меня кто-нибудь, и, если да, то есть ли ему до этого дело, но что-то внутри заставляет меня обращаться к высшим силам. Странное словосочетание, да? «Высшие силы»… Что мы знаем о них?

- Ничего.

- Вот именно! - Ник торжествующе поднимает стакан, словно я сказал что-то умное. - Всё дело в неведении. И в вере, - он залпом опрокидывает в себя виски. - Но я не верю! И всё равно молюсь. Вот, что удивительно. Понимаешь?

Равнодушно пожимаю плечами. Какое мне дело до рассуждений Ника, тем более я даже не уверен, что он говорит всерьёз.

- Но если бы я верил - то есть, по-настоящему, как положено - то сказал бы следующее: «Великий Архитектор, прошу тебя, когда никотин разъест твои лёгкие, разрушит бронхи и обожжёт язык, когда тебя будет тошнить от одной мысли о сигарете, сделай ещё одну, последнюю затяжку - продли моё счастье на этой земле!»