Алхимики также пришли к выводу, что эти химические реакции протекают на поверхности морских лун и морского солнца. Отсюда логически последовал вывод, что подобные реакции может вызвать все, что достаточно долго соприкасается с поверхностью морской луны, в том числе эльф или любое другое живое существо.
С тех пор у эльфов на земле лежат только неодушевленные предметы, да и то самые ценные, из них время от времени перемещают, чтобы уберечь от неблагоприятных воздействий [33]. По той же причине на Элмасе недолюбливают всех спящих на земле животных и, наоборот, любят птиц, обезьян, кошек и всех, кто живет на деревьях.
Эльфы не едят никакой пищи, выращенной на земле. Они не любят стоять на одном месте, да и вообще не любят стоять, а предпочитают при первой же возможности усесться и закинуть ноги на стул.
Одна из самых опустошительных войн древности между фондрянами и элмаситами носит название Войны Кровати. Эльфийский принц прибыл к людям на переговоры с целью предотвращения войны. Все шло прекрасно до тех пор, пока вождь людей не препроводил принца в отведенное ему на ночь жилище. Эльф посмотрел на постель, приготовленную прямо на полу, решил, что люди хотят уморить его [34], и, не сходя с места, объявил войну.
С тех пор люди и эльфы научились если не разделять, то хотя бы уважать воззрения друг друга. В гостевых домах для эльфов на Фондре имеются кровати – правда, грубые, из связанных веревками веток деревьев. А эльфы, в свою очередь, научились закрывать глаза на то, что их гости-фондряне забирают с кроватей постельные принадлежности и стелят себе на полу. (С тех пор как один из гостей упал ночью с кровати и сломал руку, Элиасон прекратил попытки переносить заснувших гостей на кровати.)
К тому времени, когда эльфийский корабль причалил, жилища для гостей были уже приведены в порядок. Думэйк и Делу поспешили встретить гостей. Там же присутствовал и Ингвар, хотя гномы и люди держались порознь. Грюндли и Элэйк тоже были там, но каждая стояла рядом со своими родителями.
Между двумя народами пробежала черная кошка. Оба королевских семейства запретили своим дочерям разговаривать друг с другом. Эпло заметил, как девушки исподтишка обменялись взглядами, и понял, что это повеление выполнено не будет. Патрин мрачно понадеялся, что их не застанут за разговором, иначе нового скандала не миновать. По крайней мере, у Элэйк было теперь о чем думать помимо Эпло. Его это вполне устраивало.
Королевские семьи, чтобы успокоить своих подданных, подчеркнуто дружелюбно приветствовали друг друга. Эпло находился при Думэйке в качестве почетного гостя. Патрин не без удовольствия заметил, что в его присутствии даже гном немного оттаял. Но скрыть испортившиеся отношения было невозможно. Рукопожатия были чопорными, а приветствия натянутыми. Никто не называл друг друга по прозвищам.
Эпло готов был их всех утопить.
Масла в огонь подлили дельфины. Они успели радостно донести до эльфов новость о том, что гномы отказываются плыть на солнечных охотниках. Элиасон был склонен в этом споре принять сторону Думэйка, но в истинно эльфийской манере заявил, что не будет торопиться с принятием решения. Это не понравилось никому. В результате Элиасон, еще даже не добравшись до Фондры, рассердил и гномов, и людей.
Эпло оставалось лишь бессильно скрежетать зубами. У него было лишь одно утешение, да и то слабое, – змеи-драконы больше не показывались на глаза. Патрин опасался, что сам вид этих грозных существ усугубит гномье предубеждение против них.
Было решено назначить встречу на вечер, после чего Ингвар со своими гномами потопал прочь.
Элиасон печально посмотрел вслед рассерженному гному и покачал головой.
– Чем тут можно помочь? – спросил он у Думэйка
– Понятия не имею, – проворчал вождь. – Я бы сказал, что у него мозги поросли бородой. Он заявил, что он и его народ лучше замерзнут насмерть, чем взойдут на солнечные охотники. С этих упрямцев станется именно так и сделать.
Скромно помалкивавший Эпло держался в стороне, но далеко не отходил в надежде услышать что-нибудь такое, что помогло бы ему составить план дальнейших действий.
Думэйк положил руку на плечо Элиасону.
– Прости меня, друг мой, за то, что я добавляю эти неприятности к тяжкому грузу твоего горя. Хотя, – добавил вождь, внимательно глядя на эльфа, – ты справляешься с ним лучше, чем можно было ожидать от кого бы то ни было.
– Я должен был позволить покойнице уйти, – тихо сказал Элиасон, – для того, чтобы заботиться о живом
Молодой эльф, Девон, стоял на пирсе, глядя в море Элэйк стояла рядом с ним и проникновенно, о чем-то говорила. Грюндли бросала на них обоих грустные взгляды, но родители утащили ее за собой.
Но видно было, что слова Элэйк не достигают сознания эльфа. Девон не обращал на Элэйк никакого внимания, и казалось, что он не слышит ее.
Мрачное лицо Думэйка смягчилось.
– Такой молодой, и уже получил такой тяжелый удар.
– Позапрошлой ночью, – сказал Элиасон, понизив голос, – мы нашли его в комнате, в которой моя дочь… в которой она… – он судорожно сглотнул и побледнел.
Думэйк дружески сжал руку эльфа, показывая, что он все понял.
Элиасон глубоко вздохнул.
– Спасибо, друг мой. Мы нашли его… Он стоял и смотрел на камни внизу. Вы, конечно, понимаете – мы перепугались, как бы он не сделал чего с собой. Я взял его с собой в надежде, что в обществе своих друзей он хоть немного развеется. Поэтому-то я отплыл раньше, чем намеревался.
– Спасибо тебе, Девон, – пробормотал Эпло.
Элэйк беспомощно посмотрела на отца и предложила показать Девону его жилище – может быть, ему будет интересно? Девон ответил как один из гегских автоматов с Ариануса и пошел за Элэйк, не поднимая головы. Ему было все равно, где он находится.
Эпло продолжал держаться поблизости от Элиасона и Думэйка, но вскоре убедился, что два правителя говорят о горе Девона и ничего важного не обсуждают.
«Неплохо, – решил Эпло, покидая их. – Не похоже, чтобы этот разговор мог перейти в ссору. По крайней мере двое из пяти меншей разговаривают друг с другом».
Эпло вспомнил об Арианусе, где он изо всех сил старался поссорить между собой людей, эльфов и гномов. Теперь перед ним стояла куда более трудная задача – помирить три народа.
«Я почти готов поверить в этого Единого, – сказал себе патрин. – Кто-то должен здорово надо всем этим посмеяться».
Бил церемониальный барабан, призывая королевские семьи на совещание. Жители селения побросали свои дела и сбежались посмотреть, как правители сходятся к длинному дому. В любое другое время подобная встреча послужила бы поводом для ликования; фондряне болтали бы между собой и показывали детям такие достопримечательности, как длиннющие бороды гномов и золотые волосы эльфов.
Но сегодня фондряне сохраняли молчание и лишь изредка покрикивали на лезущих с вопросами детей. Слух облетел Фондру, так подхваченные ветром искры от костра. Повсюду, где падали эти искры, вспыхивал огонек, и пламя охватывало окрестные племена. Немало людей из других племен приплыли сюда на своих длинных узких лодках, чтобы быть свидетелями этого совещания.
Некоторые из них были колдунами и колдуньями, входившими в ковен. Делу приветствовала их и проводила в длинный дом. Были также вожди, присягавшие Думэйку, – их приветствовал он сам. Но больше всего было просто любопытствующих, приехавших к друзьям или к родственникам. Почти в каждой хижине была приготовлена по меньшей мере одна добавочная постель
Все собрались, чтобы посмотреть на процессию, состоявшую из трех королевских семей, представителей разных племен Фондры, членов ковена, членов различных гильдий с Элмаса, гномьих старейшин – все они играли роль свидетелей для своих народов. Люди смотрели молча. Лица у них были напряженными и обеспокоенными. Каждый знал, что от результатов этого совещания, что бы на нем ни решили, зависит их судьба.
