-- Ага. А поскольку книга эта лежит где-то далеко и глубоко, вряд ли ей пользуются каждый день, то вписать нужное имя можно было до устранения Первого арра, возможно -- даже задолго до. И тогда доказать подлог невозможно, учитывая, что никому из претендентов открытого предпочтения Верда не демонстрировал.

   -- Вроде того. Не знай я, что он на самом деле жив, -- доктор кивнул на своего беспамятного пациента, -- тоже принял бы любой вариант, лишь бы поскорее и без проволочек. По протоколу первое заседание совета родов состоится через восемь дней после официального признания Первого арра мёртвым или недееспособным, там же откроют Книгу Рода.

   -- И нам желательно до того времени со всем разобраться и привести на заседание более-менее вменяемого Верду? -- предположил Мух.

   -- Хотелось бы, конечно, -- вздохнул Тринда. -- Но мыслей на эту тему у меня нет.

   -- Да ладно, что-нибудь придумаем, -- легкомысленно отмахнулся Миришир. -- В крайнем случае, просто внезапно заявимся посреди заседания, болезный толкнёт прочувствованную речь о судьбах Родины и вернётся на своё место. Выберет себе советников потолковей на конкурсной основе и преспокойно займётся наследником. Ничего не делай сам, если есть хороший зам, -- хохотнул он.

   -- И его через недельку окончательно угробят, -- хмыкнул доктор.

   -- Ну, не обязательно. Можно ещё конкурс невест объявить, и все интриганы сосредоточатся на попытках подложить ему свою протеже.

   -- Хм. А мне нравится эта версия, -- протянула я.

   -- Вы издеваетесь? -- Тринда удивлённо вскинул брови.

   -- Ничуть, -- уже вполне искренне оживилась я. -- Вот смотри...

   О достоинствах и недостатках плана ту Трума спорили довольно долго и в итоге каждый остался при своих, хотя по очкам победили всё-таки мы с другом: ни одного внятного аргумента против этого варианта свел привести не смог. В конце концов он убеждённо заявил, что так нельзя, и вообще он не политик и обсуждать эту тему дальше не желает. Мы с Мириширом обменялись понимающими ухмылками и великодушно согласились оставить вопрос. В конечном итоге, решать всё равно Верде.

   -- Да ты совсем рехнулся! -- неожиданно громкий возмущённый возглас секретаря оторвал нас от едва завязавшегося разговора на нейтральную тему и заставил обернуться. -- Это самоубийство!

   -- Что случилось? -- Тринда поднялся со своего места и подошёл к свелам, мы с Мухом поспешили за ним.

   Если Крида кипел от негодования и едва удерживал себя на месте, то его собеседник оставался спокойным и сосредоточенным, лишь раздосадованно хмурился.

   -- У него повредились мозги при пересадке, -- эмоционально высказался секретарь, выругался и всё-таки вскочил с дивана.

   Вообще, примечательный тип этот Амас. Секретари и помощники высокопоставленных персон зачастую отличаются куда большей чопорностью и заносчивостью, чем эти самые персоны, а Крида ещё и старше своего бывшего начальника, но кажется абсолютно несерьёзным и несдержанным. Причём, судя по словам Тринды, он состоял на той же (или похожей) должности уже в достаточно молодом возрасте, около двадцати оборотов. То ли у него есть какие-то уникальные таланты, а то ли секретарю Первого арра вменяется в обязанности не столько выполнение секретарской работы, сколько развлечение начальства. Или и то, и другое вместе, и я скорее готова поставить на последний вариант.

   -- И как это проявляется? -- уточнил доктор.

   -- Я хочу встретиться и поговорить с Тродой Алесом, -- с тем же спокойствием сообщил Верда. И ледяные глаза его оставались спокойными и ясными: если он и бредил, во взгляде это никак не отражалось.

   Мы растерянно замерли, пытаясь отыскать хоть какие-нибудь слова, а Крида красноречиво развёл руками: мол, об этом он и толкует.

   -- Ты чего ему наговорил про этого типа? -- мрачно уточнил у секретаря Тринда, который взял себя в руки первым.

   -- Я вообще почти ничего про него не говорил! -- праведно возмутился тот и проворчал недовольно: -- Мы другое обсуждали, я ему про отца рассказывал и детство с юностью. Потом уточнил, в самом ли деле он ничего этого не помнит, посочувствовал и риторически поинтересовался, что нам всем дальше делать. Всё!

   -- Верда? -- доктор перевёл вопросительный взгляд на причину переполоха. -- Ты что-то вспомнил об этом типе?

   -- Нет, -- лаконично отозвался бывший Первый арр.

   -- Тогда какого... внутреннего органа?! Что тебя натолкнуло на эту самоубийственную мысль?

   -- Логика и здравый смысл, -- вновь кратко ответил он, после чего обвёл наши настороженные лица взглядом, тяжело вздохнул и принялся за пояснения. -- Я не собираюсь возвращаться на место Первого арра...

   -- Ну вот, а такая идея была, -- сокрушённо вздохнул Мух. На него зашикали, летун виновато пожал плечами и примолк, а Верда сумел продолжить:

   -- Даже если каким-то чудом ко мне вернётся память, а вероятность этого почти равна нулю, я не стану претендовать на это место. У меня с самого начала мысль о роли правителя вызывала глухое раздражение, а теперь я понял, почему. Место Первого арра я занял исключительно из чувства долга, к власти всегда оставался равнодушен, как равнодушен к ней сейчас. Я даже почти надеюсь, что все эти воспоминания не вернутся, и у меня найдётся весомый повод отказаться от этого места в пользу кого-то более подходящего. Есть три наследника, и из них наименьшие подозрения вызывает как раз Трода.

   -- Но наследник не он, -- напомнил хирург, -- а его сын, который не производит впечатления достойного наследника. Нет, он бесспорно благородный юноша, но Первому арру нужны другие качества, которыми тот не обладает.

   -- Насколько я успел понять, Трода, во-первых, очень умный человек, а во-вторых, любит своего единственного сына. Так? -- уточнил Верда, и когда остальные свелы кивнули, продолжил: -- И почему вы в таком случае полагаете, что он желает угробить собственного ребёнка? Если все окружающие понимают, что из Рилды плохой наследник, и власть он удержать не сможет, неужели этого не понимает его умный отец?

   -- Родительская любовь слепа, -- вставил Тринда.

   -- Наверное. Но мне кажется неубедительным, что гений, за три десятка лет сколотивший громадное состояние, может так бездарно и продолжительно ошибаться в ком-то, всю жизнь находящемся рядом с ним. В любом случае, это очень непродуктивный спор, а развеять сомнения способен только сам Трода.

   -- А если эти теории неверны, и он в самом деле виноват? -- хмуро спросил доктор.

   -- Они верны, -- упрямо возразил Первый арр. -- Вероятность ошибки пренебрежимо мала.

   -- Ты один раз уже положился на собственную самоуверенность, и чем это кончилось? -- ворчливо укорил секретарь.

   -- Насколько я понял, тогда я сделал то, чего от меня хотели окружающие, -- резко возразил Верда. -- А сейчас собираюсь сделать то, что сам считаю правильным. И чьё бы то ни было одобрение мне не нужно, я вполне справлюсь сам.

   -- Упёртая задница бовера, -- через несколько секунд устало пробормотал Крида. -- Некоторых даже смерть не способна исправить!

   -- Отличное решение -- покончить с собой через пару дней после воскрешения, заодно утянув в пламя спасателей, -- зло проговорил Тринда, явно раздражённый упрямством пациента.

   -- А я никого никуда не тяну, -- огрызнулся тот. Я открыла было рот, желая прервать перепалку и призвать мужчин к порядку, но меня опередил Мух.

   -- А по-моему, отличная идея, -- сообщил он, пожав плечами. Все осеклись и вытаращились на Миришира, а тот продолжил: -- Что вы на меня так уставились? Я серьёзно. Насколько понимаю, наша главная задача -- не просто разоблачить преступника, но сделать это как можно скорее, до выборов нового Первого арра. Как минимум потому, что если он вдруг займёт спорное место, найти на него управу станет гора-аздо труднее. Сами мы ничего сделать не сможем, к кому за помощью идти -- неясно. Так чем плоха названная кандидатура? Сами же говорили, что он почти наверняка не замешан, потому как это не в его духе.