Джозеф запустил двигатель, проверил окрестности, вычислил оптимальную траекторию выхода в подпространство и разогнался до субсветовой скорости.

— Они навелись на нас всеми своими целенаводящими компьютерами, — заметил Джозеф.

— Совершаем прыжок! Давай! — приказала Тобруш. Корабль завибрировал, у них появилось чувство головокружения, а экраны опустели.

— Интересно, что у них там случилось в последнюю минуту? — спросил Джимми. — Почему они взяли нас на мушку?

— Возможно, просто из предосторожности, — ответила Тобруш. — Мы, как-никак, устроили целое представление, нажимая на то, что корабль может потерять управление. А может, и что-нибудь другое. Во всяком случае, мы теперь в подпространстве и далеко от та и их флотилии. Джозеф — достаточно хороший специалист по такого рода маневрам, чтобы за нами непросто было проследить. Но тем не менее, дайте-ка я проверю… Что это?..

На экранах, контролирующих подпространство, не было никаких признаков корабля, в пределах разумной области сканирования. Хотя это и не являлось абсолютной гарантией того, что никто за ними не следует, но все же было хорошим знаком. Однако мониторы не были совершенно пусты, как следовало бы ожидать.

Тобруш уставилась на экраны, остальные трое присоединились к ней. Они тоже увидели и узнали их — аморфные полупрозрачные формы, непрестанно изменявшиеся, корчившиеся в медленном зловещем танце.

— Милостивый Иисусе! Да они повсюду! — закричал Джимми.

Ган Ро Чин высвободился из ремней безопасности и прошел вперед, чтобы взглянуть на мониторы. Увиденное его также удивило.

— Я видел этот феномен раньше, — сказал он, — хотя никогда в таком количестве и настолько большого размера.

— Это не феномен! — ответила Модра с беспокойством. — Это то самое, что мы видели в другом измерении, только здесь нет сетки. Это зло… это те самые ужасные твари, которые рыскали вдоль стен!

— Их, кажется, становится больше, — заметил Чин.

— Да, точно, — согласился Джозеф. — Я могу уклоняться от них, если только они не будут атаковать, но я ни разу не видел их здесь раньше, и мне никогда не рассказывали об этом на пилотских курсах.

Криша, уже видевшая их однажды, пристально и испуганно смотрела на экраны.

— Видишь, что они делают? — воскликнула она. — Подпространство — это параллельная Вселенная, мир другого измерения, как бы вы его ни назвали. Это иной мир! А они, двигаясь в его пределах, прикрепляются к стенам и каким-то образом просачиваются своей слизью в нашу Вселенную!

Капитан сдвинул брови.

— Что? Каким это образом?

— Мало ли. Например, через идолов и другие изображения зла — их вызывают те, кто поклоняется им. У них сотни путей, я полагаю. Это физическое воплощение чистого, неприкрытого зла!

Джимми уставился на медленно пульсирующие, пластичные формы.

— Он сказал, что они проводили опыты. Это механизмы, держу пари. Они программируют одну из таких штук, как мы программируем компьютеры, и посылают ее в определенную точку сети, достаточно маленькую для здешнего пространства, но достаточно огромную, чтобы поглотить целые миры. Сейчас этим занимается только Механик. Он говорил, что один только Механик отказался перестать играть с нами как с игрушками. И сейчас он перемещает — их, группирует, возможно, создает и программирует новые. Боже! Он может держать под прицелом все Три Империи! А имея при себе Кинтара, свободных и жаждущих действия, а также всех тех, кто всегда следовал путями древнего зла во всех мирах, во всех расах… Это чудовищно! Древний Враг собирает свои силы, чтобы нанести удар в любой момент и без предупреждения! И под рукой у него девяносто триллионов фаустов, обреченных на искушение и проклятие.

— Черт побери, — прошептала Гриста, прислушиваясь к разговору, более пораженная, нежели раскаивающаяся. — И я помогла сделать все это?

Ган Ро Чин вопросительно взглянул на Джимми.

— Кто такие фаусты?

— У моей расы есть такая старинная история об ученом, который продал душу дьяволу в обмен на то, чтобы двадцать лет иметь все, что пожелаешь, — объяснил ему Джимми. — Ему все очень нравилось — пока не подошел к концу двадцатый год. Идея истории в том, что все имеет свою цену, хотя, как мне кажется, и сам акт купли-продажи чего-то стоит. Этот Механик — бог всех замыслов и намерений, так же, как и другие подобные ему. Но, в отличие от них, он лишен сострадания, так же как и любых других этических чувств по отношению к низшим расам. Абсолютно любых. Вероятно, они начали свои эксперименты, когда человечество было еще юным. Возможно, это было даже пари. — Он вспомнил историю об Иове, но решил, что не стоит излагать мицлапланцам всю Библию за один урок. — А потом у них что-то произошло. То ли они зашли слишком далеко и испугались, все, кроме Механика, то ли были пойманы во время своей игры Капитаном, который приказал им прекратить. Остальные послушались его, но не Механик. Его слишком забавляло происходящее. Наверное, это было для него как наркотик. Он не мог бросить это, не мог перестать играть в бога. В известном смысле, он был первым Фаустом, образцовым. Он выторговал себе возможность немного побыть богом, с тем чтобы расплатиться за последствия мятежа в какое-то отдаленное время.

— Он нападает, когда ему надлежит сделать это, или просто когда захочет поразвлечься таким способом, — согласилась Криша, — но обычно предпочитает подкупать и смотреть, как мы с готовностью идем к нему в страшное рабство. Это согласуется и с нашим Писанием.

— Но мы — все три империи — всего лишь частичка, даже не греть одной галактики! — заметил капитан. — Почему именно мы? Мы ведь до сих пор не можем даже сосчитать все существующие галактики!

— О, возможно, изначально это были не только мы, — ответил Джимми. — В том измерении мы видели бесчисленное множество галактик, их было больше, чем песчинок на морском берегу. Но мы — особенные. Они были пойманы, когда играли именно с нами, именно в нашем маленьком уголке Вселенной. Демоны были заперты, Механик был принужден действовать из иного, удаленного мира, какого-то коридора корабля, где его возможности были более ограниченны. Видит бог, он был достаточно силен даже с подобными ограничениями — стоит вспомнить все то зло, страдания, разрушения, о которых говорится в известных нам историях! Криша говорила об этом, когда рассказывала о князьях демонов, которые, в конце концов, во многом являются отражениями своего повелителя. Именно наш маленький уголок Вселенной — то самое место, где его схватили, побили, кинули на пол, наградили окровавленным носом и синяком под глазом. Все его мысли в продолжение тысяч лет были направлены на нас, чтобы поквитаться, чтобы добиться здесь высшего могущества и наказать тех, из-за кого он был повержен. Это для него вопрос чести. Он может даже выказать доброту и милосердие другим, далеким от нас мирам, ибо боги всегда непостоянны, но здесь — здесь он хочет устроить ад по образу самых кошмарных из своих грез.

Ган Ро Чин кивнул.

— Все это вызывает довольно смутные и неприятные чувства. Более того, это согласуется со старинными легендами многочисленных рас и разнообразными преданиями нашего собственного общего материнского мира. Индусы, возможно, имели наилучшее понимание грандиозной космологии в целом, иудеи и родственные им христиане и мусульмане более точно оценивали конкретную ситуацию. Однако, как бы то ни было, сейчас я вижу перед нами более неотложные проблемы.

— А именно? — спросил Джимми.

Капитан указал на экраны.

— Это единственный путь из одного мира в другой без того, чтобы потратить несколько жизней в космосе. Сколько же энергии требуется, чтобы поддерживать связь нашего собственного пространства с этим! Если тех существ можно собрать на таком огромном пространстве в столь короткий промежуток времени, подумайте, к чему это может привести через несколько недель или месяцев. Если он хороший стратег — а его репутация показывает, что это именно так, — миры подвергнутся нападению в последнюю очередь, не считая нескольких опорных баз. Поразмыслите об этом! Никто не сможет перемещаться через подпространство, минуя схватку с одной из таких штук. Они будут контролировать путешествия, торговлю, все контакты между мирами. Миры станут изолированными, окруженными, как белые камни на доске для игры в го. Все три империи организованы одинаковым образом; клей, который соединяет составляющие их миры, — это их взаимозависимость. Отрежьте возможность торговых отношений между ними, и вы получите отдельные миры, которые должны будут покориться или умереть.