Прислонившись к дереву, борясь с внезапным приступом тошноты и головокружения, Пайтан перевел дыхание, удивляясь себе. Он не узнавал себя. Что ему за дело? Значит, эта маленькая шлюшка морочила ему голову? Он раскусил ее игру еще в кабачке, прежде, чем они отправились в путь! Что его так ослепило?
Она. Он действительно был настолько глуп, что подумал, будто она влюбилась в него!
Они разговаривали на протяжении всего путешествия. Он рассказывал ей о своей родине, о сестрах, об отце, о сумасшедшем старом волшебнике. Она смеялась, ей было интересно. В ее глазах сияло восхищение.
И еще соприкосновения, случайные, мимолетные – как в те мгновения, когда их руки тянулись за одной фляжкой. Трепет ее ресниц, учащенное дыхание, яркий румянец…
– Ты хороша, Рега! – прошептал он сквозь стиснутые зубы. – Воистину хороша. Да, я «с ума по тебе схожу»! Я клюнул бы. Но не теперь! Теперь я знаю тебя, маленькая шлюха!
– Крепко зажмурившись, чтобы удержать слезы, эльф сполз по стволу. – Благая Пейтин, Святая Матерь всех нас, почему ты сотворила со мной такое?
Может быть, это была молитва – одна из немногих, которыми он когда-либо утруждал себя, – но он ощутил укол совести. Он знал, что она принадлежит другому мужчине. И заигрывал с этой женщиной в присутствии Роланда. Пайтан признался себе, что находил это восхитительным – соблазнить жену у мужа под носом.
«Ты получил то, что заслужил», – казалось, говорила ему Матерь Пейтин. Однако голос богини, к несчастью, походил на голос Каландры, и это только разозлило Пайтана.
– Это все было в шутку, – оправдывался он. – На самом деле я не зашел бы так далеко. И я определенно никогда не хотел.., влюбиться.
По крайней мере последнее утверждение было правдой, и это заставило Пайтана глубоко уверовать во все остальное.
– Что случилось, Пайтан? В чем дело?
Эльф открыл глаза и обернулся. Перед ним стояла Рега, касаясь его плеча рукой. Он отпрянул от ее прикосновения.
– Ничего, – сказал он.
– Но ты ужасно выглядишь! Ты болен? – Рега снова потянулась к нему. – У тебя жар?
Он отступил еще на шаг. Если она коснется меня, я ударю ее!
– Да. Нет.., жара нет. Я.., болен. Может быть, из-за воды. Просто.., оставь меня ненадолго одного.
Да, мне уже лучше. Почти излечился. Шлюшка. Он обнаружил, что ему очень трудно не выказать ненависти и отвращения, и отвернулся, отведя взгляд, делая вид, что разглядывает джунгли.
– Думаю, я должна остаться с тобой, – сказала Рега. – Ты не очень хорошо выглядишь. Роланд ушел разведать окрестности, поискать другой путь вниз, не такой глубокий. Он вернется нескоро…
– Не скоро? – Пайтан посмотрел на нее так странно, что на этот раз отступила Рега. – Он вернется очень, очень не скоро?
– Я… – замялась Рега.
Пайтан бросился к ней, схватил за плечи и крепко поцеловал ее, прикусив губу. Он ощутил вкус ягод и крови.
Рега сопротивлялась, пытаясь высвободиться. Конечно, она ведь должна была изобразить сопротивление.
– Не вырывайся, – прошептал он. – Я люблю тебя! Я не могу жить без тебя!
Он ждал, что она смягчится, вздохнет и отдастся поцелуям. А потом явится Роланд, потрясенный, гневный, раненный в сердце. Только деньги смогут облегчить боль предательства.
А я посмеюсь! Я посмеюсь над ними обоими! И я скажу им, куда они могут засунуть свои деньги…
Обняв Регу одной рукой, эльф прижал к себе ее полуобнаженное тело. Другая его рука ласкала нежную плоть.
Яростный удар в пах пронзил Пайтана болью. Эльф сложился пополам. Сильные руки ударили его по ключице, опрокинув назад и отшвырнув в кусты.
Рега стояла над ним с пылающим лицом и горящими глазами.
– Никогда больше не прикасайся ко мне! Не приближайся ко мне! Даже не говори со мной!
Ее темные волосы стояли дыбом, как шерсть у разъяренного кота. Она развернулась и ушла.
Пайтан, корчившийся на земле от боли, вынужден был признать, что потерпел полное поражение.
Возвращаясь из поисков более подходящего пути вниз, Роланд тихо крался по мху, надеясь застать Регу с ее «любовником» в компрометирующем положении. Он дошел до того места, где оставил сестру и эльфа, готовый издать вопль ярости обманутого мужа, и остановился, совершенно сбитый с толку.
Рега сидела на краю мшаника, свернувшись калачиком и обхватив руками колени. Он увидел ее лицо, и по мрачному его выражению почти воочию представил себе, какая буря у нее в душе. «Любовник» его сестры стоял от нее так далеко, как только возможно. Эльф, как заметил Роланд, сидел согнувшись, как будто оберегал самую уязвимую часть тела.
– Самый странный способ заигрывать с женщиной, какой я когда-либо видел!
– пробормотал Роланд. – Что мне делать с этим эльфом – показать ему пособие в картинках? Может, эльфийских младенцев и вправду в капусте находят! Или он так думает.
Похоже, мы должны чуток поговорить, как мужчина с мужчиной.
– Эй, – вслух окликнул он, произведя в зарослях изрядный шум. – Я нашел место, путь вниз, там, кажется, скала пробивается сквозь мох. Мы можем спустить там корзины…
Что с тобой случилось? – прибавил он, взглянув на Пайтана, который передвигался согнувшись и двигался осторожно.
– Он упал, – сказала Рега.
– Упал? – Роланд, с которым однажды случилось примерно то же после приставаний к недружелюбной служанке, взглянул на сестру с некоторым подозрением. Рега не отказывалась довести до конца план соблазнения эльфа. Но чем больше Роланд об этом думал, тем яснее припоминал, что она и не соглашалась. Однако он не рискнул ничего сказать. У Реги было такое лицо, словно она взглянула на василиска, а взгляд, который она бросила на него, вполне мог обратить его в камень.
– Я упал, – согласился Пайтан. Голос у него был нарочито бесстрастный. – Я.., э… наткнулся на сук.
– Бр-р! – Восклицание было вполне сочувственным.
– Вот именно – бр-р! – повторил эльф. На Регу он не смотрел. Рега не смотрела на Пайтана.
Лица застывшие, челюсти сжаты, оба уставились на Роланда. И ни один его не видит.
Роланд растерялся. Он не поверил в историю с падением и предпочел бы расспросить сестру и выудить из нее правду. Но он не мог утащить Регу для разговора, не возбудив у эльфа подозрений.
И потом, когда Рега бывала в таком настроении, Роланд не был уверен, что хочет остаться с ней наедине. Отец Реги был городским мясником, а отец Роланда – булочником.
(Их мать, при всех своих недостатках, всегда следила, чтобы семья хорошо питалась.) Иногда Рега жутко напоминала своего отца. Как теперь, например. Роланд легко мог представить ее над свежезарезанной тушей с кровожадным блеском в глазах.
Роланд решил не связываться. Он неопределенно махнул рукой:
– Это.., э.., место, которое я нашел, вон в том направлении, в нескольких сотнях футов.
Можешь дойти?
– Да. – Пайтан стиснул зубы.
– Я пойду присмотрю за Тиросами, – заявила Рега.
– Квин может помочь…
– Мне не нужна помощь! – прошипела Рега.
– Ей не нужна никакая помощь! – пробормотал Пайтан.
Рега ушла в одном направлении, эльф – в другом. Друг на друга они так и не посмотрели. Роланд остался в центре опустевшей поляны, почесывая жесткую щетину на подбородке.
– Сдается мне, я ошибся. Он в самом деле ей не нравится. И я думаю, что ее ненависть начинает сказываться на эльфе! А ведь все так хорошо шло. Удивляюсь я – что могло случиться? Нет толку говорить с Регой, когда она в таком настроении. Тут надо мне что-нибудь предпринять.
Он прислушался – его сестра пыталась просьбами и понуканиями поднять расслабившихся Тиросов. Пайтан, ковыляя по краю расщелины, бросил в ее сторону неприязненный взгляд.
– Я могу придумать только одно, – задумчиво проговорил он. – Их надо держать вместе. Рано или поздно, но что-нибудь да случится.
Глава 17. В СУМЕРКАХ, ГУНИС
– Ты уверен, что это скала? – спросил Пайтан, разглядев в сумраке внизу что-то серовато-белое, едва видимое сквозь сплетение лиан и листьев.