Ему не по нраву слышать это – но именно он бросил мне вызов своими словами. Сила моей магии известна: я – один из самых могучих магов Кэйрн Телест. Но король думает, что я похваляюсь своей силой.

– В конце своего многотрудного пути я дошел до отверстия в стене пещеры, сквозь которое несет свои воды Хэмо, – продолжаю я. – Судя по древним картам, отсюда я должен был увидеть Море Великолепия – океан, созданный древними. Но то, что предстало моим глазам, друзья мои… – я умолкаю на мгновение, дабы удостовериться, что они внимательно слушают меня, – было бескрайним морем льда!

При последних моих словах члены Совета содрогаются, словно я принес с собой стужу и выпустил ее, подобно дикому зверю, здесь, в зале Совета. Они смотрят на меня в потрясенном молчании, с ужасом в глазах. Страшная истина моих слов медленно, но верно завладевает их разумом.

Первым нарушает молчание король:

– Как это возможно? Как могло случиться подобное?

Я провожу рукой по лбу. Я устал – устал смертельно. Воистину магия моя была достаточно сильна, чтобы хранить меня в пути, но теперь пришло время расплачиваться за это.

– Долгие часы я провел, пытаясь постичь причины, Наше Величество. Я собираюсь продолжить исследования, дабы найти подтверждение своим догадкам, но, как мне кажется, я уже знаю ответ. Могу ли я воспользоваться этим плодом?

Я склоняюсь над столом и беру плод из чаши: под твердой оболочкой скрывается мякоть, из которой делают вино. Я разламываю плод пополам.

– Это, – говорю я, демонстрируя большое красное семя в серединке плода, – представляет собой сердце нашего мира, раскаленную магму. Это, – я показываю на красные прожилки, идущие от семени через желтую мякоть к кожуре плода, – колоссы, созданные мудростью и силой магии наших предков, которые несут энергию, рожденную жаром магмы. Они согревают наш мир и дают ему жизнь – без них наш мир был бы мертвым холодным камнем. Поверхность Абарраха – твердый камень, подобный кожуре этого плода.

Зубами я отрываю кусок кожуры и показываю собранию образовавшуюся впадину.

– Скажем, это представляет собой Священное Море – океан пресной воды, находящийся над нами. Все, что окружает сферу, – я обвожу плод широким жестом, – пустота, где мрак и холод.

Итак, пока колоссы работают, они изгоняют из нашего мира холод, согревают воды океана; поток воды течет по туннелю и несет нашей земле жизнь. Но если колоссы откажут…

Я мрачно умолкаю и, коротко пожав плечами, швыряю остаток плода на стол. Он катится по столешнице и падает на пол. Члены Совета следят за его падением словно завороженные, никто не пытается поднять плод, как будто они боятся даже коснуться его. Только одна женщина сильно вздрагивает, когда он шмякается на пол.

– И ты хочешь сказать, что происходит именно это? Что колоссы перестают действовать?

– Я так полагаю, Ваше Величество.

– Но разве в таком случае мы не должны были заметить какие-либо признаки этого процесса? Наши колоссы по-прежнему излучают свет, тепло…

– Я позволю себе напомнить королю и Совету, что льдом был покрыт только свод пещеры, а не ее стены. Я полагаю, что колоссы начали функционировать хуже, чем в прежние времена. Пока что мы не замечаем изменений, хотя в последнее время я и отмечаю небольшое, но постоянное понижение температуры воздуха. Еще некоторое время мы можем и не замечать изменений. Но если моя теория окажется верной…

Я снова умолкаю; мне не хочется продолжать.

– Ну же, говори, – приказывает король. – Кто предупрежден, тот вооружен, как говорится.

– Боюсь, вооружиться против этой беды мы не сможем, – тихо отвечаю я. – Чем более толстый слой льда будет покрывать Священное Море, тем менее полноводной будет Хэмо – до тех пор, пока и вовсе не иссякнет.

Мою речь прерывают невнятные восклицания. Присутствующие изумлены и напуганы. Я жду, пока шум не утихает.

– Температура в пещере будет постоянно понижаться. Свет, излучаемый колоссами, будет становиться все более слабым, а вскоре и вовсе угаснет. В нашей земле воцарится мрак и жестокий холод, у нас не будет ни воды, ни пищи

– мы не сможем добывать их даже с помощью магии. Эта земля станет мертвой землей, Ваше Величество. А если мы останемся здесь, то умрем вместе с ней.

Я слышу чей-то сдавленный судорожный вздох и замечаю движение у дверей. Эдмунд – ему еще только четырнадцать лет – стоит там, прислушиваясь к разговору. Никто больше не решается нарушить тишину. Кое-кто из членов Совета выглядит потрясенным – мои слова произвели на них впечатление. Потом кто-то бормочет, что нет никаких доказательств моим словам, что это только мрачные теории некроманта, который проводит слишком много времени среди книг…

– И когда?.. – отрывисто спрашивает король.

– О, это все произойдет не завтра. Ваше Величество. Пройдет еще много дней. Но, – продолжаю я, печально глядя на принца, стоящего у дверей, – принц, ваш сын, никогда не будет править землей Кэйрн Телест.

Король смотрит туда же, куда и я, замечает молодого человека и хмурится:

– Эдмунд, ты же все знаешь! Что ты здесь делаешь? Щеки принца заливает жаркая краска.

– Прости меня, отец. Я вовсе не хотел… не хотел мешать. Я искал тебя. Мама заболела. Целитель считает, что ты должен пойти к ней. Но когда я пришел, то подумал, что нельзя мешать Совету, и решил подождать, а потом услышал… услышал, что говорил Балтазар! Это правда, отец? Неужели нам придется покинуть…

– Довольно, Эдмунд. Подожди меня. Вскоре я присоединюсь к тебе.

Юноша снова судорожно вздыхает, склоняется в поклоне и исчезает в тени – я знаю, что он ждет там, у дверей. Мне больно за него. Как бы я хотел утешить его, объяснить… Я хотел напугать членов Совета, но не его.

– Прошу простить меня, я должен пойти к моей жене. – Король встает, вслед за ним поднимаются и члены Совета. Очевидно, собрание окончено. – Полагаю, нет нужды говорить вам, что все сказанное здесь должно оставаться в тайне до тех пор, пока мы не получим более подробной информации, – продолжает король.

– Ваш собственный здравый смысл должен подсказать вам, что это наиболее верный выход в сложившейся ситуации. Через пять циклов мы соберемся снова. И, как бы то ни было, – он сурово сдвигает брови, – полагаю, нам следует принять рекомендацию Гильдии Фермеров и поспешить с уборкой урожая.

Совет голосует. Решение проходит. После они покидают зал – некоторые оглядываются, бросая на меня мрачные, тоскливые взгляды. Они бы с удовольствием свалили всю вину за происходящее на кого-нибудь – например, на меня, принесшего черные вести. Я встречаю эти взгляды со спокойной уверенностью. Когда в зале не остается никого из Совета, я подхожу к королю, собравшемуся было уходить, и удерживаю его за руку.

– В чем дело? – Король явно недоволен, что я помешал ему. Он очень тревожится за свою жену.

– Ваше Величество, прошу простить меня, но я хотел сказать вам несколько слов наедине.

Король высвобождает руку и отступает на шаг:

– В Кэйрн Телест ничто не делается скрытно. То, что ты хочешь сказать мне, должно было быть сказано перед Советом.

– Я бы и сказал, если был бы уверен. Сейчас же я предпочитаю предоставить Его Величеству решать, стоит ли обсуждать этот вопрос, стоит ли его народу знать об этом.

Он бросает на меня острый взгляд:

– И что же это, Балтазар? Еще одна теория?

– Да, сир. Еще одна теория… касающаяся колоссов. Судя по результатам моих исследований, древние намеревались сделать вечной магию колоссов. Их магия, Ваше Величество, не должна была и не могла иссякнуть.

Во взгляде короля читается раздражение.

– У меня нет времени для игр, некромант. Ведь именно ты сказал, что колоссы теряют свою силу…

– Да, Ваше Величество. Я это сказал. И уверен, что так оно и есть. Но, возможно, я неверно описал то, что происходит с колоссами. Дело не в том, что их магия слабеет. Это разрушение. Намеренное разрушение.

Король пристально смотрит на меня, потом качает головой.