Эдмунд взглянул вперед, щуря глаза – после мягкого полумрака пещеры яркий свет, исходивший от огненной реки, слепил его.

– Среди них должны быть живые. Да, я вижу их. Вот они – позади войска.

Двое некромантов – в черных одеждах, головы покрыты капюшонами – шли чуть позади армии: так, чтобы их нельзя было достать броском копья. Эпло был удивлен, увидев живых чародеев среди мертвых, но мгновением позже понял, что некроманты требовались не только для того, чтобы вести армию мертвых и поддерживать магию, которая связывала воедино этот ходячий прах. Они также действовали как пастухи. Когда один из мертвецов замирал, прекращая бой, или падал и не поднимался, некроманты спешили вперед, отдавая приказания и поднимая упавших, вновь посылая их вперед. Когда кадавр падал, поднявшись, он мог начать двигаться в противоположном направлении или туда, куда подсказывала ему его память. И тогда некромант, как разумная пастушья собака, бросался за ним, разворачивал мертвого солдата и заставлял его снова вступать в бой.

Мертвые Эдмунда, которых, как предположил Эдмунд, можно было бы назвать «новыми мертвыми», не совершали подобных ошибок. Маленькое войско сражалось гораздо лучше, буквально стирая в прах солдат противника. Большая часть войска все еще находилась в пещере позади принца – тренированная, хорошо обученная армия, ожидавшая приказа. Эдмунду только приходилось время от времени напоминать командиру о его обязанностях. И каждый раз капитан кивал головой, словно бы впервые слышал приказ. Эпло задумался, будет ли посланец принца помнить о своем поручении, когда доберется до Балтазара.

Эдмунд, похоже, нервничал. Внезапно, поддавшись импульсу, он вскочил на камень, чтобы наступавшая армия увидела его.

– Стойте! – крикнул он, вскинув руку открытой ладонью вперед в жесте мира.

– Стойте! – крикнули некроманты противника, и обе армии после некоторого замешательства замерли в неподвижности. Некроманты по-прежнему находились позади своего войска; они могли видеть и слышать принца, но в то же время между ними и Эдмундом стояла армия мертвецов.

– Почему вы выступаете против нас? – спросил Эдмунд.

– Почему ваши люди напали на тех, кто жил в Гавани Спасения?

Вопрос задала женщина – ее сильный звонкий голос далеко разносился в воздухе.

– Мы не нападали, – возразил принц. – Мы вошли в город в поисках пищи и воды, и нас…

– Вы пришли с оружием! – холодно прервала женщина.

– Разумеется, с оружием! Мы прошли сквозь земли, грозившие нам гибелью. На нас нападал огненный дракон. Ваши люди напали на нас, хотя мы не дали им ни малейшего повода! Разумеется, мы защищались, но мы никому не хотели зла; разве то, что мы покинули город, ничего не тронув, хотя мой народ умирает от голода, не служит лучшим тому подтверждением?

Некроманты переговаривались между собой приглушенными голосами. Принц по-прежнему стоял на черной скале, словно на пьедестале – величественная фигура, исполненная гордости и королевского достоинства.

– То, что вы говорите, – правда. Это мы видели своими глазами, – проговорил второй некромант, мужчина. Он вышел вперед, обойдя недвижимую армию с правого фланга и оставив женщину позади, отбросил капюшон, открыв лицо. Он был молод – моложе, чем принц, – гладко выбрит, глаза у него были зеленые, а волосы – длинные, до плеч, белые, как у большинства сартанов, темные и вьющиеся на концах. Лицо его было суровым и бесстрашным.

– Вы будете еще говорить с нами? – спросил он, приближаясь к принцу.

– Да, буду, и с радостью, – ответил принц, собираясь было спрыгнуть с камня, но некромант жестом остановил его:

– Нет, прошу вас. Мы вовсе не хотим, чтобы вы предоставляли нам незаслуженное преимущество. Есть ли у вас поводырь мертвых, который будет сопровождать вас?

– Мой некромант уже на пути сюда, – слегка поклонившись в ответ на любезность, ответил Эдмунд. Эпло оглянулся и заметил в туннеле приближающуюся фигуру в черных одеждах – Балтазар действительно спешил к принцу. То ли кадавру все-таки удалось запомнить приказание принца, то ли сам некромант решил, что ему не помешает быть подле принца, но он шел к ним, а позади него неуклюже, как кадавр, ковылял Альфред, сопровождаемый верным псом.

Ожидая Балтазара, Эдмунд приказал части армии выйти из пещеры, части достаточно большой, чтобы произвести должное впечатление на врага, но недостаточно большой, чтобы обнаружить истинную силу Кэйрн Телест. Вражеский некромант терпеливо ждал, стоя во главе своей армии. Если демонстрация силы, устроенная Эдмундом, и произвела на него впечатление, он ничем не выдал этого: его юное лицо осталось бесстрастным.

Женщина-некромант по-прежнему скрывала свое лицо в тени низко надвинутого капюшона. Эпло очень хотелось увидеть ее: его привлекал звучный, глубокий голос женщины. Однако же женщина стояла неподвижно, явно не собираясь приближаться. Временами до Эпло доносился ее голос, поющий руны-заклятия, поддерживавшие видимость жизни в мертвых.

Балтазар, тяжело дыша, присоединился к принцу. Вдвоем они вышли из пещеры и остановились на нейтральной территории между двумя армиями. Молодой некромант, в свою очередь, тоже подошел ближе, встретив их на полдороге. Эпло послал пса следом за принцем, а сам уселся у выхода из пещеры, прислонившись к стене.

Сопящий и пыхтящий от усталости Альфред остановился рядом с Эпло, едва не натолкнувшись на него:

– Вы… ты… слышал, что сказал мне Балтазар? Он знает о Вратах Смерти!

Похоже, потрясение было слишком сильным: Альфред даже перешел с патрином на «ты».

– Ш-ш! – раздраженно зашипел на него Эпло. – Говори потише, не то все в этом проклятом мире будут знать о Вратах Смерти! Да, я его слышал. И если он хочет отправиться со мной, что ж, я его возьму.

Альфред уставился на него в ужасе:

– Ты не сделаешь этого!

Эпло продолжал следить за принцем и некромантами; он не удостоил сартана ответом.

– Я… понимаю! – дрожащим голосом проговорил Альфред. – Тебе… тебе нужно это знание! Сартан указал на строй живых мертвецов:

– Верно, разрази тебя гром.

– Ты принесешь нам всем погибель! Вы уничтожите все, что мы создали!

– Нет! – Эпло резко обернулся и заговорил с еле сдерживаемой яростью, подтверждая каждое слово тычком в грудь сартана. – Это вы, сартаны, уничтожили все! Но мы, патрины, расставим все по своим местам! А теперь заткнись и не мешай мне слушать.

– Я остановлю тебя! – отважно заявил Альфред. – Я не позволю тебе сделать это. Я…

Но тут у него под ногами поползла вниз осыпь – он пошатнулся, нелепо взмахнув руками, но, не найдя опоры, рухнул на каменный пол.

Эпло посмотрел на лысеющего сартана, жалкой грудой тряпья лежащего у его ног.

– Ну да, ты это сделаешь, – ухмыльнулся патрин. – Ты меня остановишь. Давай же!

Он снова прислонился к стене и перевел взгляд на беседующих.

– Чего же вы хотите от нас? – спрашивал молодой некромант; по всей видимости, церемония представления уже завершилась.

Принц начал рассказ. Говорил он с достоинством, с гордостью за свой народ. Он ни в чем не обвинял народ Кэйрн Некрос, но тщательно подчеркнул, что любое зло, которое могли причинить им люди Кэйрн Телест, было результатом ошибки или непонимания.

Язык сартанов – даже тот искаженный язык, который существовал здесь, – создан для того, чтобы ткать видения. По выражению лица молодого некроманта было ясно, что он видел все, что стояло за словами принца. Молодой человек старался хранить невозмутимость, но чувство вины и сомнения прочертило глубокую морщинку на его гладком лбу, а губы его еле заметно дрожали. Он бросил быстрый взгляд на женщину-некроманта, словно бы призывая ее на помощь.

Женщина, поняв эту безмолвную просьбу, пошла к ним и успела как раз вовремя, чтобы услышать конец истории принца.

Изящным движением отбросив капюшон, она взглянула на Эдмунда теплым печальным взглядом:

– Воистину, вы много страдали. Я сочувствую вам и вашему народу.

Принц поклонился: